– Я всегда делаю, что скажет Бенджи. Он никогда не смелударить Бенджика. Только под конец он начал бить меня всерьез. Раньше он либопощечину мне давал, либо пинка. Он хватал меня за волосы, наматывал все волосына руку и бросал меня на пол. Так часто бывало. Но Бенджика он не бил. Он знал:если ударить Бенджика, я буду кричать без остановки. Но, с другой стороны,когда Бенджи старался его остановить... Я не знаю, у меня так кружилась иболела голова.

– Я понял, – сказал я.

Конечно, он бил Бенджика.

Она призадумалась, ее глаза оставались широко раскрытыми,яркими, она не плакала и не щурилась.

– Мы с тобой похожи, – прошептала она, устремляя наменя взгляд. Ее рука лежала рядом с моей щекой, и она очень осторожно прижалако мне мягкую подушечку своего указательного пальца.

– Похожи? – спросил я. – Ради всего святого, о чемты думаешь?

– Чудовища, – сказала она. – Дети.

Я улыбнулся. Но она не улыбалась. У нее был мечтательныйвид.

– Я так обрадовалась, когда ты пришел, – сказалаона. – Я знала, что он умер. Знала, когда ты встал у пианино и посмотрелна меня. Знала, когда ты стоял там и слушал меня. Я так радовалась, что нашелсятот, кто смог его убить.

– Сделай это для меня, – сказал я.

– Что? Арман, я сделаю все, что угодно.

– Подойти к пианино. Поиграй мне. Сыграй «Аппассионату».

– А как же план? – тихо и недоуменно спросилаона. – Мерзавец, он сейчас придет.

– Оставь это нам с Бенджи. Не оборачивайся, не смотри.Просто играй «Аппассионату».

– Нет, ну пожалуйста, – ласково попросила она.

– Но почему нет? – сказал я. – Зачем тебепроходить через такую пытку?

– Нет, ты не понял, – ответила она с широко открытымиглазами. – Я хочу посмотреть!

Внизу только что вернулся Бенджи. От далекого звука егоголоса, совершенно неслышного Сибил, в каждую ткань моего тела мгновенновернулась боль.

– О чем я и говорю, – болтал он, не закрываярта, – все лежит прямо под трупом, а мы не хотим его поднимать, но вы какполицейский, вы как полицейский из отдела по борьбе с наркотиками, говорят, выв таких делах знаете толк...

Я засмеялся. Ему действительно было чем гордиться. Я сновавзглянул на Сибил, смотревшую на меня с выражением тихой решимости, глубокогопонимания и задумчивости.

– Закрой мне лицо покрывалом, – велел я, – иотойди подальше, еще дальше. Он ведет к нам типичного принца мошенников.Быстрее.

Она мгновенно принялась за дело. Уже пахло кровью жертвы,хотя она все еще стояла в поднимающемся лифте и разговаривала с Бенджи всдержанных, осмотрительных выражениях.

– И все это случайно оказалось у вас с ней в номере, ибольше с вами никого нет? – Какой красавец!

– Я все вам рассказал, – ответил Бенджи совершенноестественным голоском. – Вы нам просто помогите, сами понимаете, я не могупозволить, чтобы к нам заявилась полиция! – Шепот: – Это приличный отель.Откуда я знал, что тот мужик возьмет и умрет прямо здесь! Мы дурь не принимаем,забирайте ее, только унесите отсюда труп. И еще кое-что... – Двери лифтаоткрылись. – Труп довольно подпорченный, так что не надо на меня пускатьслюни, когда вы его увидите.

– Пускать на тебя слюни? – прорычала жертва, переводядух. Послышались тихие звуки спешащих по ковру ботинок.

Бенджи возился с ключами, притворяясь, будто оченьвзволнован.

– Сибил, – предостерегающе позвал он, – Сибил,открой дверь.

– Не открывай, – тихо сказал я.

– Конечно не буду, – ответила она бархатным голосом.Повернулись задвижки большого замка.

– И этот мужик вот так случайно зашел сюда и умер со всемсвоим добром?

– Ну, не совсем, – сказал Бенджи, – но вы ведьзаключили со мной сделку, я надеюсь, вы ее не нарушите.

– Послушай, маленький щенок из подворотни, я с тобой сделокне заключал.

– Отлично, так, может, мне вызвать нормальную полицию? Я васзнаю. Вас все в баре знают, знают, откуда вы, вы всегда на виду. И что высделаете, а, большая пушка? Убьете меня?

Дверь за ними закрылась. Номер наводнил запах крови гостя.Он одурманен бренди, его жилы отравлены кокаином, но моей очистительной жаждеэто совершенно безразлично. Я едва мог сдерживаться. Я почувствовал, какнапряглись и попытались согнуться под одеялом мои руки и ноги.

– Ну и ну, настоящая принцесса, – присвистнул он, когдаего взгляд, очевидно, упал на Сибил. Сибил не ответила.

– При чем здесь она? Вы сюда смотрите, под одеяло. Сибил,иди сюда, иди. Давай, Сибил.

– Здесь, под одеялом? Ты хочешь сказать, что под ним – труп,а под трупом – кокаин?

– Сколько раз нужно повторять? – спросил Бенджи и,несомненно, привычно пожал плечами. – Слушайте, хотел бы я знать, чтоименно вы не понимаете. Вам кокаин не нужен? Тогда я его раздам. В вашемлюбимом баре он очень распространен. Представляешь, Сибил, этот мужик обещаетпомочь, а дальше – болтает, болтает, болтает... Типичный слизняк изправительства.

– Ты кого это слизняком назвал, малыш? –поинтересовался мужчина с насмешливой добротой, и запах брендисгустился. – Какой у нас словарный запас, а посмотреть на тебя – нос недорос. Тебе сколько лет, малыш? Черт возьми, как ты вообще попал в страну?Неужели ты целыми днями разгуливаешь в ночной рубашке?

– А как же, зовите меня Лоуренсом Аравийским, – сказалБенджи. – Сибил, а ну иди сюда.

Я не хотел, чтобы она подходила. Я хотел, чтобы онадержалась как можно дальше. Она не пошевелилась, и я очень обрадовался.

– Мне моя одежда нравится, – болтал Бенджи. Клубсладкого сигаретного дыма. – Видимо, я должен одеваться, как местныеребята, в синие джинсы? Сейчас. Мой народ так одевался, еще когда Магомет ходилпо пустыне.

– Что может быть лучше прогресса? – спросил мужчина сглубоким гортанным смешком. Он подошел к кровати быстрыми резкими шагами. Запахкрови стал таким интенсивным, что я почувствовал, как навстречу емураскрываются поры моей обгоревшей кожи.