таким образом спас жизни бессчетного множества потенциальных жертв. В свое время этот человек, Джон Эллисон Эндертон, сыграл ключевую роль в создании системы Прекрима – выявления и предотвращения преступлений до их совершения при помощи остроумного использования мутантов-провидцев, способных предвидеть грядущие события и устно передавать сведения о таковых счетно-аналитическим машинам. Провидцев, заметим, необходимо не менее трех…

Поднявшись, Эндертон прошел в крохотную уборную. Из-за двери голос диктора зазвучал тише. Избавившись от пиджака и рубашки, Эндертон пустил в раковину горячую воду и принялся промывать рассеченную щеку. Йодом, бактерицидным пластырем, бритвой, расческой, зубной щеткой и прочими необходимыми мелочами он разжился в аптеке на углу. Утром ему предстояло, отыскав поблизости благотворительный магазин, приобрести более подходящую одежду: ведь он теперь, как-никак, безработный электрик, а не комиссар полиции, угодивший в автокатастрофу.

Приемник в комнате бубнил и бубнил. Не слишком прислушиваясь к речам диктора, Эндертон наклонился к треснутому зеркалу осмотреть сломанный зуб.

– …но это не так. Начало системе провидческих «троек» положили компьютеры середины нашего века. Каким образом лучше всего проверить точность результатов, выдаваемых электронной вычислительной машиной? Разумеется, скормив те же данные второму компьютеру той же самой конструкции! Однако двух компьютеров для этого недостаточно: если оба выдадут разные ответы, точно определить верный возможным не представляется. Выход подсказало вдумчивое изучение статистических методов: результаты, выданные двумя первыми компьютерами, необходимо проверить на третьем. Три компьютера гарантированно обеспечивают нам так называемое «мнение большинства». Согласие двух компьютеров из трех позволяет с достаточно высокой вероятностью определить, какой из двух альтернативных вариантов точен – ведь два компьютера вряд ли выдадут одинаково неверный ответ. Таким образом…

Эндертон, выронив стиснутое в кулаке полотенце, со всех ног бросился в номер, склонился над приемником и, трепеща, припал к нему ухом.

– Как объяснил нам новый глава полицейской службы, комиссар Уитвер, идеальный вариант – единодушие всех трех провидцев, однако достигается сей идеал крайне редко. Чаще всего полицейское ведомство располагает коллаборативным «мнением большинства», то есть двух из трех провидцев, и «мнением меньшинства» – третьего мутанта, не согласного с большинством в малосущественных деталях, как правило, касающихся времени и места. Все это вполне объясняется теорией «множественных будущих». Будь существующий ток времени единственным, информация провидцев утратила бы всякое значение – за отсутствием возможности, пусть даже располагая ею, изменить грядущее. Исполняя обязанности, служащие Прекрима должны в первую очередь исходить из того, что…

Взвинченный, Эндертон зашагал из угла в угол тесной комнатки. «Мнение большинства»… то есть с изложенным на перфокарте согласны только два провидца из трех! Так вот что означала загадочная надпись на конверте! Ему советуют обратить внимание на данные третьего провидца, на «мнение меньшинства»…

Зачем?

Судя по стрелкам часов, время перевалило за полночь. Пейдж давно дома, а в «обезьянник» вернется лишь завтра после обеда… Что ж, шансы невелики, однако попробовать стоит. Возможно, Пейдж согласится прикрыть его, а может, и нет, но без риска не обойтись.

С «мнением меньшинства» следует ознакомиться непременно.

VI

Между полуднем и часом дня заваленные мусором улочки кишели народом. Именно это, самое оживленное, время Эндертон и выбрал для звонка Пейджу. Отыскав в громадной, битком набитой посетителями аптеке таксофон, он набрал знакомый номер полицейского управления и замер, прижимая к уху холодную трубку. Видеосвязью он пользоваться не рискнул: несмотря на одежду из магазина поношенных вещей и неопрятную щетину на подбородке, его вполне могли опознать.

