— Полагаете, вашему патрону стоит переехать в Польшуили в Чехию, чтобы его не выдали, — пошутил Дронго, — или еще лучше —в одну из прибалтийских стран?

— Не получится, — возразил Любомудров. — Онслишком известный человек. Если через шесть дней мы не подтвердим участие нашейкомпании в аукционе, разразится грандиозный скандал. Наши западные партнерыоткажутся от любых экономических контактов не только с нашей компанией, но ивообще с Россией. И выиграют только наши конкуренты.

— Вы считаете, что все спланировано на столь высокомуровне?

— Безусловно. Вы же прекрасно знаете, кто именноподдерживает наших конкурентов. Уже давно и открыто они заявили, что недопустят участия в аукционе другой стороны. Теперь они демонстрируют своивозможности. Если пленку покажут по телевидению… — Любомудров еще развздохнул. — Не могу представить, чем все это может кончиться. Но у нас небудет шансов не только на участие в аукционе, но и вообще на сохранение нашейкомпании. Все слишком серьезно.

— Но, насколько я знаю, вашего шефа поддерживают наочень высоком уровне.

— В том-то все и дело. Чтобы скомпрометировать этотуровень, и затеяна подобная операция. Просто не представляю, как мы выберемсяиз этой ловушки. Ведь мы наверняка не сумеем найти убийцу или тех, кто стоял заэтим преступлением в оставшиеся пять-шесть дней. А подтвердить свое участие ваукционе мы должны до вторника. В понедельник вечером срок подачи заявокистекает. В следующий четверг должен состояться аукцион, на котором нашакомпания намеревалась побороться за весь пакет акций.

— Я все помню, — мрачно кивнул Дронго, — мысейчас постараемся узнать один адрес, а заодно попросим водителя вашего патронанемного поработать и с нами. Кстати, в вашей компании есть служба безопасности?

— Конечно, есть, — ответил Любомудров. — Еевозглавляет бывший генерал КГБ Савва Афанасьевич Федосеев.

— Савва? — переспросил Дронго. — Достаточноредкое имя. Он из Сибири?

— Кажется, да. А почему вы так решили?

— В городах такие имена уже давно не дают, хотявстречаются исключения. Почему ваш патрон не подключил к этому делусобственного начальника службы безопасности? Он ему не доверяет или не хочетпосвящать в это дело слишком много людей?

— Нет. Ни то и ни другое. Именно Федосеев предложилвашу кандидатуру, узнав через своих бывших коллег, где именно вас можно найти.У него сейчас полно работы, думаете, так просто узнать, что именно предложат нааукционе наши соперники?

— В каком смысле? — не понял Дронго.

— Нам нужно знать их цену, чтобы перебить еесобственным предложением, — охотно пояснил Любомудров.

— Мне кажется, это несколько противозаконно, —осторожно заметил Дронго.

— Конечно, — кивнул Викентий Алексеевич, — нотак проходит большинство аукционов в нашей стране. Узнать заранее опредложенной цене нельзя нигде в мире. А у нас можно. У нас можно многое. Мыузнаем заранее цену, мы договариваемся о правилах проведения аукциона. У насдаже можно предложить цену гораздо меньшую, чем конкуренты, и выиграть аукцион.У нас можно все, разве вы этого не знаете, Дронго?

— У меня была несколько иная сфера интересов. Ястарался не лезть в подобные дела.

— Я думал, об этом все знают.

— Догадывался, — кивнул Дронго, — но даже непредполагал, что все в таких масштабах.

— Еще в больших, — признался адвокат. — Еслиу нас будет время после следующего четверга, можете со мной встретиться, ярасскажу вам массу интересных историй.

— Не думаю, что мне будет так интересно слушать вашиистории. Лучше издайте книгу «Краткая история проведения аукционов». Получитсянеплохой бестселлер.

— А потом получу пулю в затылок, — угрюмо буркнулЛюбомудров. — В такие дела лучше не соваться. Я делаю свою работу и нестараюсь узнавать больше, чем мне положено. Но, к сожалению, очень часто из-засвоей профессии узнаю слишком много такого, что делает меня циником.

— Кажется, Бальзак сказал, что адвокаты, врачи исвященники бывают всегда циниками, ибо знают о человеческих пороках слишкоммного того, что недоступно другим людям.

— Вот, вот. Интересное замечание и очень справедливое.Только я добавил бы к этим людям еще и политиков высокого ранга, которые иногдазнают больше, чем все врачи, священники и адвокаты, вместе взятые. И которыелгут, соответственно, гораздо больше, чем мы все вместе взятые.

— Хотите сказать, что правила аукциона определяют неэкономическими интересами?

— Конечно, нет. Каждый крупный аукцион в Москве — этопрежде всего большая политика. И условия аукциона каждая команда политиковподбирает только для своих. Поэтому аукцион всего лишь формальность. Всегдазаранее известно, кто победит.

— И все знали, что победите именно вы?

— Вот именно. При любых условиях на аукционе должнабыла победить наша компания. Мы знали все условия, предложенные нашимиконкурентами, мы подготовили этот аукцион, полностью приспособив правила подсебя. И в результате нас обошли совсем с другой стороны, откуда мы не ждалиудара.

— В таком случае не могу понять, чем именно выотличаетесь от своих конкурентов, — насупился Дронго. — Вы проводитеаукцион по собственным правилам, считаете нормальным любой ценой обойти своихконкурентов, узнаете их первоначальную цену, которая должна быть абсолютнойтайной до начала торгов, а потом удивляетесь, что ваши конкуренты подкладываютвам свинью.

Андрей оглянулся на Дронго, но не стал комментировать егослова. В салоне несколько секунд царило молчание.

— Нет, — сказал наконец Любомудров, — мы неудивляемся. Мы были готовы к любым акциям наших конкурентов. Но никто не думал,что они решатся на убийство. И на подобную провокацию. Мы все-таки оставалисьпока в рамках некоторых правил, не решаясь на такие методы.

— Какая разница? — резонно заметил Дронго. —Впрочем, мне действительно все равно, кто именно победит в этом аукционе. Меняинтересуют только две вещи: кто убил эту женщину и как защитить вашего патронаот обвинения в не совершенном преступлении.

Автомобиль подъехал к большому зданию, появившемуся в Москвев начале девяностых словно по взмаху волшебной палочки. Остановились прямо уподъезда. Очевидно, автомобиль Андрея тут знали, так как выбежавший из зданияохранник кивнул Ильину, собираясь сесть за руль и отогнать автомобиль настоянку.

Они вошли в здание компании. У лифта их ждал другойохранник. На шестом этаже встречал третий.

— Здесь база ВВС или офис компании? — хмыкнулДронго.

— У нас такая система охраны, — объяснилЛюбомудров. — Кстати, я забыл сказать, что Ильин заместитель Федосеева.

— Очень приятно, — кивнул Дронго, — когда мынаконец увидим вашего начальника службы безопасности?