Помпей не возражал, мрачно слушая Цезаря.

Спустя несколько дней Цезарь встретился с Эвхаристом. Хитрыйгрек морщил крючковатый нос, пытаясь сообразить, зачем он понадобился консулу.Цезарю пришлось разъяснять трижды, пока, наконец, кошелек с сестерциями непомог Эвхаристу понять все, что от него требовалось.

За второй кошелек Эвхарист был готов выполнить любое заданиеЦезаря.

Вечером этого дня он уже встречался со своим старымосведомителем, бывшим катилинарием и агентом Цицерона — Луцием Веттием.

Давно привыкший к выполнению щекотливых поручений Эвхариста,Веттий не удивился, когда грек позвал его к себе.

Длинный, тощий, с немного вытянутой головой, неприятнойулыбкой, большими крупными зубами и коротко остриженными волосами, Веттий былотвратителен даже Эвхаристу. Он был доносчиком и подлецом не но принуждению, апо призванию. Есть люди, у которых порочные наклонности заложены с рождения итолько ждут благоприятной среды для развития.

Сам Эвхарист, презиравший Веттия, называл его часто вразговорах с другими людьми «рафас», что на языке пиратов Киликии означало«предатель».

Веттий выслушал предложение Эвхариста, не удивился и, принявплату, согласно кивнул головой.

Через два дня весь Рим знал о неудачной попытке покушения наПомпея. Куринон Младший, к которому обратился за поддержкой Веттий, рассказалвсе отцу, а тот сенаторам.

Рассерженные сенаторы собрались в курии Гостилия. Явилисьмногие, несмотря на огромную толпу, собравшуюся перед входом в сенат. Появилсяпочти не приходивший в последнее время Бибул. Вместо заболевшего Ваттиязаседание вел Консидий.

Первым он дал слово Цезарю. Консул вышел на ростральнуютрибуну.

— Заговор против Рима и римских граждан, кажется, ужене пугает и не волнует нас, настолько мы свыклись с этой мыслью, — началон хорошо поставленным голосом, — или мы уже не римляне? До каких пор мыбудем терпеть в городе людей, покушающихся на устои государства? Сегодня мыузнаем о попытке заговора некоторых сенаторов против республики.

Несколько лет назад, когда подобный заговор угрожал римскомугосударству, наш доблестный консул Цицерон не колебался в отношениивиновных, — демагогически заявил Цезарь.

Цицерон сверкнул глазами, едва сдерживаясь. Агенобарб,сидевший рядом, тихо пробормотал ругательство.

— Как можем мы спокойно заседать в сенате, зная, скольвелика опасность, угрожающая республике? Я предлагаю заслушать Луция Веттия ипринять необходимые меры. Только мужество и гражданская доблесть римлян спасутРим и нашу республику от бесстыдства заговорщиков.

С достоинством Цезарь прошел к своему консульскому месту,усаживаясь рядом с Бибулом. Консидий вызвал Веттия.

Появившийся на ростральной трибуне доносчик имел наглый ивызывающий вид. Получив разрешение говорить, он оглядел зал, словно гордясьсвоей удачей выступать перед столь знаменитым собранием.

— Что ты можешь нам рассказать? — спросилКонсидий.

— Я не знаю, в чем меня обвиняют.

— Не притворяйся, — крикнул из зала МаркМарцелл, — ты стоишь перед римским сенатом.

— Но в чем меня обвиняют? — спросил Веттий.

— В заговоре против республики, — сказал, вновьвставая со своего места, Цезарь, — я думаю, будет лучше, если мы допросимего сами.

Консидий согласно кивнул головой.

— Расскажи нам, Веттий, кто именно поручил тебеобратиться к Куриону Младшему? — громко спросил Цезарь, — И почему тырешил это сделать?

— Во имя великих богов Рима и римского народа, —начал Веттий, — заговор против республики был подготовлен давно. Мы должныбыли убить Помпея и вызвать волнения в армии, чтобы легионы перешли на нашусторону. Вместе со мной заговор готовили сыновья Куриона, Эмилия Павла,Долабеллы, Лентула Спинтера…

— Если хочешь опозорить родителей, начинай с ихдетей, — тихо, но выразительно сказал Цицерон Агенобарбу.

Тот кивнул головой, не отрывая взгляда от Веттия.

— Кто еще был в составе заговорщиков? — строгоспросил Цезарь.

— Консуляр Луций Лукулл… — ответил Веттий, исенаторы громко зашумели. Лукулл презрительно скривил губы, не пытаясьопровергнуть это нелепое утверждение.

— … Луций Домиций Агенобарб… — продолжал Веттий, ив курии уже громко кричали многие сенаторы.

Агенобарб не выдержал.

— Это клевета, — закричал он, вскакивая, —зачем мне убивать Помпея?

— Сядь и успокойся, — строго посоветовалКатон, — мы должны дослушать этот спектакль до конца.

— … Марк Туллий Цицерон… — назвал еще одно имяВеттий, и даже сам Помпей раздраженно отвернулся, настолько глупо инеправдоподобно все это выглядело.

За стенами шумела толпа, требовавшая сенаторов.

Но в самом сенате настроение резко изменилось. Даже явныесторонники Цезаря начали понимать, что этот балаган только позорит римскийсенат и их всех. Цезарь понял, что нужно заканчивать.

— Хватит, — сказал он, — я думаю, Веттиянужно арестовать и допросить нашим следователям.

— Кто дал ему нож? — крикнул Цицерон, сознавая,как изменилась обстановка в сенате.

— Это мы узнаем, — кивнул Цезарь.

Но Веттия, охотно выполняющего свои грязные дела, уже труднобыло остановить.

— Мне его дал Бибул, — закричал он, указывая навторого консула.

От неожиданности Бибул чуть не поперхнулся.

Но эффект был обратный. Теперь уже сенаторы начали смеяться.Смех нарастал, и Цицерон, воспользовавшись благоприятной возможностью, тут жеподнялся с места.

— И такому доносчику верит Цезарь, — сказал он,улыбаясь, — по словам Веттия, весь сенат хотел убить бедного Помпея. Япросто не понимаю, как он жив до сих пор. Несчастный Помпей, его хочетприрезать своим ножом Бибул.

Над его словами хохотал уже весь сенат. Нервное напряжениеспало, и теперь все смеялись, довольные таким исходом дела.

Цезарь, словно получивший пощечину, замер и взглянул наКрасса. Тот пожал плечами, зло кивая на Веттия. Цезарь, с трудом сдерживаясамообладание, проговорил:

— Пусть сенат вынесет решение.

Единогласным решением Веттий был взят под стражу дляпоследующих допросов.

Довольные и веселые, несмотря на окружающую толпу, сенаторырасходились по домам.

На Форуме Цезарь, шедший в сопровождении ликторов, встретилКлодия с огромной толпой его сторонников.

— Клодий, — позвал консул.

— Да, — оскалился молодой патриций, подходя ближе.