На «бис» вызывали — ладоши себе отбили и, многим на Новый Год стаканы с водкой жёны к губам подносили… Раз за разом, мы выходили и танцевали, танцевали…

— БИС!!! — ревело из зала, — «ПРОЛЕТАРКУ» НА БИС!!!

В следующий раз так будут аплодировать только «дарагому и уважаемому» бровеносцу — тому, что целовался с неграми-людоедами в дёсны — это однозначно. Может я и, несколько преувеличиваю…

Но только самую малость!

После спектакля наш режиссёр, уже успевший где-то назюкаться — плакал от счастья слезами умиления и, предлагал нам с Лизой и прочим актёрам — всё бросить, оформиться труппой и отправиться с гастролями по Матушке-России:

— Да мы с такими талантами всех цыган перепляшем-переплюнем! А потом в Париж поедем, а там…

— … Полотёрами в борделях устроимся, — прервал его сладкие грёзы, — ибо места таксистов, швейцаров и сутенёров — уже заняты «их благородиями» с георгиевскими и прочими крестами.

После этого, как бы ещё не с месяц, он приставал ко мне — упрекая за «зарытый талант» и, других «актёров» подбивал — чтоб они на меня воздействовали. Добрался до Отца Фёдора и поедом «поедал» ему плешь и, даже у Надежды Павловны его частенько стал заставать — провожая Лизу домой… Видать, решил что через «тёщу» будет вернее!

Переговоры закончились безрезультатно — не считая того, что нам с Лизой не сразу стали открывать двери.

Но, это к делу уже не относится.

После новогодних праздников, от желающих научиться танцевать «Пролетарочку» — отбоя не было и, пришлось открыть ещё и танцевальную студию. Занятия взяли на себя в основном Лиза, её мама и вездесущий Мишка-Барон, а я стал там появляться всё реже и реже…

* * *

Теперь про мой «костюмчик»…

Мне с первого же взгляда не понравилось та одежда, в которую одеваются хроноаборигены и, которую — волей-неволей приходилось носить мне. Сам стиль жутко не понравился — ни военной формы, ни цивильного платья — прямо отстой и анахронизм какой-то. Даже модная одежда из Европы, что уже видел на преуспевающих нэпманах или чаще всего — в нижегородских магазинах, не вызывало абсолютно никакого энтузиазма её носить.

Нет, не моё это!

Тем более, на мой взгляд — одежда местных неудобная, нефункциональная: ходить «руки в брюки» — ещё туда-сюда, но работать в ней…

Не, а!

Если что-то не нравится — попробуй это изменить под себя и, я всё чаще и чаще стал задумываться, как это сделать.

Рисунок 39. Поэт Владимир Маяковский был секс-символом 20-ых годов и одевался он соответственно.

Ещё когда только начал ремонтировать анисимовский «Бразье», познакомился с нэпманшей Анной Ивановной Паршиной — владелицей швейного предприятия с весьма незатейливым названием «Игла».

Конечно, «предприятие» это громко сказано!

Третьеразрядное ателье, да и то — с большой натяжкой. С пяток швейных машинок «Зингер» Подольского завода, да с десяток работниц… Кстати, по советскому законодательству больше двадцати наёмных работников, частнику иметь нельзя… Какой-то дикий перекос — в то время как кругом кишмя кишит безработными, да⁈

Да и тот «десяток» на работу ходит нерегулярно — из-за недостатка заказов. От натурального хозяйства мы недалеко ушли и большинство населения предпочитает одежду шить да сапоги тачать самостоятельно… Если есть из чего, конечно.

К Анне Ивановне я зачастил с заказами: мне нужны были рабочие рукавицы — ибо мои ладони и пальцы хоть и, окрепли после ежедневных упорных «физкультзанятий» — но ещё не огрубели до такой степени, чтоб без боязни за их кожу можно было работать с железом. Позже, такие же проблемы возникли у Лизы и Брата-Кондрата, да и прочим моим помощникам не каждый раз хотелось марать руки в «мазуте», который потом очень плохо отмывается подручными средствами…

Ведь, даже обычное хозяйственное мыло — здесь пока роскошь!

Из обрезков ткани, из всякой уже ненужной ветоши (у Отца Фёдора весь чердак «зачистил» с его разрешения), в «Игле» мне шили рабочие рукавицы, причём — довольно качественно и сравнительно недорого. На втором этапе ремонта «француза» я заказал у Анны Ивановне обивку сидений… Так, что в «Игле» я был желанный и постоянный клиент.

Сразу заметил: среди персонала «предприятия» встречаются разные, но основной костяк — довольно добросовестные, вполне профессиональные закройщицы и швеи. Опять же — пришлые: народ в лихое время ломился в провинцию — в поисках куска хлеба. И эти тогда же в Ульяновку «прибились» — хотя в тонкости биографий не вникал.

Поняв, что здесь мне могут помочь, я стал думать…

Какой стиль выбираем?

Проблема в том, что народ в нашей стране бедный и, не может на каждый случай жизни носить строго функциональный прикид. Здесь зачастую трудятся в том — в чём на работу пришли, в нём же гуляют с девушками (с юношами), женятся (выходят замуж), умирают… Ну, а хоронят их чуть ли не голышом — на счету каждая тряпка.

Значит, нужна одежда «на все случаи жизни»!

Потихоньку помаленьку, в редкие минуты — когда больше ничем конкретно заняться было нечем, нарисовал к осени с сотню эскизов. Затем, ещё в октябре посоветовавшись с Анной Ивановной и её работницами, выбрав из них один мужской и один женский стиль, приобрёл в местном нэпманском магазине на Базарной площади потребное количество ткани и после нескольких примерок, переделок… Мне со второго раза «зашло», а для Лизы раз десять переделывали и, даже испортили три комплекта ткани!

Рисунок 40. Комсомольцы 20-х годов в самом модном на тот текущий момент, пркидом.

Название стиля придумал сразу, долго не заморачиваясь ломая голову: «Пролетарский», или просто — «Пролетарка»… Типа:

' — Смотри, Колян — какая деваха!

— Это какая из них?

— Да, вон та — в «пролетарке».

— Ух, ты… Вот это краля!

— Эх… Хороша Маша, да не наша'.

Среди всех соображений, как и при выборе названия танца, самым главным было такое: назови как-то иначе — обязательно обзовут как-нибудь по-буржуазному и похерят саму идею на корню.

А так, только попробуй слово против-поперёк вякнуть!

Это было нечто среднее между джинсовым костюмом и полевой формой армии ГДР, от которой пошла наша «афганка». Сравнительно дешёвая и качественная ткань — но не такая грубая как «джинса», множество карманов, ложных заплаток, просроченных суровой ниткой… Медные заклёпки я вставил сам, как и кожаные «лейблы» с выжженными советскими символами.

— Много материала уходит и