Луна выскользнула из-за облака и мгновенно осветила Саню. Саша получше его разглядела: сопливый, лицо нездоровое и как будто исплаканное. Да ну? Не может он плакать! Она смотрела на маленького рыжего Саню, а тот стоял перед ней, перед окнами этого темного чужого дома, стоял перед всем миром один в своем маленьком пальто с оторванным хлястиком. Такой же одинокий, как Саша, он чем-то всё же очень от нее отличался. От маленького Сани исходил дух отчаяния, безысходности и напускного наплевательства, парнишечьей бравады. Как от Максимки. Где же Саня живет, в каком доме? Он ведь сказал, в каком, а она прослушала. Саша вспоминала только, что видела его порой во дворе. Он всегда гулял допоздна и провожал других до квартиры. Теперь он стоял перед ней под лунным прожектором и мял в руках шапку. Долго мял, пока не замерз. Натянув ушанку на голову, он внезапно спросил:

– А тебя почему не убили?

Саша прислонилась к стене, как будто на такой вопрос с открытой спиной отвечать нельзя:

– Я не знаю.

– А кто ее убил?

– Я не знаю.

– Но ты же видела?

– Не видела. Там стреляли. Я убежала, а Анька нет.

Саша помолчала немного:

– Надо туда идти. Проверить. Вдруг она не умерла?

– Да подобрали уже, – Саня махнул рукой и вытер рукавом сопли.

– Никто не видел. Когда начали стрелять, все спрятались. Одна пьяница только по улице шла. И еще женщина с капустой.

– Так это моя мама! Она сейчас пришла с работы. У нее полная сетка капусты.

– А почему ты не дома тогда?

Саня уткнулся в пол.

– Не разрешают.

– Кто не разрешает? – поразилась Саша. На улице стрельба, Аньку убили, а ему не разрешают идти домой. – Ну кто? – повторила она.

Саня так и смотрел в землю:

– Мать сказала до десяти не приходить. У нас новый папа.

– А сейчас сколько? – запереживала Саша.

Вдруг уже десять? Как долго они звали мам во дворе? Сколько стучали бабе Тоне?

– А ты время знаешь? – спросил Саня.

– Знаю, но у меня нет часов.

– У меня есть.

Саня задрал рукав левой руки, и показались смешные часы с Микки Маусом на красном лакированном ремешке. Саша оторвала себя от стены и взглянула на часы.

– Семь пятьдесят.

– Это сколько? – спросил, немного смущаясь, Саня.

– Почти восемь.

– Так мультики же! – обрадовался он, но сразу вспомнил, что дома его не ждут.

– А ты где часы взял? Это мои часы.

Саня обиделся:

– Да я их нашел!

– Вчера?

– Давно нашел! И мне новый папа на 23 февраля ремешок поменял.

Да, ремешок был другой. Саша тут же забыла про часы:

– Пойдем Женьку покричим – и ко мне. У меня мама на квартире, наверное.

– На какой квартире?

– Да нам квартиру дали! Мама делает ремонт.

– Аааа… И где дали? – спросил Саня как будто без интереса.

– Улица Ямская-Полевая. Дом обороны. Ты знаешь, где это?

Саня только покачал головой – он не знал.

– Я тоже не знаю, – сказала Саша. – Но я там была. Это очень далеко. Когда мама на квартире, она возвращается поздно. Как раз в десять. Пойдем ко мне. Мы тебя потом проводим.

Саня обрадовался.

– А тебе сколько лет? – Саша с самого начала хотела спросить. На нее накатывали какие-то подозрения.

– Мне-то? Десять было в феврале.

– Десять? А ты в какой школе учишься? На Песках?

Саня отвернулся. Он поскреб носком калоши снег и стал сгребать его в кучку.

– Я в городе. Там специальная школа.

– Какая такая специальная?

– Ну, там мы пять дней учимся.

Саша не поняла:

– Так и мы пять дней.

– Мы там живем пять дней. Говорят, это школа для дураков, вторая, но туда не дураков отправляют, а у кого мамы заняты. Рано утром в понедельник мама меня туда отвозит, а в пятницу я сам уже приезжаю домой. На автобусе.

– А время вас там не учили смотреть? – бездумно спросила Саша. Думала она о другом: Саня неделю не был дома, а его еще и не пускают.

– Учили. Я близко вижу плохо. Я вот тут – он показал на часики – не вижу, где там стрелка, очень тонкая.

– А очки?

– Дома забыл. Да я так… Далеко-то я хорошо вижу. Пойдем к тебе телевизор смотреть.

– Сначала к Жене, – сказала Саша и побежала на другую сторону Анькиного дома. Луна вдруг скралась, снова стало темно. Очень темно и страшно. Саша едва смогла отсчитать второй от угла балкон. Остановилась под ним и тихо позвала:

– Женя! Женя, это я.

За окнами тоже было темно.

– Ну Женя!

Саша не унималась. Она кричала и кричала Женьку до тех пор, пока на балконе не послышался скрип.

– Ты здесь? – спросила Саша, задирая голову.

На балконе пискнул голосок:

– Чего?

– Где тетя Лена, дядя Валя?

Женя подвинула табурет и высунулась в окно:

– А тебе зачем?

– Аню надо искать. В нас стреляли из окна. Мы побежали, и я потеряла Аню.

Женька молчала. Ее рыжая голова скрылась с балкона.

– Убили ее! – не выдержала Саша.

– Не убили, – пропищала Женька. – Мама и папа уже знают, к нам милиция приходила, и все потом уехали.

– С Аней?

– Аньке отстрелили ногу. Мама с папой поехали в больницу.

– Как отстрелили? – вздрогнула Саша.

– А ты чего домой не идешь? – спросила ни с того ни с сего Женька и слезла с табурета. Для пяти с небольшим лет она неплохо соображала.

Саша испугалась, что Женька сейчас захлопнет балконную дверь и они с Саней вновь останутся одни на этой темной постылой улице.

– Мамы нету дома… – крикнула Саша в уже закрытые окна, и вдруг у нее вырвалось:

– Жень, я боюсь, можно к вам?

На балконе всё затихло, но потом что-то скрипнуло, открылась ставня, и показалась Женькина макушка:

– Заходи.

Саша кинулась к подъезду. И тут вдруг подал голос Саня, про которого она совсем забыла.

– А у вас телевизор работает? – очень громко крикнул он в сторону балкона.

Женька подтянулась к окну, чтобы посмотреть на Саню, но не доставала без табуретки, да и в темноте всё равно ничего не было видно.

– Это кто?

Саше стало стыдно, что она забыла про мальчика.

– Это Саня. Ему до десяти домой нельзя.

Саша рванула за угол, Саня – за ней.

– Я с тобой. Можно я с тобой?

Вообще-то стыдно. Что подумают тетя Лена и дядя Валя, когда вернутся домой? Вдруг Анька в больнице умерла? У них горе, а дома чужие дети… Но Саню было жалко. Пока они прыгали под балконом, метель совсем разошлась. Саша посмотрела