* * *

[1] Значительная часть эвакуированных грузов до места назначения не дошла, «затерявшись в пути». Как сообщает, например, бывший царский генерал а далее советский военспец-артиллерист Е. З. Барсуков: «При эвакуации Брянского арсенала в 1918 г. в Нижний Новгород (в одном из рассматриваемых вариантов его предполагали сделать столицей Страны. — Авт.) наиболее ценное, вновь поставленное оборудование (американские станки. — Авт.) было вывезено туда, но обратно вернулось не все».

[2] Кто интересуется, могу рекомендовать книги Осокина Е. А. «Россия нэпмановская», Ларин Ю. «Частный капитал в СССР».

[3] Кли́нкер(в цементной промышленности) — промежуточный продукт при производстве цемента.

Глава 16

Песенка про «пять минут», «Новый стиль» и план ГОЭЛРО

Вернувшись с сильным запозданием в Ульяновск, я застал на одноимённом полустанке дикий ажиотаж: один за другим подходили составы с ржавым металлоломом и, прибывшие с ними бригады грузчиков сноровисто и с весёлыми матерками, «бросая груды тел (станков, рельс, ящиков с каким-то „добром“ и проч.) тел на груды» разгружали всё это добро как попало в железнодорожных тупиках.

Начальник полустанка же, наоборот хоть и, «литературно» — но как-то грустно, костерил по чём свет вышестоящее начальство и ныл ржавой пилой:

— Они, что там? С ума все восходили? Куда я всё это дену?

Всюду громоздились горы железа и чугуния, на которых весело скакали местные ребятишки и меж которыми задумчиво бродили окрестные пейзане — присматривающие что стащить.

Чёрт!

Мало присвоить добро, ещё надо — чтоб у тебя его в свою очередь не украли.

Я даже не заскочив домой и не перекусив, тут же с ходу подключился к процессу — приказав поднять по тревоге все незадействованных в наряде агентов и выставить оцепление вокруг разгружаемого добра. Смотрю — двое бородатых какой-то деревянный ящик тащат:

— Стой, куда, — ноль внимания, — стой, сказал — пристрелю нах!

Только после выстрела в воздух остановились. Подбегаю, смотрю — в ящике листовая латунь:

— Вы чё творите, утырки?

— Те чё? — угрюмо спрашивает один, — жалко?

— Да, жалко!

Его со мной в кабинете начальника губернской железной дороги и, рядом не стояло.

— А зачем тогда царя свергали?

Действительно, зачем?

— А это, бычьё полорогое — не ваше собачье дело. Знай себе — удобряй навозом свой клин, а в политику не лезь!

С подошедшим Чеботарёвым обшмонали неподалёку стоящие две телеги… Мужики, хоть и деревенские — но в ништяках шаряют! Не абы чё ржавое, а прутковая и инструментальная сталь, сами — уже готовые инструменты, подшипники и всё такое прочее.

Построив, накидываюсь на своих:

— А вы куда смотрите, утырки слепошарые?

Однако, по постным мордам вижу — у самих «рыло в пушку»…

Понимая, что оцепление не поможет — сами свои же по ночам тащить-растаскивать будут, сутки на ногах провёл — но всё ценное складировал в пустующие пакгаузы, запер их на замки и опечатал.

Однако, хабар всё прибывал и прибывал! И подчас в нём находились уж совсем неожиданные вещи. Понимая, что везде успеть не могу, я обратился к отряду ОВО:

— Товарищи агенты ОВО и младшие командиры! Даю вам своё твёрдое слово, что по окончанию «операции» каждый сможет взять себе любые вещи — которые сможет увести на телеге.

Дело сразу наладилось и, я смог хоть немного расслабиться и отойти хлебнуть чайку…

* * *

Наконец, поток хабара стал иссякать — значит, полдела уже сделано. Осталось совсем ничего — весь этот металлолом «прихватизировать».

Ожидаемо посодействовал в этом начальник полустанка, который продолжал ныть:

— Ну, прямо — форменное безобразие! Если так дальше пойдёт — завалят всё и не пройдёшь.

От всей души почувствовав, посоветовал ему почаще слать начальству телеграммы с запросами и, сам не забывал это делать — будируя своё, вохровское…

Вскоре, мы так их достали, что из губернского управления НКПС пришла раздражённая ответная телеграмма-молния: «Девай куда хочешь зпт идиот тчк нас больше не тревожь всякой ерундой тчк». В мой адрес тоже выразились вполне определённо: свои проблемы, мол, решай сам — для того тебе и «наган» даден!

— Нет, Вы видали⁈ — начальник полустанка стоял с телеграммой в руке и растерянно хлопал белёсыми старческими ресницами, — «девай куда хочешь», «идиот», «ерундой»… Двадцать с лишним лет прослужил…

— Действительно — безобразие, — поддакиваю и показываю ответ своего начальства, — «решай сам…». Легко им там из губернии командовать!

— «Девай куда хочешь…». И куда я это всё дену?

— Да, пускай валяется! — легкомысленно отмахиваюсь, — ведь валялось же раньше, с сей поры будет валяться раз в…дцать больше — всего то и делов.

Возмущается, раздражённо отвязываясь уже на мне:

— Как это «пусть валяется»⁈ Вы не понимаете, что без свободного тупика — вся наша ветка вскоре станет! Да, меня ж за это…

Он готов был расплакаться.

— Да, дилемма… Конечно, расстрел по новому Кодексу отменён, но «червонец» на делянке в тайге за саботаж огрести запросто можете, — соглашаясь пугаю, -откинетесь по звонку, а в вашем маленьком, уютном — но казённом домике с садиком и огородиком, уж кто-то другой…

— Спасибо, успокоили!

Что-то он совсем пал духом. С чего бы вдруг? Тогда, участливо советую:

— А Вы всё это продайте, а деньги отошлите в ведомство.

Насколько я его изучил, этот человек был скрупулёзно честен, оттого видать и просидел всю жизнь на этом месте.

— Как это «продать»⁈ — аж подскочил, — «казённое» имущество же!

— Конечно, если подходить формально — то, это госимущество, — с готовностью соглашаюсь, — но ведь, если подходить по-революционному творчески — Вы получили официальный приказ, где русским языком по белому (хотя и с грамматическими ошибками) написано: «Девай куда хочешь». Значит, Вы в праве продать металлолом первому желающему — не забудьте только эту телеграмму в дело подшить… Так, на всякий случай.

Смотрит на меня, как на дурака:

— Да, кто ж его купит?

— Ну, предположим… — смотрю на небо, — Ульяновский волостной Совет!

— Извините, пожалуйста — но, на кой чёрт ему всё это «добро»?

— Ну… Слышал я, Фрол Изотович хочет железную дорогу до самого города проложить. А здесь рельс понавезли… На «Транссиб» хватит!

Тот, только пальцем у виска не вертит, по причине хорошего воспитания и врождённого чувства такта:

— Так ведь эти рельсы списанные! Их нельзя укладывать в полотно — паровоза не