– И все начнется сначала?

– Типа того.

– Я не могу умереть, ― сказал парень, косясь на новую трещину. Он не испытывал того глубинного страха, заставляющего паниковать, а попросту отказывался верить в то, что, пройдя длинный путь, так нелепо погибнет. А как же его недавний сон, в котором на вырученные деньги он покупает большой дом? Он обязательно сбудется! ― Я должен встретиться с Юмису.

– Зачем?

– Она заплатит за Черный эфир.

– Что? ― чуть слышно спросил Ён.

– Или Каони расплатится. Он обещал.

– Они знают об абиграмме, ― кривясь от боли, пробормотал Ён. ― Они прочли ее.

– Только Юмису. Что в этом такого?

Кореец не ответил. Не разжимая губ, он так протяжно простонал, что Сержу подумалось, будто это был отец.

– Ён, объясни, почему это так важно?

– Все сходится.

– Что именно? ― повысил он голос.

Лобовое стекло издало предсмертный щелчок.

– Они использовали тебя. Ты везешь им Черный эфир.

– Клянусь, у меня его нет, ― солгал Сергей, ― он у Хантера. Перед отлетом он забрал контейнер и дал мне подделку. Если Каони спросит, ты же подтвердишь мои слова?

Космолет нырнул в облако, стекло вспучилось… и разлетелось бриллиантовыми брызгами по приборной панели. Парень не успел прикрыться, так быстро все произошло.

В огненных тучах шаттл продолжал терять высоту. Вечернее солнце подпалило перьевое море до горизонта. Теперь, когда стекло сбросило растрескавшийся внутренний слой, закат предстал во всей красе.

Сергей стряхнул с себя осколки. Он знал, что все обойдется ― они с папой не погибнут.

– Кстати, Хантер просил кое-что передать. ― Он протянул ученому смятый листок. После затянувшегося бездействия тот все же принял инструкцию. Прищурившись, он пробежался по написанному, а затем скомкал записку и выбросил ее.

– Это не сработает, ― заключил он, роняя голову набок. Казалось, он умер. Единственный глаз, скованный холодной неподвижностью, бестолково устремился на колеблющиеся огни взлетно-посадочной полосы космопорта. Когда густые лучи заката заглянули в кабину и кольнули багровым светом, он даже не поморщился. Отец же, напротив, оживился. Он вытянул руку, чтобы почувствовать на пальцах солнечное тепло, о котором наверняка мечтал в заточении.

Визг шасси о взлетно-посадочное поле выдернул Сержа из сумбурных мыслей. Не такой он представлял поездку на астероид, но главное, что все обошлось. Скоро он встретится с близкими.

Космолет скользил по рулежной дорожке вдоль белоснежных шаттлов, взяв курс к дальним ангарам. Пассажиры бойко обсуждали случившееся, им не терпелось поскорее увидеть друзей и знакомых. Они представляли, как празднично их встретят в космопорте, а от СМИ не будет отбоя. Счастливое возвращение на Землю, в которое мало кто верил, наконец-то случилось. Только Ён, окровавленный и изувеченный, будто пережил взрыв гранаты, внушал своим присутствием какой-то жуткий трагизм.

Шаттл въехал в неосвещенный ангар, створки ворот сомкнулись, погрузив салон в напряженную тьму. Пассажиры занервничали. Колючие иглы прожекторов ворвались через иллюминаторы, затопив салон белесой яркостью. Снаружи что-то стукнулось о фюзеляж.

Серж потянулся к отцу, но ремни крепко сковывали его. Зилл выполз из-под приборной панели и попытался встать.

– Папа, найди пистолет.

С подавленным стоном отец волочил свое отяжелевшее тело по проходу между обездвиженных пассажиров.

– Вы это ищете? ― прорезался голосок Шааны. Она держала нож.

Зилл дополз до девушки и поднялся на колени. Он схватил рукоять, и в тот же момент хвостовую часть космолета заполнили военные без опознавательных знаков, вооруженные штурмовыми винтовками.

– Опустите оружие, не двигайтесь! ― прогудели синтезированные голоса из масок-намордников.

Отец, размахивая лезвием, перегородил собою проход.

– Папа! ― с надрывом выкрикнул Сергей, вложив всю безысходность и призыв сдаться. Жизнь его родителя зависела от легкого касания спусковой кнопки.

Вооруженный тип, держа на прицеле единственного непристегнутого пассажира, боком ринулся на него, выхватил нож и заломил руки. Отец, не успев и пикнуть, потерял сознание.

Одного за другим их выводили и бросали ничком на бетонное покрытие ангара. Приклад обрушил бизнесмена в полуобморочное состояние, когда тот недостаточно быстро исполнил приказ. Гермафродит окутал собою плачущего ребенка, уткнув его головку себе в плечо, потянулся к лежащей рядом Шаане, и они взялись за руки. Заплаканным голоском девушка начала что-то говорить, но охранник приказал ей заткнуться.

Прижавшись лбом к бетону, Серж ничего не видел, пока в поле зрения не появились носки лакированных туфель.

– Контейнер не обнаружен, но нашли это, ― отчитался военный. Огромные сапожищи на рифленой подошве встали справа от блестящей обуви.

Послышался шелест разворачиваемого комка электронной бумаги и знакомый до озноба голос, до сих пор звучавший из квантового коммуникатора.

– У Хайлла богатое воображение. Поднимите его!

Грубая перчатка схватила за волосы. Рывок ― и Серж на ногах.

– Где Черный эфир? ― отчеканили тонкие губы, служившие оправой мелким зубам. Каони, поглаживая лезвие отцовского ножа, смотрел немигающими глазами, такими же блестящими и темными, как вытекшей из старого механизма мазут, что вспыхивает от одной искры. Сергей таким себе его и представлял: плосколицый, узколобый азиат с выглаженным до безразличия каменным лицом.

– В надежном месте.

– Так и знал, ― вздохнул Каони. ― Обыщите космолет. Этих троих в машину, остальных ― в компост.

– Не-е-ет! ― крикнула Шаана, хватаясь за Сержа

– Прихватим и ее.

– Шэ-э-эрон, ― голосила она, когда ее волокли в закрытый кузов микроавтобуса.

В кромешной тьме душного короба они прислушивались к звукам: хлопок дверцы, гул взлетающего космолета, шелест ветра скоростного шоссе. Напряженное молчание иногда прерывалось всхлипами Шааны. Серж нащупал отцовскую руку. Тот уже очнулся.

Ехали недолго. Подземный транспортный док недружественно поприветствовал заложников особым аскетизмом подъездных рамп и паркинга, татуированного яркими стрелками для направления пассажиропотока к вращающимся дверям. Централизованные автотранспортные узлы, обычно забитые спешащими, пустовали ― ни единой унылой душонки. Звать на помощь бесполезно.

Военный вытащил из кузова травмированного отца, перекинул его здоровую руку через свое плечо, точно лямку рюкзака, и пошагал, подстроив походку под немощную тушу пленника. Он обращался с раненым без лишней возни, но вполне обходительно, следуя некой медицинской программе, а вовсе не из солдатской солидарности.