бывший хозяин увязал свои поношенные одежды в узелок, – имущества оказалось немного.

– Вернусь? – спросил Уго сам себя. Парень стиснул зубы и пожал плечами. – Думаю, что да, – добавил он уже увереннее. – Почему бы мне и не вернуться?

– А как же девочка? – спросила Барча дрогнувшим голосом.

– Позаботься о ней.

Мавританка не смогла исполнить это поручение, потому что Рехину вызвали в замок Бельесгуард и она забрала Мерсе с собой. И если Уго спал в темной сырой клетушке внутри винного погреба, то женщинам досталась еще более тесная комнатка над помещениями для замковой прислуги, зато, в отличие от каморки Уго, сюда сквозь узкое вытянутое окно все-таки проникало немножко света.

– Что вы тут делаете? – удивился парень при первой встрече с женой и дочерью, еще до королевской свадьбы.

– Батюшка! – ахнула Мерсе.

А Рехина даже не изменилась в лице. Видимо, она уже знала, что Уго работает в винном погребе, – от этой женщины не ускользала ни одна мелочь.

– Королева нуждается в наших услугах, – бросила она.

Вот тогда-то Уго впервые и увидел в своей жене ведьму. Ведьма! Вот кто она такая! А в следующий момент Мерсе плутовато подмигнула отцу, и мысли его смешались.

– Мы должны помочь королю зачать наследника, – добавила Мерсе, понизив голос, как будто открывая тайну.

– Да разве у короля нет своих врачей?

– Врачи есть, – вмешалась Рехина, суровым жестом приказав девочке помалкивать. – Остается только подождать, когда у них ничего не получится.

– Ты так уверена?

– Насчет неудачи придворных медиков? Даже и не сомневайся.

Уго, как и всегда при разговорах с женой, первым отвел взгляд и улыбнулся дочери:

– Я рад, что ты здесь. – Эти слова относились только к Мерсе. – Ты всегда сможешь найти меня в винном погребе. Он помещается…

– Нам это не интересно, – перебила Рехина. – У нас много дел, – поторопила она девочку.

– Батюшка, я к вам загляну, – все равно пообещала дочь. – И не беспокойтесь, – добавила она, уже поспешая вслед за Рехиной. – Я найду ваш погреб. Он же в самом холодном месте этого замка, правда? – тараторила девочка, оглядываясь назад с улыбкой.

Уго ответил улыбкой на улыбку и так и стоял, пока женщины не скрылись за углом. А потом к нему вернулся тот же образ: ведьма. А если Рехина – ведьма, то ему и думать не хотелось, что станется с Мерсе после такой учебы.

Поговаривали, что Маргарида де Прадес после брачной ночи осталась девственницей, что король не сумел в нее даже войти. Через месяц после свадьбы у Маргариды были крови. В это же время в замок Бельесгуард прибыло посольство во главе с епископом Кузеранским, ученым юристом и искусным оратором. Посольство было отправлено Людовиком, королем Неаполитанским, женатым на Иоланде Арагонской, дочери короля Хуана и, соответственно, племяннице короля Мартина.

Епископ Кузеранский сообщил, что король Людовик желал бы, чтобы его сын Людовик, шестилетний герцог Калабрийский, был принят при дворе короля Мартина и получил воспитание, дабы познакомиться с каталонскими обычаями, прежде чем унаследовать от Мартина корону. Епископ произнес речь, столь же блистательную, сколь и пространную, во время которой Мартин дремал – разочаровав оратора и обеспокоив присутствовавших в зале, в том числе и королеву Маргариду. И все-таки по окончании долгой речи каталонец выступил с подробным ответом по всем пунктам и отверг предложение Людовика передать корону одной из ветвей французской династии; рассуждения Мартина рассмешили королеву, а потом и всю свиту.

– Господь снова сделает меня отцом благодаря моей дражайшей супруге, ведь оба мы делаем все, что в наших силах; в нашей власти все, что требуется для зачатия. – Супруги обменялись взглядами под смех придворных. – И на нашей стороне не только Господь, – добавил король Мартин. – Врачи утверждают, что зрелому отцу с молодой матерью порождать детей проще, нежели паре молодых супругов.

Однако отказ французам привел единственно лишь к тому, что борьба за наследование трона вспыхнула с новой силой. Возможно, Мартин и сумеет зачать нового сына – или не сумеет, но, пока наследника нет, другие претенденты могли законно выдвигать свои притязания – так, как это сделал француз. Малютка Людовик, герцог Калабрийский; Фадрике, бастард Мартина Младшего; Альфонсо, герцог де Гандия; Хайме, граф Уржельский; Фердинанд, инфант Кастилии, – все они представили доказательства близкого или дальнего кровного родства с графским домом Барселоны. Однако фаворитом каталонского народа был Хайме Уржельский, правнук Альфонса Четвертого, женатый на Изабелле Арагонской, дочери Педро Церемонного и сводной сестре самого короля Мартина, – Хайме тоже предъявил свои права на корону. После смерти сына, в июле 1409 года, король Мартин назначил своим наместником и королевским прокурором графа Уржельского – а этот пост традиционно принадлежал наследнику трона.

Людовик Анжуйский и Фадрике были еще детьми и нуждались в регентах; герцогу де Гандия почти сравнялось восемьдесят лет. Таким образом, эти трое являлись претендентами, но не имели реальных шансов. Оставались только граф Уржельский и Фердинанд. Первый был каталонец и законный наследник, происходящий из семьи, исторически соединенной с Каталонским принципатом: все графы Уржельские были знатны, наделены властью и готовы по-солдатски встать на защиту родной земли. А Фердинанд, напротив, происходил из побочной ветви, которой удалось закрепиться на кастильском престоле, – но, самое важное, он был кастилец. Мало кто ставил на победу чужеземца в борьбе с каталонцем, графом Уржельским.

А тем временем Мартин – как он и заявил послу неаполитанского короля – делал все возможное, чтобы зачать сына с юной Маргаридой, вот только тучность монарха препятствовала совокуплению, а сонливость и приступы лихорадки ослабляли силу воли, необходимую для преодоления постельных сложностей.

Придворные врачи тоже делали все возможное, но очевидная бесплодность усилий заставила их умолкнуть, когда окружавшие королеву женщины, среди них и Рехина, начали принимать свои меры и давать советы Маргариде. Вследствие этого к обыкновенным средствам – таким как паломничество королевской четы в монастырь Монтсеррат и молитвы о плодородии – прибавились еще и возбуждающая пища, особые притирания и отвары.

Свою лепту в это дело внес и Уго.

– Матушка говорит, что ей нужно то вино, которое ты делал для графа, то крепкое вино, – однажды сообщила отцу Мерсе, в очередной раз сбежавшая в винный погреб.

Уго понял, что речь идет про кларет, смешанный с aqua vitae.

– Зачем?

– Чтобы подстегнуть порывы короля, – объяснила девочка как ни в чем не бывало. – Матушка говорит, что большинство мужчин и женщин во дворце…

Вместо того чтобы докончить фразу, Мерсе улыбнулась и подмигнула отцу. Уго резко взмахнул рукой и застыл, уставившись на дочь. Она стала взрослой женщиной! Мерсе спокойно выдержала его взгляд и позволила себя рассматривать,