Удивившись, что гончар-калека еще жив, Тэш повернулся как раз в тот момент, когда фрэйский лучник выпустил стрелу.

Мойя схватила лук. Тетива оказалась по-прежнему хорошо натянута. Одри готова к бою!

Девушка обнаружила рядом воткнутую в землю фрэйскую стрелу. «На безрыбье и рак рыба», – подумала она, накладывая стрелу на тетиву.

Над горой мертвых тел стоял Тэш, в него целился лучник. Воительница натянула Одри, понимая – слишком поздно: фрэя-то она убьет, только он все равно успеет застрелить Тэша.

Дальше Мойя действовала не думая. Времени прикинуть варианты не осталось, пришлось довериться чутью. Будь у нее возможность все хорошенько обдумать, она поступила бы иначе, но в тот момент размышления оказались недоступной роскошью, и воительница сделала первое, что пришло в голову. У нее просто не было времени предположить, что такое невозможно.

Фрэй выстрелил в Тэша, метя в незащищенную ямку над ключицей, однако на середине полета в стрелу эльфа вонзилась другая стрела. Раздался треск, эхом разнесшийся по всему лугу.

Тэш и фрэй обратили изумленные взгляды на Мойю.

Эльф потянулся за второй стрелой. Юноша бросился на него. Воительница заметила на земле свой колчан и метнулась к нему. Схватка завершилась неожиданным образом: Гиффорд, по-прежнему лежащий под ногами у лучника, взмахнул клинком. По противнику не попал, зато повредил лук.

Через мгновение фрэй был убит ударом Тэша и стрелой Мойи.

Оставшиеся эльфы сбежали. Мойе хотелось думать, что они втроем обратили врага в бегство, однако нельзя сбрасывать со счетов приближающиеся повозки, перегруппировавшиеся войска… и еще одно обстоятельство.

Дракон пробудился.

Гиларэбривн расправил огромные крылья; на поле боя опустилась тень. Даже лежа, чудовище внушало страх, а на ногах и с расправленными крыльями повергало в ужас и изумление. Мойе стало не по себе, фрэям – тем более. Девушка ожидала, что дракон взлетит, изрыгнет пламя и испепелит врагов, он же просто наблюдал за их бегством.

Мойя подбежала к гончару.

– Гиффорд! Ты ранен?

Тот снял шлем.

– Коленку ушиб.

– Ушиб? Коленку? Ты шутишь?

– Нет. – Гиффорд потер закованную в доспехи ногу и поморщился. – Кажется, неудачно пфиземлился.

Фрэи бежали, сражение окончилось. Отведя взгляд с поля битвы, Брин заметила аккуратно сложенную синюю ткань, схватила ее и помчалась обратно.

Из шатра Персефоны раздался детский крик.

Едва войдя, Хранительница увидела ребенка, крошечного розового мальчика. Падера купала его в тазу. Роан взяла у Брин ткань, завернула в нее малыша и вручила измученной Персефоне, возлежащей на мешках с зерном. При виде сына новоявленная мать улыбнулась, ее глаза засияли.

– Это плащ галанта? – спросила Роан.

Только сейчас Брин заметила, что за ткань она стащила.

Киниг смотрела на крошечный сверток. На ее лице отразилась печаль.

– Мари всеблагая, – прошептала она, прижимая малыша к груди, – яви милость, пусть хотя бы этот сын меня переживет.

Ночь наполнилась огнями.

Насколько хватало глаз, в темноте горели костерки, сложенные из навоза. Северный берег Берна, столь же бесплодный, как и южный, давал мало топлива для победного пира, тем не менее воины праздновали.

Сначала подняли поминальные чарки за павших, а потом, когда пришла весть, что Персефона благополучно разрешилась от бремени, – заздравные. Нифрон приказал доставить бочки с пивом и чаши.

– За Грейвиса! – провозгласил Эдгер, поднимая щербатый и протекающий кубок. – За славного воина и доброго друга!

Это был его пятый тост за человека, которого до Грэндфордской битвы почти никто не знал. Война принесла бывшему плотнику небывалую славу; целый год истории о его подвиге передавались из уст в уста.

– Да плывет он по реке Пайра! – подхватил Трент из клана Нэдак. – Да откроются пред ним врата Рэла.

– Сказал тоже! – воскликнул Аткинс. – Грейвис на пути в Элисин!

Раздались одобрительные возгласы, даже недалекий Плайн утвердительно кивнул – он едва ли понимал, о чем речь, ему просто хотелось участвовать в общем разговоре.

Плайн из клана Мэлен, некогда выращивавший овес и ячмень, присоединился к войску спустя несколько месяцев после Грэндфордской битвы. Нифрон призвал на службу всех боеспособных мужчин.

Весь вечер Плайн и Трент увивались вокруг Тэша, упрашивая научить их обращаться с оружием, тот отвечал уклончиво. Юноша был мрачен, невзирая на то, что его, Мойю и Гиффорда чествовали как героев. Все трое удостоились шумных похвал: Гиффорд – за искусное управление смертоносной колесницей, Мойя – за то, что попала в летящую стрелу и тем самым спасла Тэшу жизнь; Тэш – за воинскую доблесть и выдающееся мастерство, доказывающие, что рхуны ни в чем не уступают фрэям.

– Хотя, – добавил Аткинс, – если на том свете есть специальное место для пророков, Грейвис отправился именно туда, потому что не только умел убивать фрэев, но и обладал даром предвидения. – Рыжебородый воин указал кубком в сторону Тэша. – Грейвис не ошибся насчет него, верно я говорю?

Эдгер обнял приятеля за плечи. Оба еле держались на ногах.

– Вообще-то, он изрек целых два пророчества по поводу Тэша, сбылось только одно.

– Точно, мальчишка-то не погиб! – Аткинс хлопнул Эдгера по спине. – Значит, перед нами герой!

– Давай, скажи, скольких ты убил! – обратился Эдгер к Тэшу.

Юноша стоял в стороне, подальше от света. Ему дали чашу – предположительно, с пивом, – он даже не пригубил.

– Так сколько? – требовательно повторил Эдгер.

– Говорил уже, не знаю. Со счета сбился.

Эдгер и Аткинс громогласно расхохотались.

– Не знает он!

– Со счета сбился!

– Ничего не понимаю. – Бригам растерянно переводил взгляд то на Эдгера, то на Аткинса, то на Тэша. – Что смешного?

Бригам Киллиан совсем недавно присоединился к отряду. Как и Тэшу, ему было семнадцать, и оба нередко становились мишенью для шуток старших. Тэш вырос в Дьюрии и привык к гораздо худшим издевкам, Бригам родился в Рэне и не понимал подначек.

Эдгер добродушно приобнял паренька за плечи.

– Ты видишь перед собой героя. В своей первой битве он собственноручно уложил пятнадцать фрэев. – Он снова рассмеялся.