— Ну вот, мальчики и девочки, — произнес Эдден, сновапривлекая мое внимание. — Клейтон, ты остаешься здесь. Пошли Бристон внутрь,когда она прибудет. Я не хочу, чтобы хоть кто-то не в штатском был виден изокон. — Тут он понаблюдал за тем, как Фрэнсис проходит в двойные двери. — ПустьРоза уберет всех из аэропорта. Похоже, что ведьма... э-э... что мисс Морганбыла права.

— Есть, сэр. — Клейтон с неохотой потянулся к рации.

Дверцы фургона начали открываться. За обычную группупассажиров автобуса мы, понятное дело, никак сойти не могли, но Фрэнсис, скореевсего, был слишком глуп, чтобы это заметить. Эдден засунул свой фэвэбэшныйголовной убор в задний карман брюк. Ник был просто тощим незнакомцем— он-то какраз выглядел здесь абсолютно на своем месте. А вот мои синяки и перевязьпривлекали ко мне больше внимания, чем если бы у меня в руке был колокольчик, ана груди болталась табличка: «Продаю амулеты и заговоры».

— Капитан Эдден? — сказала я, когда он выскользнул наружу ивстал рядом с фургоном, дожидаясь нас. — Одну минутку.

Эдден и Ник недоуменно на меня смотрели, пока я рылась усебя в сумочке.

— Брось, Рэчел, — сказал Дженкс с плеча Ника. — Ты как питьдать шутишь. Прямо сейчас даже десять косметических амулетов не заставят тебялучше выглядеть.

— Пошел ты на Поворот, — пробурчала я. — Фрэнсис меняузнает. Мне нужен амулет.

Эдден с интересом за мной наблюдал. Ощущая приливадреналина, я здоровой рукой неловко шарила в сумочке на предмет амулетастарения. В конце концов я не выдержала, вывалила все содержимое сумочки насиденье, быстро выхватила из беспорядочной груды нужный амулет и привела его вдействие. Стоило мне только надеть его себе на шею, как Эдден издал какой-тоневразумительный звук, в котором явственно слышалось недоверчивое восхищение.Такая реакция капитана (да что уж там скромничать — его явное одобрение) весьмаблагодатно на меня подействовала. То, что ранее Эдден с энтузиазмом воспринялмой болеутоляющий амулет, было слишком уж тесно связано с тем, что ясогласилась задолжать ему услугу-другую. А вообще-то всякий раз, как человеквосхищался моими ведьмиными навыками, я сразу же становилась теплой и пушистой.«Эх ты, сосунок», — нежно думала я тогда.

Запихав все свое барахло обратно в сумочку, я со скрипомвылезла из фургона.

— Ну как, готова? — с ядовитым сарказмом спросил Дженкс. —Зуб даю, что причесаться ты не желаешь.

— Заткни фонтан, Дженкс, — сказала я, когда Ник предложилмне руку. — Спасибо, как-нибудь перебьюсь.

С плеча Ника Дженкс ловко перепрыгнул на мое.

— Ты сейчас натуральная старуха, — заметил феек. — Так иведи себя как старуха.

— Да, действительно. — Эдден поймал меня за плечо, удерживаяот падения, когда мои вампирские сапожки нетвердо опустились на асфальт. — Онамне мою матушку напоминает. — Затем он прищурился, скорчил рожу и принялсямахать рукой перед носом. — От нее даже точно такими же духами несет.

— Заткнитесь-ка, вы, господа хорошие! — рявкнула я, насекунду приостанавливаясь, когда слишком глубокий вдох вызвал у меня нешуточноеголовокружение. Жгучая боль от резкого приземления проползла по моемупозвоночнику, надолго пристраиваясь в черепе. Не позволяя усталости сразу жеменя одолеть, я оттолкнула Эддена в сторону и заковыляла к дверям. Двое мужчинпоследовали за мной, держась в трех шагах позади. Я чувствовала себя сущейнеряхой в мешковатых джинсах и ужасной клетчатой рубахе. Выдавая себя застарушенцию, я тоже особого облегчения не испытывала. Потянув за дверь, яоказалась неспособна ее открыть.

