противоположностей создаю, но это же абсурд! Я и все остальное – это же реальная пара противоположностей, а не химера какая-то, которую я самолично создал! Верх с низом – то же самое. Ведь верх и низ, они же реально существуют, это же не плод воображения моего персонального!

– Конечно, реально, – хмыкнул Павлик, – тут кто бы спорил, как говорится. Только по отношению к чему все эти верхи и низы возникают и существуют?

– Извините, молодой человеку, не понял вопроса?!

– Игорь Сергеевич! – весело тряхнул головой водитель. – Проснитесь! Все эти пары противоположностей только благодаря поставленной вами точке отсчета существуют, разве не так? – он некоторое время наслаждался растерянностью, проступившей на лице хозяина жизни, и даже озорно ему подмигнул. – Просекли? Право и лево, они же только благодаря точке отсчета появляются и существуют, благодаря вот этому самому убеждению, что «я, дескать, вот это»! Как только вы эту точку отсчета – «я» – поставите, так и правое с левым у вас возникнут, и верх с низом, и добро появится, и зло вслед за ним нарисуется, уж будьте уверены! Да это же относительно все, – Павлик добродушно улыбнулся. – Для вас лично что-то там добрым будет, а для другого оно злом оказаться вполне может с огромной долей вероятности, ну, согласитесь же? Но абсолютно все эти пары только благодаря точке отсчета возникают, вот что понять необходимо! Однако, – он погрозил своему визави пальцем, – у нас-то с вами разговор про жизнь и смерть шел да про бессмертие, если вы не забыли еще. И тут вопрос с точкой отсчета вообще архиважным становится, как гражданин Ульянов бы сказал. Вы же точкой отсчета свое тело считаете, верно? У вас же, как у всех нормальных людей, и сомнений нет, что именно тело вы вот это самое, – он с улыбкой похлопал себя по груди, скосив глаза на собеседника. – А тело-то, как любому идиоту ясно, оно и начало имеет, то есть рождение, и конец, то есть смерть. Вот как только вы эту самую точку отсчета поставили да самоидентификацию на уровне тела провели, считайте – писец котенку, – Игорь Сергеевич невольно улыбнулся. – Вам и рождение тут же обеспечено, и смерть, и добро со злом у вас появятся, и все прочие прелести бинарного нашего мира!

– И что же тут не так, по-вашему? Где подвох то, я не пойму?

Павлик театрально совершил легкий полупоклон в сторону своего оппонента и торжественно продекламировал, старательно пряча пробивающуюся через нарочитую серьезность усмешку:

– И тут на сцене появляется наблюдатель!

– Наконец-то! – с готовностью поддержал Игорь Сергеевич лицедейство спутника, состроив напыщенно-серьезную гримасу. – Заждались! И кто это у нас будет?

– Так сами и ответьте, – молодой человек даже чуть подпрыгнул на сиденье от радости, прихлопнув рукой по колену. – Вы же сами мне всю дорогу твердите: мол, материалист я старый, только фактам верю! Вот и скажите мне теперь со всей космической прямотой: кто сейчас все это наблюдает, – он широким поворотом головы обвел салон автомобиля и кивнул в сторону окна, за которым закончившийся лес снова сменили бесконечные и неустроенные поля. – Автомобиль, природа за окном, солнышко, два тела, внутри салона беседующие – кто сейчас все это видит и наблюдает? А?

– Ну я, наверное… – типичный аллигатор с сомнением разглядывал довольное Павликово лицо, уже заранее будучи готовым к какому-нибудь очередному подвоху в его выкладках.

– Не «наверное», а «наверняка»! – строго погрозил ему пальцем Павлик. – Это стопроцентный факт, на который вам опереться можно и нужно, а вовсе не домыслы никакие! А мысли кто сейчас наблюдает? Кто сейчас вот эти самые мысли наблюдает: «Я, Игорь Сергеевич, аллигатор московский!», «Что-то этот Павлик опять какую-то хрень непонятную погнал!», «До Сокола еще пару часов минимум пилить» – и прочее из той же серии? А эмоции в данный момент кто тут переживает? Раздражение, которое еще минут пятнадцать назад вы испытали, вот кто его переживал и наблюдал? Что молчите?

– Ну я, Павел, и что из этого следует?

– Не знаю, – пожал плечами Павлик и ехидно улыбнулся. – Откуда мне знать, что для вас лично из всего этого следует? Для меня бы только одно и следовало, если б я собрался фактами оперировать. Только один вывод в этом случае напрашивается, Игорь Сергеевич, и вполне себе конкретный, кстати, вывод: вы и есть тот самый наблюдатель, про которого мы с вами уже битый час толкуем! Но тут не это главное, если хотите мое мнение на это счет знать, а другое…

– И что же?

– Тут нам с вами опять к точке отсчета вернуться потребуется. Вы же все равно, несмотря ни на что, уверены, что вы – это именно тело и психика, правильно? Пусть я вам уже все необходимое в руки дал, пусть плешь уже, простите, проел объяснениями своими, но вы же себя телом и психикой, один пес, считать продолжаете! Молчите? – Павлик взглянул на неопределенно улыбающегося пассажира. – А я вам сейчас легко доказать могу, что вы ни первым ни вторым являться как раз и не можете!

– Не сомневаюсь… – Игорь Сергеевич с усталой улыбкой смотрел за окно. – Вы, как мне кажется, специально обученным людям дона Рэбы не уступите, которые все что нужно доказать могли. Помните, у Стругацких?

– «Трудно быть богом»! – Павлик уважительно вытянул губы трубочкой. – Великая вещь!

– Вот-вот… – его спутник усмехнулся и потянулся к бутылке с водой. Предложив глотнуть и собеседнику, он получил отказ, зато сам сделал несколько аккуратных глотков, завинтил крышку и бросил бутылку на заднее сиденье. – Только те при помощи арсенала технического что-то доказывали, а вы без оного обходитесь, что демонстрирует, – он коротко хохотнул, – высокую степень подготовки и боевой выучки, как некоторые товарищи бы сказали! Так что в ваших способностях я уже не сомневаюсь! С вашим иезуитством, как мне сейчас видится, нормальному человеку не справиться без соответствующей подготовки…

– Один вопрос только, – Павлик с улыбкой выслушал всю тираду и покрутил головой, разминая затекшие плечи. – Один-единственный – и у вас все в момент на свои места встанет, безо всякого иезуитства с моей стороны, заметьте. Вы мне теперь такую штуку скажите: субъект от объекта как-то должен отличаться?

– Не понял?! – на лбу типичного аллигатора собрались удивленные морщинки. – Что значит – субъект от объекта отличаться должен?

– А чего тут не понять-то? Субъект и объект – это разное?

– Без иезуитства, стало быть?.. – тяжело вздохнул Игорь Сергеевич. – Ну-ну, как говорится! Конечно, должен, молодой человек. Субъект от объекта в любом случае должен как-то отличаться, хотя сама постановка вопроса вашего мне сейчас странной