Где он и что задумал, не столь важно. Ваша задача лежит вболее доступном диапозоне, но для ее выполнения вам может потребоваться всязначительная сила, которой обладают Шот-таймеры, и вас может поджидать большаяопасность. Луиза нервно взглянула на Ральфа:

— Скажи им, что мы не хотим никому причинять вреда, Ральф,мы согласимся помочь чем можем, но мы ни в коем случае не станем причинятьвреда.

Ральф, однако, ничего не сказал. Он вспоминал, как сверкалибриллиантовые серьги в мочках ушей Атропоса, и размышлял, как ловко его загналив угол — и Луизу вместе с ним. Чтобы вернуть эти серьги, он сделает что угодно.Но как далеко он зайдет? Сможет ли он совершить убийство ради этого?

Не желая трогать данную тему — не желая даже смотреть наЛуизу, — Ральф повернулся к Клото и Лахесису. Он открыл было рот, но Луизаопередила его:

— Я хочу узнать еще кое-что прежде, чем вы продолжите.

Ответил Клото, в голосе звучало удивление — его тоннапоминал голос Билла Мак-Говерна:

И что ты хочешь узнать, Луиза?

— Ральф тоже в опасности? У Атропоса есть какая-то вещицаРальфа, которую нам нужно забрать? Как, например, панама Мак-Говерна?

Лахесис и Клото встревоженно переглянулись. Вряд ли Луизазаметила их взгляд, но Ральф… «Она подошла слишком близко», — говорил этотвзгляд, скоро, правда, исчезнувший. Когда они вновь обратились к Луизе, их лицабыли спокойны.

Лахесис: Нет. Атропос ничего не взял у Ральфа, потому что донастоящего момента это ничего не меняло бы.

Ральф: — Что вы хотите сказать этим «до настоящего момента»?Клото: Ты прожил свою жизнь как часть Предопределения, но все изменилось.

Луиза: — Когда? Это произошло, когда мы стали видеть ауры?

Клото и Лахесис посмотрели друг на друга, затем на Луизу,после — нервничая — на Ральфа. Они ничего не сказали, и Ральфу в голову пришлалюбопытная мысль: как и мальчик Джордж Вашингтон, созданный мифами, Клото иЛахесис не могли лгать… И в такие моменты они, возможно, сожалели об этом.Альтернатива была одна: плотно сомкнуть губы и надеяться, что разговор перейдетв более безопасное русло. Ральф решил не менять тему, хотя создавшаяся ситуацияи позволяла Луизе приблизиться к истине, куда же запропастились ее серьги… Еслитолько она еще не знает этого. Ему припомнилась древняя, как мир, поговоркаярмарочных зазывал:

«Подходите, джентльмены… Но если вы хотите играть, Вампридется платить».

— О нет, Луиза, изменения произошли не тогда, когда я сталвидеть ауры. Думаю, множество людей ловят образы Долговременного мира аур, но сними ничего не происходит. Вряд ли меня изгнали из моего безопасного убежища вПредопределении до начала нашего разговора с этими очаровательными типами. Чтоскажете, очаровашки? Вы сделали все, даже не оставили хлебных крошек <Всказке Г. Х. Андерсена Ганзель и Гретель, которых по приказанию злой мачехиотец отвел в лес на съедение зверям, оставляли след из хлебных крошек, чтобыпотом по нему выбраться из чащи.>, чтобы можно было вернуться назад, хотяотлично знали, что произойдет дальше. Разве не так?

Они смотрели вниз, затем очень медленно и неохотно перевеливзгляд на Ральфа. Ответил Лахесис:

Ты прав, Ральф. Мы призвали тебя, зная, что твое КАизменилось.

Это ужасно, но ситуация обязывала.

«А теперь Луиза спросит о себе, — подумал Ральф. — Теперьона обязательно спросит».

Но вопроса не последовало. Женщина смотрела на них снепроницаемым выражением лица, столь отличным от привычного вида «нашей Луизы».И снова Ральф задумался о том, что именно ей известно, и его опять захлестнулаярость.

— Вы… Вы… Он не закончил, хотя и мог сказать, не будь рядомс ним Луизы: «Вы не просто вмешались в наш сон. Не знаю, как Луиза, но у менябыло отличное убежище в вашем Предопределении… А это значит, что вы умышленносделали меня исключением из правил, на которых держится вся наша жизнь. Вкакой-то степени я превратился в такую же бланку, как и парень, которого намследует разыскать. Как там сказал Клото? „Все ставки сделаны“. Какая дьявольскаяистина».

Луиза: — Вы говорили об использовании нашей силы. Какойсилы?

Лахесис, заметно повеселев от изменения темы, повернулся кженщине.

Он прижал ладонь к ладони, затем развел их в восточномжесте. Между ними промелькнули два образа: рука Ральфа, взметнувшаяся в воздухи выпалившая холодным синим огнем, и палец Луизы, выпускающий яркуюсеро-голубую пулю, похожую на ядерную капельку.

Ральф: — Ладно, кое-что мы имеем, но это ненадежное оружие.Оно… Он сконцентрировался и создал собственный образ: руки, разобравшие панельрадиоприемника и извлекающие оттуда батарейки. Клото и Лахесис непонимающенахмурились.

Луиза: — Он пытается объяснить, что мы не всегда можемпользоваться этой силой, к тому же действие ее непродолжительно. Видите ли,наши батарейки садятся.

На их лицах промелькнуло понимание, смешанное соскептицизмом.

Ральф: — Что в этом такого" забавного?

Клото: Ничего… И все. Вы даже не представляете, какимистранными кажетесь нам — невероятно умными и проницательными в один момент ипотрясающе наивными в другой. Ваши батарейки, как вы их называете, никогда несядут, потому что вы оба стоите у бездонного резервуара силы.

Мы считали, что, коль вы уж отпили из этого колодца, выдолжны были знать. Ральф: — О чем вы вообще говорите?

Лахесис снова повторил странный восточный жест. На этот разРальф увидел миссис Перрин, идущую в окружении ауры цвета формы курсантовВест-Пойнта. Заметил яркую копьеоб??азную вспышку, отделившуюся от ее ауры.

Этот образ перекрыло изображение костлявой женщины,заключенной в мутно-коричневую ауру. Она выглядывала из окна машины. ГолосЛуизы произнес: «О, Мина, какой прелестный дом.» А мгновение спустя раздалсязвук мягко втягиваемого воздуха, и от ауры женщины отделился узкий луч. Вследза этим последовало третье изображение, мимолетное, но впечатляющее: Ральф,хватающий за руку женщину, сидящую у окошка справочной… Поле, окружающее еелевую руку, моментально меняет цвет, окрашиваясь в бирюзовые тона.

Образ растаял.

Лахесис и Клото не отрывали взглядов от Ральфа и Луизы, те,не мигая, поражение смотрели в ответ.

Луиза: — О нет! Мы больше не станем так поступать! Это всеравно что… Образ: двое мужчин в полосатых костюмах и в черных масках крадутся квыходу из банка, на плечах у них пухлые мешки с изображением доллара. Ральф: —Нет, еще хуже… Образ: через открытое окно влетает летучая мышь, делает двакруга в столбе лунного света, затем превращается в Ральфа Лагоши, облаченного впелерину и смокинг старого фасона. Он приближается к спящей женщине — не кмолодой, цветущей красавице, а к миссис Перрин — и склоняется, чтобыприсосаться к ее ауре.