Секретарша оказалась из новеньких, незнакомых. Добавочный номер Пейджа Эндертон назвал ей не без опаски. Если Уитвер принялся избавляться от прежнего персонала и расставлять всюду своих приспешников, как знать, не снимет ли трубку на том конце некто абсолютно чужой?

– Алло, – донесся из трубки резкий, хрипловатый голос Пейджа.

Эндертон с облегчением перевел дух и оглянулся назад. Нет, до него никому вокруг не было дела. Покупатели привычно бродили среди полок с товарами, выбирая нужное и даже не глядя в сторону телефонной кабинки.

– Говорить можете? Делами не заняты? – спросил он.

Пейдж ненадолго умолк – видимо, лихорадочно соображая, как быть. Казалось, Эндертон видит гримасу неуверенности на его кротком лице без всякой видеосвязи.

– За… зачем вы… сюда звоните? – с запинкой осведомился бывший подчиненный.

– Секретаршу я не узнал, – оставив вопрос без ответа, заговорил Эндертон. – Из новеньких?

– С иголочки, – тоненько, сдавленно подтвердил Пейдж. – Текучесть кадров нынче зашкаливает.

– Да уж, заметно. А с вашей должностью как? Вас пока не трогают? – с замиранием сердца спросил Эндертон.

– Минутку.

Трубка на том конце негромко стукнула о стол. Из наушника донеслись приглушенные звуки шагов, резко хлопнула в спешке затворенная дверь… и Пейдж вернулся к столу.

– Вот так, – хрипло продолжил он. – Теперь можно говорить свободнее.

– Намного?

– Нет… разве что самую малость. Где вы?

– Гуляю в Центральном парке. На солнышке греюсь, – отвечал Эндертон.

Вполне возможно, Пейдж отходил убедиться, что разговор пишется. Вполне возможно, полицейская авиагруппа уже поднята по тревоге… однако без риска не обойтись.

– И род занятий сменил, – без лишних слов продолжил Эндертон. – Теперь я электрик.

– Э-э… вот как? – озадаченно откликнулся Пейдж.

– И подумалось мне: не найдется ли у вас для меня работенки? Сумеете организовать допуск, с удовольствием загляну к вам и осмотрю основное вычислительное оборудование. Особенно хранилища данных и счетно-аналитические машины в «обезьяннике».

– Что ж, допуск… организовать можно, – выдержав долгую паузу, решил Пейдж. – Если это действительно важно…

– И еще как, – заверил его Эндертон. – В котором часу вам удобнее?

– Н-ну, – промычал Пейдж, очевидно, раздираемый весьма противоречивыми чувствами, – сегодня я жду бригаду наладчиков. Новый комиссар желает улучшить систему внутренней связи, чтобы дела шли быстрее. Можете пройти с ними.

– Хорошо, так и сделаем. Во сколько?

– Скажем, в четыре. Подъезд Б, шестой этаж. Я вас… встречу.

– Прекрасно, – согласился Эндертон, потянувшись к рычагу. – Надеюсь, к моему приезду вас никем не заменят.

Повесив трубку, он поспешно покинул кабинку и минуту спустя смешался с плотной толпой народа, валом валившего в ближайший кафетерий. В таком столпотворении его уж точно никому не найти.

Ждать предстояло еще три с половиной часа, обещавшие показаться целой вечностью. Так оно и вышло: ожидание встречи с Пейджем показалось Эндертону если не вечностью, то уж самым долгим ожиданием в его жизни – наверняка.

– Вы с ума сошли, – сказал Пейдж вместо «здрасте». – Какой дьявол принес вас обратно?

– Я ненадолго.

Напрягшись, Эндертон обошел «обезьянник» и накрепко запер все двери. Терзаемый дурными предчувствиями Пейдж не отходил от него ни на шаг.

– Внутрь никого не впускайте. На случай полагаться нельзя.

– Вам бы уйти, пока были главным, – простонал Пейдж. – Уитвер спешит показать себя, кует железо, только шум стоит. Его стараниями вся