— А ее спутник?

— Он исчез еще до темноты.

— Исчез?

— Исчез для меня и для всех остальных гостей. Но думаю, что Даша была в курсе его ухода и сама закрыла за ним дверь.

— Она сказала вам об этом?

— Она сказала лишь, что он ушел. И что не стоит беспокоиться о нем. Особо расстроенной она не выглядела.

— Китайская рулетка — это карточная игра?

— Скорее психоаналитическая.

— И в чем она состоит?

— Довольно долго объяснять, но я попробую. Ведущий, а они постоянно сменяются, задумывает кого-то из присутствующих, после чего отвечает на довольно специфические вопросы.

— Какие именно?

— Ну, например, «если бы этот человек был деревом — каким бы деревом он был». Или — птицей, или животным, или зданием, или временем года. Или ножом. Ну и так далее. В результате выстраиваются цепочки ассоциаций с тем или иным персонажем. От точности и глубины этих ассоциаций зависит правильный ответ…

— Звучит бредово.

— Если бы вы были зданием, дорогой мой, вы были бы шатром гадалки на сельской ярмарке. Знаете, такие залепленные пожухлыми рекламными плакатами хлипкие сооружения…

— Хотите оскорбить меня?

— Нисколько. Просто озвучила первую пришедшую на ум ассоциацию…

— И все играли в эту дурацкую игру?

— С большим удовольствием, хотя реакции на ту или иную ассоциацию были не всегда адекватными.

— Что, проскакивало что-нибудь еще более унизительное, чем шатер гадалки?

— Так точно и не вспомнить. Если бы вы, мой друг, были игрушкой, какой игрушкой вы бы были?

— Э-э…

— Отвечайте быстрее!

— Э-э… человеком-пауком?

— Я думаю, что радиоуправляемой машинкой. В которую вечно забывают вставить батарейки.

— А вы… Вы были бы хеллоуинской ведьмой, внутри которой стоят аккумуляторы.

— Браво! Не забудьте еще вечный двигатель, встроенный в грудную клетку. Когда Даша сравнила Кристиана с длинноухим плюшевым зайцем… а Кристиан и был загадан… он очень расстроился. Покраснел и едва не заплакал. Ох уж эти мне мужчины, они такие впечатлительные…

— Я хочу вам кое-что показать, Анн-Софи. Это не игрушка, хотя определенное сходство есть. Вот, взгляните.

— Что это?

— Как мне сказали, это… э-э… бенинский леопард.

— Изящная вещица. Обнаружили ее в запасниках африканской коллекции Даша?

— Не столько изящная, сколько тяжелая. И этой тяжести хватило, чтобы бесповоротно раскроить башк… нанести увечья, несовместимые с жизнью.

— Хотите сказать…

— Это и есть орудие преступления, да. На хвосте и следы имеются.

— Какие?

— Кровь жертвы.

— Не стоит ли дождаться результатов экспертизы, прежде чем делать такие выводы?

— Экспертиза будет проведена, но и по косвенным признаком все понятно.

— И где вы нашли его?

— Здесь, в кабинете.

— Здесь?

— Стоял себе тихонько за стеклом, голубчик.

— Поздравляю. Кажется, я недооценила вас. Но таких голубчиков и голубок здесь не меньше сотни… Как вы смогли обнаружить его?

— Вы как будто взволнованны?

— Просто удивлена.

— Неприятно?

— Просто — удивлена. Я действительно недооценила вас.

— Вы когда-нибудь видели эту вещь раньше?

— Никогда. Но я не особенно присматривалась к коллекции Даша. Она меня… несколько нервировала…

— Почему?

— Я провела достаточное время в Африке, чтобы с опаской относиться ко всем этим штукам. Еще неизвестно, что в них заключено.

— Скажите еще, что в них заключена дьявольская сила. И что эта самая сила шмякнула несчастную по виску.

— Я не настолько наивна, чтобы верить в дьявольские козни. Но и не настолько глупа, чтобы совсем не верить в них.

— Вы снова выражаетесь туманно, Анн-Софи.

— Отнюдь нет. Я всего лишь хочу сказать, что эти вещи могут определенным образом воздействовать на человека. Диктовать ему свою волю…

— Мракобесие какое-то. С тем же успехом можно обвинить в убийстве чизбургер. Вдруг он тоже диктует кому-нибудь свою волю?

— Наверняка, судя по тому, как раздаются вширь адепты чизбургеров. Вы когда-нибудь были в Африке?

— Как-то не тянуло.

— Тогда мне бесполезно убеждать вас в чем-то.

— Бесполезно убеждать меня в том, что убийство произошло без человеческого вмешательства. И когда этот очевидный факт отрицают и подсовывают мне бредни о колдунах и колдовских штучках, я начинаю сомневаться в невиновности… э-э… любителей колдовства.

— Вы опять за свое? Снова хотите обвинить меня в убийстве? Еще раз повторю: Даша была моим другом.

— Вот только не надо кормить меня баснями о женской дружбе. Все они подружки неразлейвода… ровно до первого мужчины.

— Бедный вы, бедный…

— Это вы так иронизируете?

— Это я так саркастически улыбаюсь.

— Не больно улыбаться? Рана на щеке не беспокоит?..

— Она доставляет мне гораздо меньше неудобств, чем вы.

— Ну конечно! Человек, который пытается докопаться до истины и прищучить преступника, всегда неудобен… Раньше кошки проявляли агрессию?

— Дались вам эти кошки! Нет, не проявляли. Но, думаю, это не единственный сюрприз, который нам здесь преподнесут.

— Вы имеете в виду кошек?

— Не только.

— Что вы можете сказать о писаке?

— О Тео?

— Да. Если бы он был… э-э… птицей, кем бы он был?

— Однако… Вы прямо…

— Отвечайте быстрее!

— Вымершей птицей додо.

— Той, которая не умела летать? И у нее была довольно глупая и бессмысленная физиономия, я видел на картинках…

— Несчастное создание… Вообще-то это не моя ассоциация. Это Даша сравнила Тео с додо, и все вдруг поняли, о ком идет речь.

— Все считают его глупым?

— Возможно, все считают его смешным и безобидным. Но Даша имела в виду совсем другое. Додо только внешне похож на птицу, у него нет главного — крыльев. Вот и Тео… Только внешне похож на писателя, на любовника…