«ПЕРЕРЕЗАТЬ ЛУЧ ЖИЗНИ В 84 ГОДА, 11 МЕСЯЦЕВ, 9 ДНЕЙ, 6ЧАСОВ, 4 МИНУТЫ И 21 СЕКУНДУ».

Сама мысль об этом смешна. И все же отпущенное время обычноотмеряется заранее, и, как вы уже могли убедиться, человеческая аура помимоосновных своих функций действует еще и как часы.

Луиза пошевелилась, и когда Ральф повернулся к ней, то заметилпоразительную вещь: небо над головой стало бледнеть. Было около пяти часовутра. В больницу они приехали во вторник в девять вечера, и вдруг совершенновнезапно настало утро, среда, шестое октября. Ральф слышал поговорку, что времялетит незаметно, но чтобы вот так… Луиза: — Ваша работа связана, как мы этоназываем, с естественной смертью.

Ее аура вспыхнула смутными, словно недорисованными образами.

Мужчина (Ральф подумал, что это покойный мистер Чесс),лежащий с кислородной маской на лице, и Джимми В., открывающий глаза, чтобывзглянуть на Ральфа и Луизу за секунду до того, как Клото перережет его«веревочку». Страничка некрологов из «Дерри ньюс», пестрящая фотографиями — поразмерам не больше почтовой марки — недельного урожая городской больницы.

И Клото, и Лахесис покачали головами.

Лахесис: В природе не существует такого понятия, какестественная смерть. Наша работа — это предопределенная смерть. Мы забираем нетолько старых и немощных. Только вчера, например, мы забрали двадцативосьмилетнегомужчину. Плотника. Две недели назад по вашему времени он упал с подмостков ипроломил себе череп. В течение этих двух недель его аура… Ральф воочию увиделполыхающую вспышками молний ауру, подобную той, которая окружала младенца влифте.

И наконец, настало время выключить ауру. Мы знали, что такбудет, но не знали, когда именно. И вот час пробил, мы пришли и препроводилиего. — Препроводили куда?

Вопрос задала Луиза, почти случайно коснувшись темызагробной жизни.

Ральф ухватился за мысленный спасательный круг, надеясь натот особый пропуск в их общении, но когда их наложившиеся друг на друга ответыпришли, прозвучали они отчетливо.

Клото: Повсюду.

Лахесис: В иные, отличные от этого миры.

Ральфа охватило ощущение успокоения, смешанного сразочарованием.

—Звучит очень поэтично, но мне кажется — поправьте меня,если я ошибаюсь, — что загробная жизнь окутана для вас такой же тайной, как идля нас.

Лахесис, напряженно: Когда-нибудь мы выберем время, чтобыобсудить данную проблему, но не теперь — как вы несомненно заметили, на этомуровне здания время течет быстрее.

Ральф огляделся: уже разгоралось утро.

— Извините.

Клото, улыбаясь: Не стоит извиняться — нам нравятся вашивопросы.

Любопытство существует повсюду, где имеется жизнь, но вданном месте жизненного пространства любознательность развита особенно. То, чтовы называете загробной жизнью, не имеет места среди четырех постоянных величин— Жизни и Смерти, Слепого Случая и Предопределения, интересующих нас в данныймомент.

Приближение почти каждой смерти, служащей Предопределению,хорошо нам известно. Ауры тех, кто умрет Предопределенной смертью, становятсясерыми, когда подходит время конца. Этот цвет постоянно сгущается, превращаясьв черный. Такую ауру мы называем — и тогда мы приходим, как это и произошлопрошлым вечером. Мы приносим облегчение страждущим, успокоение боящимся иотдохновение уставшим.

Большинство Предопределенных смертей ожидаются, дажеприветствуются, хотя и не все. Иногда мы призваны забирать абсолютно здоровыхмужчин, женщин и детей… И все же их ауры меняются мгновенно, и наступает времяухода. Ральф вспомнил молодого парня в вязаном жилете, направляющегося в«Красное яблоко». Тот являл собой образец здоровья и жизнерадостности… Если быне маслянистый покров, окружавший его.

Ральф открыл было рот, намереваясь спросить об этом юноше(или его судьбе), но промолчал. Теперь солнце стояло прямо над головой, и кРальфу пришла странная уверенность: он и Луиза стали предметом обсуждения ипошловатых намеков в тайном Городе Старых Кляч.

"Кто-нибудь видел их?.. Нет?.. Думаешь, они сбежаливместе?..

Скрылись, как влюбленная парочка?.. Ну, не в их же возрасте,хотя вполне возможно, что они сожительствуют… Не знаю, теплится ли еще жизнь вего вонючем писюне, но вот Луиза всегда казалась мне той еще штучкой… Да,походочка у нее что надо…"

Образ его огромного проржавевшего поршня, спокойно ждущегосвоего часа, промелькнул в голове Ральфа, и он усмехнулся. Не смог сдержаться.А мгновение спустя встревожился, подумав, что вещает свои мысли посредствомауры, и моментально захлопнул дверь перед образом. Уж не подозрительно липосматривает на него Луиза?

Ральф быстро обратил свое внимание на Клото.

Атропос служит Слепому случаю. Не каждая смерть, которуюлюди называют «бессмысленной», «безвременной» или «трагической», дело его рук,но большинство. Когда в пожаре, вспыхнувшем в доме для престарелых, погибаетдюжина стариков и старушек, вероятнее всего, тут потрудился Атропос, собираясувениры и перерезая нити. Когда без всякой видимой причины в колыбели умираетмладенец, то это, очевидно, Атропос взмахнул своим ржавым скальпелем. Когдасобака — да, даже собака, поскольку все сущее в мире Шот-таймеров принадлежитлибо Предопределению, либо Слепому Случаю, — попадает под машину, потому чтоводитель не вовремя взглянул на часы… Луиза: — Именно это и произошло с Розали?

Клото: Атропос — вот что произошло с Розали. Джо Уайзер,знакомый Ральфа, был лишь тем, что мы называем «исполняющим обстоятельством».Лахесис: Атропос — это и случившееся с вашим другом, покойным мистеромМак-Говерном.

И Ральф, и Луиза ощутили одно и то же: печаль, но неудивление.

День уже близился к вечеру, прошло более восемнадцати часовпо времени смертных после их последней встречи с Биллом, а Ральф знал, что житьМак-Говерну оставалось совсем недолго. Луиза, столь неосторожно просунувшаяруку внутрь него, знала все еще лучше.

Ральф: — Когда это случилось? Когда?

Лахесис: Вскоре после нашей встречи. Когда он выходил избольницы.

Сочувствую вашей потере, простите, что сообщаю печальнуюновость так неуклюже. Мы очень редко беседуем со Смертными, поэтому и забываем,как именно следует говорить. Я не хотел обидеть вас, Ральф и Луиза.

Луиза сказала, что она все понимает, но слезы все равнокатились по ее щекам, и Ральф почувствовал, как они навертываются на глаза иему. С мыслью, что Билл мог умереть — что его забрал безмозглый карлик вгрязном халате, — смириться было тяжело. Как можно поверить, что Мак-Говернбольше никогда иронично не поднимет бровь? Никогда не станет разглагольствоватьо том, как плохо стареть? Невозможно. Ральф резко повернулся к Клото: