— Уверена, что захочет, — запальчиво отозвалась она. Никакаяона Куинну не жена. Пройдя через десятиминутную церемонию регистрации и получивбрачное свидетельство, она такая же жена, как пять лет разлуки — счастливыйбрак.

— Ты выглядишь очень уверенной.

— Я действительно уверена.

— А что, если он все-таки передумает? — не унимался Куинн.

— Все равно, хочу как можно скорее оказаться свободной.

— Хорошо. — Голос у него был ровным, лицо — бесстрастным. —Поговорим об этом утром.

Куинн был не из тех, кто выбрасывает полотенце на ринг, иЭлизабет вдруг стало не по себе. Эта неожиданная капитуляция тревожила ее чутьли не больше, чем противостояние. Но нельзя было, чтобы он заметил.

Поднимаясь на ноги, она пробормотала:

— Пойду достану постельные принадлежности.

Вернувшись с парой подушек и небольшой стопкой одеял, оназастала его без галстука, в полурасстегнутой рубашке. Пока она пересекалакомнату, он вытащил рубашку из брюк и бросил ее на стул.

На его широкой груди и плечах выделялись округлые мускулы.Освещенная пламенем камина оливкового оттенка кожа блестела, как шелк.

У нее пересохло во рту.

Элизабет бросила постельные принадлежности на банкетку иповернулась, чтобы уйти, но уткнулась носом в широкую грудь. Куинн загораживалей дорогу.

Старательно направляя взгляд мимо него, она выдавила:

— В ванной комнате, в шкафчике, запас полотенец. Если ещечто понадобится — скажи.

— Чтоб мне нечаянно не забрести к тебе, хорошо бы узнать,где находится эта ванная комната.

Заставляя себя не обращать внимания на предисловие, онаответила:

— В конце площадки упрешься прямо в дверь. Можешь идтипервым.

Все еще не давая ей пройти, он лениво протянул:

— В таком случае доброй ночи.

— Доброй ночи.

Она уже хотела обойти его, но он слегка придержал пальцамиее руку.

— Ты сказала, если еще что понадобится...

Глядя с улыбкой в ее выпученные от испуга глаза, онсвободной рукой провел по ее губам, деликатно раздвинув их, и большим пальцемлегонько потер жемчужные зубы.

— У тебя найдется в запасе зубная щетка? Я, кажется, потерялсвою.

— Найдешь в шкафчике в ванной. — Она вырвалась и поспешилавон.

— Спи хорошо, — насмешливо кинул он ей вслед.

Будь он неладен, злобно подумала Элизабет, поспешно закрываяза собой дверь своей комнаты. Он так ведет себя нарочно, чтобы взбудоражить ее.

За последние пару лет она почти убедила себя, что ее реакцияна мужское обаяние Куинна вовсе не была такой бурной, как она воображала, и чтостоит им снова встретиться, как все испарится, и она будет свободна.

Однако теперь приходилось признать, что она жестокозаблуждалась. Все было как прежде и засасывало с прежней силой. И хуже всегобыло то, что он наверняка это заметил...

Элизабет начала раздеваться, и тут до нее донесся скриппрогибающихся под весом Куинна ступенек.

У Элизабет подскочило сердце, она затаилась. Через парусекунд она услышала, как дверь ванной открылась и снова закрылась, включилсядуш и потекла вода.

С облегчением вздохнув, она окончательно разделась, натянуларубашку и, присев у туалетного столика, стала выдергивать из волос шпильки.

Пять лет назад, попав в капкан его темной сексуальной силы,она решила, что любить Куинна, испытывать к нему желание — самое большое чудоиз всех, когда-либо случившихся с ней.

Ее это чуть не уничтожило.

И могло уничтожить сейчас...

Ей стало нехорошо от этой мысли. Было слышно, как Куиннвыходит из ванной. Спустя несколько секунд она оцепенела: вместо того чтобыидти дальше к лестнице, он остановился у нее за дверью.

На всех, кроме входной, дверях в доме были старинныедеревянные защелки, не было ни замков, ни засовов. Что, если он войдет?

Элизабет затаила дыхание. Раздался легкий стук косточкамипальцев по дереву.

— Чего тебе? — Даже ей было слышно, какой у нее слабый,испуганный голос.

— Просто хотел сказать, что ванная свободна.

Элизабет была уверена, что на лестнице прозвучал его легкийсмешок.

Когда она набралась храбрости и ступила за порог, все былотихо, в гостиной погас свет.

Несколько успокоившись, Элизабет умыла лицо и руки,почистила зубы и пошла спать.

Она не задергивала штор, и перед с трудом открывшимисяглазами Элизабет предстало серое утро в неразвеявшемся тумане.

Еще сонная, она с тревогой подумала, что могло ее таквнезапно разбудить, и сразу вспомнила вчерашний вечер. Чувство надвигающейсябеды вернулось вновь.

Она еще не успела привести в порядок мысли, когда послышалсястук в дверь. Элизабет резко села, и в то же мгновенье дверь открылась. ВошелКуинн с подносом в руках. На подносе были чай и гренки.

На нем были отлично сидевшие спортивные брюки и оливковыйсвитер. Явно только что из-под душа, хорошо выбрит, темные волосы уложены накосой пробор и убраны со лба, ясные глаза излучают здоровье. Он был ошеломляющекрасив и мужествен.

— Доброе утро. — Приветствие прозвучало непринужденно, почтипо-дружески.

— Хотелось бы, чтоб ты так запросто не заходил. — Элизабетподжала губы.

— А я постучался, — заметил он. — Дважды. А если учесть, чтомы с тобой женаты, это не выходит за рамки приличий. — Она не дала себяспровоцировать, и ему пришлось продолжить: — Надеюсь, ты хорошо выспалась?

На этот раз она поддалась и ответила решительно инеискренне:

— Прекрасно.

Она проворочалась почти до утра и заснула, только когдазабрезжил тусклый рассвет и послышались отдаленные звуки пробуждающегосяЛондона.

Куинн нагнулся и поставил поднос ей на колени, потом сел накрай кровати и потянулся к чайнику.

Только теперь она заметила, что поднос был сервирован надвоих.

— Я предпочла бы, чтобы ты отнес это обратно. Я спущусь.

Он вопросительно вскинул брови.

— Это потому, что я решил позавтракать с тобой?

— Лучше не надо.

Он внимательно осмотрел каскад шелковистых темных волос и целомудреннуюрубашку.

— А в чем дело? Я же одет, а у тебя совершенно викторианскийвид. — Она не ответила, и он с иронией спросил: — Вы с Бомонтом никогда незавтракаете в постели?