— Хорошая работа, — пробормотал Дронго.

— Да нет, — не понял его Андрей, — обычная.Видите, никаких результатов.

— Не ваша, — жестко пояснил Дронго, — аконкурентов вашего шефа. Сделано все с блеском, на высочайшем уровне. Почтигарантированно выключили человека из игры не только на время данного аукциона,но и на последующие недели, месяцы. Если мы не сумеем найти убедительныхдоказательств его невиновности, они смогут шантажировать его достаточно долго.Нет никаких гарантий, что после проведения аукциона вашему шефу опять непредложат заключить какую-нибудь сделку. Людям подобного типа нельзя уступать.Никогда и ни в чем. Достаточно уступить один раз, и они, почувствовав вашуслабинку, съедят вас с потрохами. Им нельзя уступать, — повторил Дронго.

Андрей кивнул, бросая взгляд на обгонявший их джип, которыйедва не подрезал им дорогу. Да, ездить в центре Москвы становилось не толькопроблематично, но и опасно. Либо угодишь в многочасовую пробку, либо тебя безвсяких правил начнут обгонять несущиеся на предельной скорости «джигиты», либо,что совсем худо, нарвешься на нервного типа, способного открыть стрельбу, есливы захотите втиснуть свой автомобиль перед его носом.

Пока они подъехали к «Метрополю», прошло не меньше сорокаминут. Дронго озабоченно посмотрел на часы.

— Кажется, я переоценил наши возможности, —пробормотал он, — у Викентия Алексеевича есть мобильный телефон?

— Конечно, есть.

— Если задержимся, придется ему позвонить, чтобы он насне ждал.

Они затормозили наконец недалеко от гостиницы.

— Подожди меня здесь, — предложил Дронго, выходяиз машины.

Отель «Метрополь» переживал свое второе рождение послеуспешной реставрации, проведенной в начале девяностых. Из обычной московскойгостиницы с неизменными тараканами и клопами он превратился в роскошный отель,отвечавший стандартам самых придирчивых зарубежных клиентов. Дронго особеннонравились здесь апартаменты, в которых обычно размещались не приехавшие навремя гости, а «местные жители», небедные люди, снимавшие номера в престижнойгостинице.

Дронго прошел в холл. Подошел к портье. Поздоровавшись,поинтересовался, нет ли ему письма. При этом он назвал первую пришедшую ему вголову популярную фамилию. Портье — молодой человек лет тридцати, с вытянутойдынеобразной головой и с отсутствующим выражением лица, долго проверял списки инаконец объявил, что ничего не передавали. Дронго кивнул, отходя в глубь холла.Теперь все было в порядке. Итак, у него есть минут двадцать, пока служащиеотеля не начнут обращать на него внимание. У них срабатывал некий комплекссвоего «клиента»: человек, подошедший к стойке портье, уже рассматривался каксвой и примерно полчаса не вызывал особых подозрений.

Дронго прошел к лифту, поколебавшись, решил подняться нанесколько этажей по лестнице. На третьем этаже он остановился. В коридоре былопусто. Осмотревшись по сторонам, он прошел к номеру, который занимал в тероковые дни бизнесмен. Прислушался. За дверью — тишина. Входить было глупо, тамнаверняка поработала бригада следователей, которая успела осмотреть каждыйсантиметр поверхности. И если в номере имелась камера, то ее давно сняли. Нет,тут нужна горничная, которая убирала именно на этом этаже.

Дронго повернул в другую сторону и медленно двинулся покоридору, пытаясь найти дверь, ведущую в служебные помещения. Но все оказалосьтщетным. На этом этаже подобной двери не было. Он прошел обратно и поднялся полестнице еще на один этаж. Здесь работали сразу две горничные. Их тележкистояли у открытых дверей номеров, расположенных в разных концах коридора.Дронго подошел к одной из тележек. Горничная в номере убирала постель.

— Добрый день, — улыбнулся ей Дронго, — вы незнаете, кто работает на третьем этаже? Я случайно выбросил в мусорное ведронужную мне записку. А ее уж успели унести.

— Зинаида Яковлевна, она сейчас тоже на третьем, —ответила женщина.

— Но там никого нет.

— А вы пройдите в другое крыло. Она небось закончилаубирать ваши комнаты и пошла дальше.

— Спасибо, — Дронго поспешил вниз. На этот раз онповернул в левое крыло здания и действительно увидел тележку горничной. Подойдяк ней, он постучал в приоткрытую дверь.

— Зинаида Яковлевна, — позвал он женщину.Горничная вздрогнула и обернулась. Женщина лет сорока пяти, среднего роста,розовощекая, с круглой головой, похожей на шар, увидев незнакомца, растерялась.

— Что вам нужно? — спросила она.

— Я хотел бы поговорить с вами, — он вошел вкомнату.

— Не здесь, — попросила она, — нам неразрешают никого пускать в чужие номера.

— Я знаю. И поэтому стою только на пороге. Так можно свами поговорить?

— О чем? — испуганно спросила она. — Намзапрещено.

— Нет, нет, не беспокойтесь, ничего такого. Мне нужнотолько пять минут. Это вы убирали номер, где была убита женщина?

— Не знаю я никакой женщины, — отмахнуласьгорничная, — уходите отсюда, здесь нельзя оставаться.

Дронго достал из кармана стодолларовую купюру.

— Уходите, — твердо сказала женщина. Он достал ещедве такие же бумажки.

— Нам запрещено, — твердила она как заведенная.

— Всего несколько вопросов, — он прибавил еще двекупюры и, подняв над головой деньги, сказал: — Здесь пятьсот долларов. Если вызахотите ответить на несколько моих вопросов, я отдам их вам.

Женщина посмотрела на деньги, потом на него. Потом снова наденьги. И неуверенно спросила:

— Пятьсот долларов?

— У меня мало времени, — сказал он, — выхотите получить эти деньги?

— Что вам нужно? — Это уже было согласие. Онсделал еще несколько шагов в глубь комнаты. Положил деньги на телевизор и,обернувшись к ней, спросил:

— Вы убирали номер в тот день, когда была убитаженщина?

— Нет. Я убирала утром, когда она была жива. Мы убираемномера по утрам, до полудня.

— Вы ее видели?

— Видела.

— А раньше вы ее здесь встречали? У вас же навернякаесть собственный контингент девиц?

— Никакого контингента у нас нет, — испугаласьженщина, — и девочку эту я раньше не видела. Думала, она с гостем приехалаи с ним уедет.

— А кто убирал номер после вас?

— После меня убирала Света. Ее вызвали почистить номервечером, когда там уже нашли убитую.

— Где эта Света? Она сегодня работает в гостинице?

— Нет.

— Как ее можно найти?

— Я не знаю… — она посмотрела на телевизор, гдележала стопочка «зеленых». Доллары явно давили на ее сознание. — Незнаю, — чуть запинаясь, произнесла она.