Клото: Надеюсь, вы поняли, что все наши дела мы совершаем слюбовью и уважением? Что на самом деле мы лекари последнего приюта? Для нашегодальнейшего общения, Ральф и Луиза, очень важно, чтобы вы поняли это. —Да.

—Да.

Ральф не имел ни малейшего желания соглашаться с ними хоть вчем-то, но эта фраза — «лекари последнего приюта» — без всяких усилий смирилаего гнев. Смысл ее был сама истина. Они освободили Джимми В. Из мира, в которомдля него не оставалось ничего, кроме боли. Да, несомненно, именно они стоялирядом с Ральфом в палате N317 в тот холодный, промозглый День семь месяцевназад, именно они принесли Кэролайн облегчение. Да, они делали свое дело слюбовью и уважением — малейшие сомнения на этот счет отпали сами собой, когдаЛахесис поцеловал лоб Джимми В. Но разве любовь и уважение давали им правопровести его — и Луизу — через ад, чтобы послать их за сверхъестественнымсуществом, у которого поехала крыша? Давало ли это им право думать, чтообыкновенные люди, к тому же далеко не молодые, смогут управиться с чудовищем?

Лахесис: Давайте уйдем из этого места. Вскоре сюда сбегутсялюди, а нам необходимо поговорить. — Есть ли у нас выбор? Их ответы:

Конечно!

Выбор всегда есть!

раздались моментально, окрашенные цветами удивления.

Клото и Лахесис направились к двери; Ральф и Луиза отскочилив сторону, давая им пройти. Но ауры лысоголовых коротышек все же окутали их намгновение, и Ральф ощутил их на вкус и на ощупь: вкус сладких яблок, на ощупьже словно сухая, легкая кора дерева.

Когда они выходили бок о бок, уважительно разговаривая другс другом, в палату в сопровождении двух медсестер вернулся Фэй. Они прошлисквозь Лахесиса и Клото, затем сквозь Ральфа и Луизу, не замедляя шаг и вообщеничего не замечая.

А в коридоре жизнь шла своим чередом. Гул не прекращался,нигде не вспыхнул свет, по коридору никто не бежал и не кричал. Здесь смертьбыла слишком частым посетителем, чтобы устраивать переполох. Ральф подумал, чтодаже в таких обстоятельствах та не особенно желанный гость, но все же знакомыйи принимаемый. Ему также показалось, что Джимми В. Был доволен своим уходом стретьего этажа городской больницы Дерри — он сделал это без всякой спешки ибеспокойства, к тому же ему не пришлось предъявлять водительское удостоверениеили медицинскую страховку. Он умер с достоинством, которое всегда сопутствуеттаким простым, давно ожидаемым событиям. Одно-два мгновения осознанности,сопровождаемых слегка расширившимся восприятием, а затем бах. Соберите все моипечали и радости, пока.

4

Ральф и Луиза догнали лысоголовых докторов возле палаты БобаПолхерста. В открытую дверь было видно, что бдение у смертного одра старенькогоучителя все еще продолжается.

Луиза: — Мужчина, ближе всех стоящий к кровати, — наш друг,Билл Мак-Говерн. С ним творится что-то неладное, нечто ужасное. Если мывыполним вашу просьбу, могли бы вы?..

Но Лахесис и Клото лишь качали головами.

Клото: Изменить ничего нельзя.

«Да, — подумал Ральф. — Дорренс знал: готовую булочку неиспечь заново».

Луиза: — Когда это произойдет?

Клото: Ваш друг принадлежит не нам, третьему. Тому, когоРальф назвал Атропос. Но и он не сможет сообщить вам точное время смертичеловека.

Он даже не знает, кого заберет в следующий раз. Атропос —посланец Слепого Случая.

От этих слов сердце замерло у Ральфа в груди.

Лахесис: Но здесь разговаривать неудобно. Пойдемте.

Лахесис взял Клото за руку, вторую протянул Ральфу. И в этоже время Клото потянулся к Луизе. Та поколебалась, затем взглянула на Ральфа.Ральф, в свою очередь, хмуро посмотрел на Лахесиса:

— Не дай Бог, если вы причините ей боль.

Никто из вас не пострадает, Ральф. Возьми меня за руку.

«И отправимся в Эдем», — мысленно закончил Ральф. Онвздохнул, стиснув зубы, кивнул Луизе и ухватился за протянутую руку Лахесиса.

Волна узнавания, глубокая и приятная, как при встрече состарым другом, вновь омыла Ральфа. Яблоки и кора дерева; воспоминания опрогулках в саду, когда он был еще ребенком. Даже не видя, он почувствовал, чтоего аура изменила цвет, превратившись в золотисто-искрящуюся, зеленую ауруКлото и Лахесиса. Луиза взялась за руку Клото, потянула воздух сквозь зубы инеуверенно улыбнулась.

Клото: Замкните круг, Ральф и Луиза. Не бойтесь. Все хорошо.

«Разве я когда-нибудь в этом сомневался, дружок?» — подумалРальф, но когда Луиза протянула к нему руку, он тревожно сжал ее пальцы. Вкусяблок и ощущение древесной коры соединились с незнакомыми специями. Ральфвдохнул их аромат и улыбнулся Луизе. Она ответила ему тем же — в ее улыбке несквозило сомнение, — и Ральф почувствовал смущение. Как можно бояться?

Как можно даже сомневаться, когда то, что приносят они,настолько приятно и хорошо?

«Я тебя понимаю, Ральф, но все равно сомневаюсь», — произнесвнутренний голос.

— Ральф! Ральф!

Голос Луизы звучал одновременно встревоженно илегкомысленно.

Ральф оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как двернойкарниз палаты N315 промелькнул мимо ее плеча… Только не дверь опускалась, этоЛуиза поднималась вверх. Все они поднимались вверх, держась за руки.

И едва Ральф понял это, как ощущение внезапной тошноты,острое, словно лезвие ножа, заволокло пеленой его глаза. Быстро промелькнулиузкие трубы, бывшие, скорее всего, частью противопожарной системы больницы. Азатем его взору предстал кафельный пол длинного коридора. Кресло-качалканадвигалось прямо на него, целясь в голову… Которая, как он понял, наподобиеперископа возвышалась над полом четвертого этажа.

Ральф услышал, как Луиза вскрикнула и сильнее сжала егоруку.

Ральф инстинктивно зажмурился, ожидая, что каталка снесетему половину черепа. Клото: Успокойтесь! Пожалуйста, не волнуйтесь! Помните,эти вещи существуют на ином уровне реальности, отличном от того, на которомсейчас находимся мы!

Ральф открыл глаза. Каталка исчезла, хотя он и слышалпоскрипывание колес. Звук доносился сзади. Каталка, как и приятель Мак-Говерна,прошла сквозь него. Теперь они медленно левитировали над коридором детскогоотделения — стены украшали изображения сказочных персонажей. Доктор имедсестра, идущие им навстречу, обсуждали чей-то диагноз:

— …последующие анализы покажут, но будь мы уверены хотя бына девяносто процентов… Доктор прошел сквозь Ральфа, и тот сразу понял, чтоврач снова тайком закурил после пяти лет воздержания и теперь испытываетугрызения совести.