— Нужно действовать!

— Постойте! — безуспешно взывал к общему благоразумию молодой князь Мереи, Аргитаи, друг моей юности. — Мы не можем позволить себе необдуманных действий. Без императорского веления мы…

— Дорогой князь! — отвечали ему. — Мы не можем оставить государя, даже если он сам так велит. Так велит честь первого сословия. А что велит честь шестого — можете предположить сами.

— Но есть же какие-то рычаги влияния на этих людей? — одновременно предполагал и спрашивал Ундо Экеменри.

— Эррет, — ответил генерал Аканри. — Лаанга. Но как, скажите на милость, влиять на Лаангу?

— Где госпожа Эррет? Где она в такой час?!

— Отставить болтовню! — рявкнул Эрдрейари, взлетев с кресла — и вновь живые умолкли перед Великим мертвецом, вытянувшись, как на смотру. — Наша задача — защитить государя! Время не терпит. Мы знаем, что государь решил отказаться от инкогнито. Он не может предстать перед Древним Югом без почётного эскорта, подобающего уаррскому самодержцу. Предлагаю решить этот вопрос немедленно.

Стенографист записал ещё несколько незначащих реплик, и лист закончился. Я поднял глаза. Судя по всему, кто-то — уж не Рейи ли? — предложил не ограничиваться дворцовой гвардией и отправить мне на выручку «серебряные знамёна». Дождавшись второй части стенограммы, я узнаю, кто взял на себя ответственность за это. Вполне возможно, что встревоженные князья решили забыть о формальностях, и приказ отдал Великий мертвец лично. Поднятые вообще идут на риск куда легче живых…

Это уже неважно.

Я отложил листы. Глаза ныли. «Они испугались за меня, — подумал я с гложущим стыдом. — Никто из них не возмутился тем, что их держали в неведении. Они сочли меня наивным и обманутым. Бесы! Я в самом деле наивен и допустил, чтобы меня обманули. Бесы и Бездна! Я недостоин своих подданных. Я бесконечно доверял Эррет, потому что считал её умнее себя. Но и Эррет допускает ошибки. Все допускают ошибки. Будь всё проклято…»

Пилоты «серебряных знамён» — дворяне. Они безгранично преданы императору. У них нет злого умысла. Они спасают меня не от аллендорцев, а от Дома Теней.

Но летят они в Гентереф.

Та, что играет честно, хочет увидеть войну.

— Ваше Императорское Величество!

Я открыл глаза.

— Доброе утро, капитан. Полагаю, уже утро?

— Пятый час, — сказал гвардеец, и я вспомнил его имя.

— Маро Ундори? Вы служите под началом Аргитаи Мереи.

— Так точно, — отвечал тот.

Забавно: я успел привыкнуть, что мы с Эррет — единственные в поле зрения обладатели тёмных шевелюр. Гвардеец был не просто темноволос, он представлял собою классический тип северянина — с узкими раскосыми глазами и немного плоским лицом. Я перевёл взгляд и увидал в руках меренца бумаги. «Стенограмма», — решил я и протянул руку.

— Срочное сообщение по дальней связи, — отрапортовал гвардеец. — От принца-консорта Раата.

— Как, уже? — вслух сказал я.

Стоило бы переписать знаки, заменить «чайку бесстрастия» на «ледяную». На лице у меня уже не оставалось живого места. Знаки, вычерченные ожогами, пожалуй, надёжнее чернильных… «Дорогой собрат! — обращался ко мне Эрисен; я не понял, искренен он или иронизирует, и стал читать дальше. — Простите, что поднял вас с постели, но дело не терпит отлагательств».

Желал бы я в самом деле быть разбуженным среди ночи. Неужто ещё одно срочное дело?

«Мы не подписывали договора, но, полагаю, достаточно устных соглашений. Нам необходимо ваше присутствие на совете как представителя союзной стороны. Прошу вас незамедлительно прибыть в резиденцию царицы. Сегодня, в два часа пятьдесят минут пополуночи войска королевства Аллендор пересекли границу Ожерелья песков».

— Паровик! — крикнул я так, что Ундори вздрогнул. — Немедленно подать паровик.

Гвардеец бросился исполнять.

Я перечёл сообщение ещё раз и встал. Сердце гулко бухало в груди. Всякая сонливость пропала. Утихомиривая дыхание, я прошёлся от стены к стене и уже направился к дверям, когда к балюстраде лестницы на втором этаже подошла Эррет, бледная и осунувшаяся.

— Что? Мори, куда ты?

— К Эрисену.

— Ты думаешь, это разумно?

— Эрисен просит и умоляет прибыть, — я издалека протянул ей бумагу. — Прочти.

Эррет нетвёрдыми шагами начала спускаться.

— Что там? — спросила она.

— Аллендор вторгся в Ожерелье!

Глаза Эррет расширились.

— Когда?

— Без десяти минут час волка.

— То есть?..

— То есть уже после того, как Рескидда заключила союз с Уаррой. Аллендор первым напал на Королевство Бездны, Эррет!

Эррет мучительно скривила рот.

— Нечему радоваться, Мори.

— Это не война высшего лета, — горячо сказал я. — Это обычная война, исход которой не предопределён. Я еду к Эрисену.

— Я с тобой.

В какой-то миг чувства мои действительно походили на радость. Я признавался себе в этом без стыда. Никто, обладающий разумом, не питал надежд, что угроза высшего лета рассеется сама собой — надеялись только, что обойдётся меньшим из зол. Прекрасно, конечно, было бы ограничиться дипломатическим конфликтом, но трезвому рассудку это представлялось неосуществимой мечтой. Для Уарры ничего не было бы хуже войны с Аллендором, выступающим в качестве Королевства Выси; Аллендор сам отказался от этого звания и вместе с ним — от предрешённой победы, на нашей стороне выступал Древний Юг, и столкновение началось на его территории… Поняв, что отечество избавлено от наихудшего зла, я вздохнул облегчённо.

До рассвета было всё ещё далеко. В Тысячебашенном летом светает много раньше, чем в Рескидде. За окнами паровика расплывчатыми, раздельными пятнами света проносились редкие фонари. «Отныне, — подумал я с полуулыбкой, переведя взгляд на затылок сидевшего за рулём гвардейца, — я более не частное лицо». К резиденции Лумирет летел кортеж союзного самодержца. Забавное было чувство: словно бы некие мышцы во мне расслабилась, а иные, напротив, напряглись. Пока я удерживался в наивной мысли, что государь обязан изъявлять милость всем сословиям равно, то прилагал некоторые усилия — неосознанно, быть может — чтобы теневая охрана в моих глазах не отличалась от воинов-дворян. Я раскаивался в своём заблуждении. В окружении первого сословия мне было много спокойней.

Эррет прикрыла глаза и опустила голову мне на плечо. Я коснулся щекой её волос. Мгновенно погрузившись в дремоту, она задышала ровно; тишайший этот звук убаюкивал, и полчаса пути я отдал сну.

Резиденция царицы едва угадывалась в ночи. Дождь загасил фонари в саду, подсветка крыши и колоннад померкла. Выйдя из паровика, я почувствовал, что ветер усиливается, а на юге, в полупустыне, начинается мощное магическое воздействие. «Исток, — подумал я. — Неужели положение уже сейчас такое, что выхода нет? Впрочем, Эрисен объяснит».