Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кстати! – внимательно слушавший аллигатор встрепенулся и требовательно уставился на разглагольствующего Павлика. – А бессмертие-то здесь при чем? Точнее, где оно, бессмертие ваше хваленое, которым вы меня одарить хотели?
– Как – где? Вот же оно, – удивленно пожал тот плечами. – Прямо на самом видном месте бессмертие, если вы сами еще того не поняли. Я же объяснил вам уже… Смерть, если фактами оперировать, – это противоположность рождению. Если попросту, то конец это. Но конец и начало у чего-то определенного могут быть, сами по себе они не существуют, как любому идиоту понятно. У тела, мысли, эмоции, объекта материального и первое есть, ясное дело, и второе, но ведь вся эта хрень к наблюдателю вечному вообще никаким боком не относится! Наблюдатель-то отличается от всех этих скоротечных феноменов, если что! Как схоласты бы, наверное, сказали, – он усмехнулся, – по ту сторону от рождений и смертей наблюдатель находится. И смерть, и рождение видит наблюдатель, но сам ими затронут по определению быть не может.
– Господи! Да что же это за наблюдатель-то такой?! То, что это я, я уже понял, – голос хозяина жизни буквально сочился сарказмом – его впору было собирать, как яд диковинного и редкого змея. – Но объяснить-то вы хоть нормально можете?!
– Даже пробовать не буду, – убежденно покачал головой Павлик. – Да и потом, вы каких объяснений-то жаждете? Вам, мне кажется, уже того быть должно достаточно, что вы по ту сторону рождений и смертей находитесь, а вам опять мало! Я вам бессмертие, а вы мне – объясните мол, как это все устроено! Извините, Игорь Сергеевич, но тут я – пас! Есть вещи, знаете ли, которые в принципе объяснить невозможно…
Некоторое время оба молчали. Игорь Сергеевич, казалось, задремал, а Павлик целиком отдался процессу езды по трассе, из которого его внезапно выдернул вопрос вернувшегося к активной жизни собеседника:
– Вы, молодой человек, к такому сами пришли? Сами эту концепцию мира придумали?
– Придумал? – Павлик недоуменно пожал плечами и со сладким хрустом потянулся, выпрямляя спину. – А что тут придумывать-то? Все так и есть. Стоит только вам еще раз самому все обдумать и осознать, то и вам все окончательно очевидным станет. Это общее видение, если позволите так выразиться, Игорь Сергеевич. И буддисты об этом говорят, и индуисты. Да и христиане ранние – гностики – об этом же говорили. Нет тут никаких разночтений. У всех, конечно, есть кое-какие различия в трактовках и понимании, но в целом – все как под копирку. Все же в один голос твердят: живет-де субстанция вечная, а вовсе не кусок мяса смертный. Именно поэтому вокруг этого столько разного безумия и нагородили, что люди за последние сто лет рассуждать здраво начисто разучились, зато на веру все принимать весьма охотно начали. Да и мало кому это интересно, как бы дико ни прозвучала сейчас моя сентенция. Но если вы хоть часть поняли и уловили, то вот оно, ваше поле непаханое для экспериментов. И главное тут – не умом понять эти выкладки. Тут важно ощутить себя как этого наблюдателя. Если упорно практиковать, так результат – на все сто процентов – в шляпе! Но здесь именно в упорстве и есть весь смысл. Если мне память не изменяет, то в Библии на этот счет кто-то из апостолов со всей космической прямотой так и рубанул: Царствие Небесное, мол, силою берется. Народ сейчас толком понять не может, что апостол сказать хотел этим, но я товарища апостола очень хорошо понимаю и под каждым словом его подпишусь, если что. Сила, Игорь Сергеевич, – это и есть упорство в практиках, чтобы вечную свою природу осознать и увидеть можно было. Товарищ апостол эту истину простую очень хорошо понимал и до слушателей своих донести пытался. Другой вопрос, что граждане слушатели надежд не вполне оправдали. Иудеи и во времена Иисуса почти ни хрена понять не могли из слов Мастера, а за прошедшие века так и вообще нить Ариадны потеряли. Им про штурм говорили, а они все лбом об пол бьют, вымаливая царствие это вожделенное. Итог-то ясен любому разумному существу, как сами понимаете… Если вам говорят – силой, стало быть, не хрена башкой об пол лупиться со слезами и молитвами, а надобно на штурм идти. А если вы вместо штурма коллективный молебен устроили, какой идиот вам ворота вожделенные откроет? Правильно, никакой. Вот и стоят товарищи иудеи у ворот заветных уже две тысячи лет, а все почему? Да потому, что распяли, дебилы дремучие, того одного, кто мог бы им адекватно руководство к действиям изложить. Теперь нового ждут, – Павлик вытер взмокший лоб и коротко кивнул. – Я так мыслю, что фиг дождутся товарищи иудеи нового мессию. Какой идиот к ним пойдет, с таким вот дремучим и неосознанным отношением к Мастеру? Ты им – слово истины, а они тебе – огонь и перекладину! Нет уж, дураки перевелись… Так что я вам еще раз повторю: практиковать, практиковать, а потом снова практиковать, пока точка отсчета разрушаться не начнет от практик неустанных, – он немного поерзал на сиденье и кивнул погруженному в тяжкие раздумья собеседнику. – Я облегчусь, Игорь Сергеевич, если вы не против?
Аккуратно припарковав джип на обочине, он с наслаждением выбрался на землю.
Игорь Сергеевич остался сидеть внутри и о чем-то снова мучительно размышлял. Изредка он, словно в раздражении, поводил плечами как будто хотел отогнать от себя нечто, чего посторонний глаз бы точно не увидел. Спустя время нехотя выбрался вслед за Павликом наружу и от души потянулся. От обычного его благодушия не осталось и следа. Павлик, который к этому моменту уже справил свою нужду и исподтишка за ним наблюдал, не выдержал и рассмеялся, чем, похоже, против собственного желания усугубил ситуацию. Хозяин жизни встрепенулся, словно лошадь, получившая добрый посыл шпорами от нетерпеливого ездока, но тут же взял себя в руки и улыбнулся. Улыбка, надо отметить, вышла несколько кривоватой.
– Взорвали мозг, молодой человек, а теперь насмехаетесь? Ну-ну, – он настолько похоже скопировал своего молодого спутника, что тот ответил громким смехом.
– Не, Игорь Сергеевич, я не над этим смеюсь.
– А над чем тогда, если не секрет?
– Да над реакцией вашей, – Павлик снова громко