— Эй, кто-нибудь, откройте мне эту дверь! — воскликнула я, иДженкс рассмеялся.

Ник взял меня под руку, когда Эдден открыл дверь, и насобдало потоком перегретого воздуха.

— Сюда, -— сказал Ник. — Обопрись об меня. Так ты еще большена старуху похожа.

С болью я вполне могла совладать. А вот усталость подавиламою гордость и вынудила меня принять помощь Ника. Либо я вошла бы наавтовокзал, держась за его руку, либо вползла бы туда на карачках.

Наконец я прошаркала внутрь, и мой пульс резко ускорился отвозбуждения, пока я обшаривала глазами длинную конторку на предмет Фрэнсиса.

— Вот он, — прошептала я.

Почти спрятавшись за искусственным деревцем, Фрэнсисразговаривал с молодой женщиной в форме городской служащей. Знаменитый шарммистера Перси уже начинал вовсю оказывать свое действие, и женщина имела весьмараздраженный вид. Три плоских коробки стояли на конторке рядом с Фрэнсисом.Внутри этих коробок таилась надежда на мое дальнейшее существование в этоммире.

Ник нежно потянул меня за здоровый локоть.

— Давайте присядем здесь, матушка, — любезно предложил он.

— Еще раз так меня назовешь, и твоей будущей жене уженикогда матерью не стать, — угрожающим тоном прошипела я.

— Хорошо, матушка, — отозвался Дженкс, вовсю обдувая мне шеюсвоими гнусными крылышками.

— Достаточно, — негромко произнес Эдден. В голосе капитанапоявилась какая-то новая твердость, и он не сводил глаз с Фрэнсиса. — Вся вашатроица усаживается вон там и спокойно ждет. Никто не двигается с места, покаПерси не попытается слинять. А я позабочусь о том, чтобы эти коробки не попалив автобус. — По-прежнему сверля глазами Фрэнсиса, Эдден коснулся какого-тооружия у себя под курткой и небрежной походкой направился к конторке. Еще неуспев туда добраться, Эдден уже засиял улыбкой в адрес второй служащейавтовокзала.

«Сидеть и ждать? — подумала я. — Да, это мне, пожалуй, посилам».

Поддавшись нежному потягиванию Ника, я двинулась к длинномуряду стульев. Все они были оранжевые, совсем как в вестибюле ФВБ, и выгляделистоль же комфортабельными. Ник помог мне опуститься на один из них, после чегозанял соседний. Сладко потянувшись, он притворился, будто дремлет, пока узкиещелки его глаз пристально наблюдали за Фрэнсисом. Я оцепенело сидела с сумочкойна коленях, хватаясь за нее в первоклассной манере пожилых дам. Теперь-то япрекрасно понимала, почему все они так хватаются за свои сумочки. Все мое телоболело. Я ни секунду не сомневалась — стоит мне только расслабиться, и я тут жеразвалюсь на куски.

Завизжал чей-то ребенок, и я быстро перевела дух. Я оторвалавзгляд от Фрэнсиса, который по-прежнему делал из себя полного обалдуя, ипринялась разглядывать других пассажиров. Там была усталая мамаша с тремяребятишками— один из них все еще в подгузнике. Мамаша оживленно препиралась сослужащей автовокзала на предмет истинного значения отрывного талона. Пригоршнябизнесменов, целиком поглощенных своим бизнесом, вышагивала так важно, какбудто все окружающее было всего лишь дурным сном, а вовсе не реальностью ихсуществования. Юные влюбленные, судя по всему, только что сдувшие от родителей,рискованно близко прижимались друг к другу. Еще там, ясное дело, были бродяги.Один потрепанный старикан перехватил мой взгляд и лукаво мне подмигнул.