трудящихся. Любое смешение каст, любое принятие на себя одним человеком обязанностей другого являются, по мнению индуистов, нравственным злом и угрозой стабильности общества. Потому долг брахмана в том, чтобы стать провидцем, суметь объяснить ближним природу мироздания, главную цель человека и путь к освобождению. Когда воины, чиновники, ростовщики, фабриканты или рабочие узурпируют функции брахманов и начинают излагать философию жизни в соответствии со своими искаженными представлениями о вселенной, тогда общество погружается в хаос. То же случается, когда брахман, человек, обладающий ненасильственной духовной, а не административной властью, берет в свои руки насильственные полномочия кшатрия, или когда воинские обязанности кшатрия присваивают ростовщики и менялы, или, наконец, когда дхарма войны касты воинов навязывается посредством призыва в армию брахманам, вайшьям и шудрам. История Европы времен Средневековья и Возрождения – это по большей части история социальных конфликтов, возникавших в результате того, что многие из тех, кому полагалось быть провидцами, променяли духовную власть на власть политическую и финансовую. А новейшая история и вовсе представляет собой ужасную летопись того, что происходит, когда политические лидеры, бизнесмены и классово сознательные пролетарии берут на себя функции брахманов по формулированию философии жизни; когда ростовщики определяют политику и рассуждают о войне и мире; когда обязанности касты воинов навязываются всем и каждому, вне зависимости от психофизической конституции и призвания человека.

Глава 25

Духовные упражнения

Ритуалы, таинства, церемонии, литургии – все это признаки коллективного поклонения. Это инструменты, с помощью которых индивидуумы, собравшись вместе, напоминают друг другу об истинной Природе Вещей, о правильном отношении друг к другу, к вселенной и к Богу. Духовное упражнение – тот же ритуал, но отправляемый не в коллективе, а индивидуально. Это инструмент, которым пользуется отдельно взятый человек, запираясь у себя в комнате и моля Отца об исполнении какого-то тайного желания. Как и все прочие инструменты, от псалмов до шведской гимнастики[625], от логики до двигателей внутреннего сгорания, духовные упражнения можно использовать во благо и во вред. Одни люди применяют духовные упражнения для движения вперед по дороге духовности; другие выполняют те же самые упражнения и топчутся на месте. Вера в то, что духовные упражнения либо служат составными частями просветления, либо гарантируют его достижение, – обычное суеверие и идолопоклонничество. А нежелание их выполнять, нежелание узнать, каким образом они могут помочь нам в достижении главной цели жизни и могут ли помочь вообще, есть не что иное, как самонадеянность и упрямое мракобесие.

Святой Франциск Сальский имел обыкновение говорить: «Повсеместно я слышу о совершенстве, но вижу воочию, что лишь немногие люди вправду его достигли. У каждого свое представление о совершенстве. Один думает, что совершенство заключается в покрое одежды, другой – что в посте, третий – что в раздаче милостыни или в частом посещении таинств, в медитации, в каком-то особом даре созерцания или в экстраординарных способностях; но все они, с моей точки зрения, ошибаются, путая средства или результаты с целью и причиной.

Что касается меня, то единственное известное мне совершенство – это искренняя любовь к Богу и умение возлюбить ближнего своего как себя самого. Любовь к ближнему – вот единственная добродетель, которая по-настоящему единит нас с Богом и людьми. Подобное единение и является нашей главной целью, а все остальное – простое заблуждение.

Жан-Пьер Камю

Святой Франциск сам советовал выполнять духовные упражнения в качестве средства обретения любви к Богу и своему ближнему и утверждал, что подобные упражнения заслуживают того, чтобы относиться к ним с величайшим вниманием; но предупреждал, что пристрастие к определенным формам и конкретному времени умственной молитвы не должно перерастать в одержимость. Пренебрегать отчаянным призывом к любви или послушанию только потому, что наступило время выполнять духовные упражнения – значит пренебрегать целью и наилучшими средствами во имя средств не только не лучших, но вообще непригодных для достижения высшей цели.

Духовные упражнения представляют собой особую разновидность аскетизма, они призваны в первую очередь подготовить разум и эмоции к тем высшим формам молитвы, в которых душа совершенно пассивна по отношению к божественной Реальности; также это самостоятельно достигнутое просветление ведет к углублению самопознания, которое вызывает еще большее отвращение к самому себе, что, в свою очередь, способствует изменению характера.

На Востоке духовные умственные упражнения были систематизированы еще в глубокой древности, хотя нельзя сказать точно, когда именно. В Индии и в Китае духовные упражнения (сопровождаемые или предваряемые более или менее сложными физическими упражнениями, особенно дыхательными) применялись за несколько сотен лет до Рождества Христова. На Западе монахи Фиваиды[626] значительную часть дня проводили в медитации, считая ее средством созерцания или обретения знания, объединяющего с Богом; на протяжении всей истории христианства более или менее методичная умственная молитва широко использовалась в качестве дополнения к молитве, произносимой вслух в ходе актов коллективного или индивидуального благочестия. Но преобразование умственной молитвы в стройную систему духовных упражнений произошло, похоже, лишь на исходе Средневековья, когда реформаторы церкви стали популяризировать эту новую форму духовности, дабы вдохнуть новую жизнь в умирающее монашеское движение и укрепить положение религии среди светских слоев общества, озадаченных Великим Расколом[627] и глубоко потрясенных развращенностью священнослужителей. Наиболее влиятельными и деятельными в числе первых систематизаторов были каноники Виндесхайма, поддерживавшие тесные связи с Братством общей жизни[628]. В шестнадцатом и начале семнадцатого столетий духовные упражнения сделались, если можно так выразиться, почти модными (в положительном смысле этого слова). Первые иезуиты показали, какой поразительной перемены в характере, какой силы воли и какого искреннего пыла может достичь человек, систематически выполняя интеллектуальные упражнения, разработанные святым Игнатием Лойолой; поскольку в те времена в католической Европе иезуиты пользовались большим уважением, духовные упражнения, ими «осененные», превратились в престижное времяпрепровождение. На протяжении первого столетия Контрреформации были составлены, опубликованы и разошлись по городам и весям многочисленные системы духовных упражнений (в отличие от системы Лойолы, многие были откровенно мистическими). После споров с квиетистами мистицизм впал в немилость, а заодно с ним пострадало немало ранее популярных систем, разработанных для того, чтобы помочь душе отыскать путь к созерцанию. Более подробные сведения по этому интересному и важному вопросу читатель найдет в «Христианской духовности» Пурра[629], «Искусстве умственной молитвы» Бида Фроста, «Духовном развитии и умении молиться» Эдварда Лина и «Духовных упражнениях» Эльфриды Тилльярд. Здесь же мы приведем только ряд характерных цитат из трудов представителей разных религиозных традиций.

Знай, что ты, научившись терять себя, сможешь дотянуться до Любимого. Нет иных тайн, подлежащих раскрытию; иной цели я не знаю.

Абдуллах аль-Ансари