– Хрен бы с ней, с постановкой вопроса! – парировал Павлик и возбужденно заерзал на сиденье. – Минуту дайте – вам самому не до постановок вопросов будет, помяните мое слово! Значит, отличается субъект от объекта?! Отлично! – он радостно хлопнул в ладоши, выпустив на секунду из рук рулевое колесо. – А теперь скажите мне со всей космической прямотой: вы то кем при таком раскладе получаетесь?!

– Я?! Что значит – кто я при таком раскладе получаюсь? – хозяин жизни страдальчески потер виски и жалобно уставился на возбужденное лицо своего непредсказуемого оппонента. – Вы опять за старое? Что за вопросы-то у вас странные?

– Мы с вами, Игорь Сергеевич, несколько минут назад к выводу пришли, что вы и есть тот самый наблюдатель, что все великолепие мира явленного воспринимает, – Павлик неопределенно покрутил рукой в воздухе, словно собирая воедино все то самое великолепие, которое наблюдал его собеседник. – Тушка ваша, эмоции, память, мысли – это же вы все сейчас наблюдаете, как мы с вами всего пять минут назад установили? Но ведь и тушка, и мысли, и эмоции – объекты по отношению к вам как к наблюдателю, верно? А вы как наблюдатель – субъектом по отношению ко всему этому выступать будете. Но минуту назад вы мне сами и сказали: объект от субъекта всегда отличается, и тут, кстати, я с вами на весь мильен процентов соглашусь, даже голову свою на кон поставлю, что так оно и есть! И что выходит у нас с вами в итоге? А выходит, Игорь Сергеевич, что вы ни телом быть не можете, ни психикой вашей! Тело, мысли, память, эмоции разные – это объекты по отношению к вам получаются, правильно ведь? Молчите?

Вопрос как-то немного завис в воздухе. Челюсть хозяина жизни медленно поползла вниз, а глаза стали несколько отсутствующими, словно сознание вознамерилось покинуть преуспевающего члена социума и ускользнуть от своего владельца в те самые глубины непознанного, которые воспел известный целитель людских душ Карл Густав Юнг. Через несколько секунд Игорь Сергеевич яростно встрепенулся, как будто он волевым усилием удержал себя от погружения в те самые мрачные бездны, что периодически поминал его новый знакомый, и решительно тряхнул головой:

– Бред! Это же чушь полная! – он с возмущением смотрел на нарочито невозмутимое лицо своего оппонента. – Это же полная ерунда получается, бессмыслица какая-то!

– В каком месте, извините? – Павлик был сама кротость. Он, правда, старательно покусывал губы, чтобы подавить предательски проступающую улыбку и с нарочитым простодушием поглядывал на выведенного из равновесия владельца заводов и пароходов. – Где тут бред с чушью-то, прости меня господи?

– Да везде! – Игорь Сергеевич уже подавил свой порыв и с деланной усмешкой отмахнулся от повисшего в воздухе вопроса. – Это ловушка опять какая-то логическая, вот и все! Я вас раскусил уже, молодой человек. Вы на форумах своих да на отце Иммануиле руку набили, а мне сейчас свое искусство демонстрируете. Но от этого же ровным счетом ничего не меняется…

– Разумеется, не меняется, – Павлик решительным взмахом руки оборвал тираду собеседника. – Тут любое искусство бессильно – с косностью-то с людской бороться да с очевидностью кажущейся! – он с усмешкой пожал плечами. – Самое смешное тут знаете, что? Вы вначале сами к порогу приходите, на своих ногах, так сказать, а потом войти отказываетесь, да еще и меня во всех смертных грехах обвинить норовите! Вот это самое большое чудо и есть, хотя, – он неопределенно покрутил головой, – это нелепостью, скорее, назвать нужно, а не чудом.

– Вы сейчас про какой порог говорите, молодой человек? – хозяин жизни принялся массировать виски, словно полемика вызвала у него приступ головной боли, и, сморщившись, в сомнении смотрел на сосредоточенного на процессе вождения спутника. – На какой порог я пришел? Куда я войти отказываюсь? Опять загадки?

– Да какие, на хрен, загадки, Игорь Сергеевич! Тут уже отгадка на самом виду, а вы все, как утопающий, в свой привычный мирок руками и ногами вцепились! Вы сами воедино все соберите и посмотрите, что у вас получится в итоге! – Павлик начал загибать пальцы. – Есть мир как единый и органичный процесс. Это же факт? Он же в доказательствах не нуждается? Я, вы, дорога за окном, поля эти да леса бескрайние, небо, земля – все же это есть, не придумка ведь? Второе, – он загнул еще палец и помахал рукой перед носом обреченно слушавшего очередной поток откровений бизнесмена. – Есть тот, кто осознает это великолепие и наблюдает. Причем, заметьте, Игорь Сергеевич, тут не об абстракции какой-нибудь речь идет, а именно что о вас конкретно! Именно в вашем персональном случае вы утверждать можете, что есть наблюдатель этот, тот самый бенефициар конечный, который такой чудесной способностью – осознавать и наблюдать – обладает. Это же факт, правда? В вашем конкретном случае ведь имеется же такой наблюдатель? Ведь это вы сейчас и картинку эту видите, – Павлик снова широким взмахом руки обвел салон машины, словно очертил некий магический круг с творящимся в нем священнодействием. – Два тела разговаривающие, мысли, эмоции всякие – именно вы же это сейчас наблюдаете и осознаете, не кто-то другой? – не дождавшись ответа он благосклонно кивнул и загнул третий палец. – Ну и последнее: вы как наблюдатель отличаться должны от того, что вы наблюдать сейчас изволите, так ведь? Все, что видите и осознаете, – это объекты, но ведь вы сам субъектом при таком раскладе выступаете?! Вот вам и все вводные, которые грамотно обработать нужно! И заметьте, – он торжественно погрозил собеседнику пальцем, – одни упрямые факты я вам перечислил! Ничего не натянул, нигде ничего не передернул! Вот теперь еще раз мне на вопрос мой ответьте: вы при таком раскладе кем являться будете? Или чем, если вам так удобнее, – он саркастически усмехнулся. – Ну же, смелее! Последний мозговой штурм нужен, всего-то!

Игорь Сергеевич снова застыл в странной оцепенелости. Глаза его как будто подернулись пленкой, лицо закаменело, а миг спустя он, как и раньше, яростно встрепенулся, тряся головой в приступе отчаянного несогласия:

– Ерунда! Полная, причем, ерунда!

– Почему? – Павлик опять был сама кротость, и лишь плясавшие в глазах бесенята выдавали истинный его настрой.

– Да это же пустота какая-то получается! – хозяин жизни негодующе взмахнул рукой и отмахнулся с нескрываемым раздражением. – Я же каким-то пустым местом, получается, являюсь, если ваши рассуждения всерьез принимать…

Договорить он не успел. Оглушительное «Браво!» оборвало его речь на полуслове, а мгновение спустя послышались и аплодисменты. Павлик придерживал руль предплечьем и громко хлопал в ладоши, удерживая одновременно в фокусе внимания и раздраженно-недоумевающее лицо своего визави, и