— Вот его кабинет, — показал Ильин. Они вошли вприемную. Миловидная длинноногая девица молча кивнула им. Все трое прошли вкабинет. Федосеев оказался крепким мужчиной лет шестидесяти пяти, лысоватым, несколькорыхлым, с крупным мясистым носом и большими ушами, словно раскатанными в блин,а затем приклеенными к его круглой голове. Увидев гостей, он мрачно кивнул им,приглашая войти.

— Добрый день, — приветствовал их сочныйбас, — мне уже звонил Александр Михайлович, предупреждал о вашем приезде.

— Здравствуйте, — Дронго прошел к столу. — Нопрежде чем начнем беседу, я прошу вас узнать, кому принадлежит номер телефона,который я вам сейчас назову. Его фамилия, имя и адрес. И вызовите вашеговодителя.

— Назовите телефон, — предложил Федосеев.

Дронго назвал номер телефона. Федосеев кивнул Ильину, и тотвышел из кабинета.

— Что еще вам нужно?

— Пока ничего. Для начала, если позволите, мы поговоримс вашим водителем, с Леней, который отвозил погибшую.

— Мы уже с ним говорили, — Федосеев, похоже, терялтерпение. — Почему вы считаете, что сможете узнать что-то новое?

— Вы проверяли адрес, по которому он отвозил погибшую?

— Конечно, проверяли. Дважды. Все квартиры в доме, гдеон останавливал машину. И никаких результатов. Она просто дурачила наших людей.Я думаю, она была в курсе того, что их снимали на пленку. Просто никто несообщил ей, чем закончатся их отношения с Александром Михайловичем. Полагаю,это была высокопрофессиональная проститутка, которую наняли специально на этудраматическую роль. А потом убрали, использовав даже убийство для своих целей.

— Водитель точно помнит дом, куда он отвозил девушку?

— Конечно, помнит. Он указал нам даже подъезд, и мыпроверили все квартиры. Все до одной. На всякий случай проверили и три другихподъезда. Ирина Максименко ни в одной из квартир никогда не появлялась, и никтоее там не видел.

— Но почему она ездила именно туда?

— Полагаю, хотела нас успокоить. Наша службабезопасности отслеживала всех людей, с кем встречался Александр Михайлович.Если бы в течение тех дней, когда Максименко общалась с ними, она никуда невыезжала, мы бы начали ее подозревать. Но она обставила все очень умно. Звонилакуда-то по телефону, будто к тетке, просила приготовить ей одежду. Потомсадилась в нашу машину и выезжала по известному вам адресу. Видимо, в подъезде,на одном из верхних этажей, ее ждал кто-то из сообщников, который и передавалей сумку с вещами. Во всяком случае, по показаниям водителя, она задерживаласьв своей квартире не очень долго. Видимо, не хотела долго стоять на лестничнойплощадке.

— Красиво все придумано, — согласилсяДронго, — может, кто-то видел человека, который привозил сумки?

— Мы проверяли и это. Нет, никто не помнит незнакомца ссумками. Возможно, приезжал не один человек, а несколько. Может, даже былаженщина, которая встречалась с Максименко. Она родом с Украины, мы собиралисьпослать людей в город, где она выросла.

— Куда именно?

— Во Львов. Там остались ее мать и сестра. Но онауехала из родного города несколько лет назад и с тех пор ни разу не была наУкраине, этот факт нам удалось выяснить достаточно точно. Но, несмотря на это,двое наших людей вылетели вчера во Львов, чтобы узнать о ней побольше.

— А насчет персонала, работающего в отеле, вы ничего неузнавали? О горничной, которая убирала в то утро на этаже? Другой, котораяубрала номер после того, как нашли убитую?.. Нашедшем убитую служащем отеля? Ихвы не пытались проверить?

— Нет, не пытались, — недовольно буркнулгенерал, — ими занимались сотрудники прокуратуры. Мы не можем взять насебя их функции и вызвать подозрение нашим излишним рвением. Если мы будем такактивны, то навлечем на себя подозрение следователя, который и без того явноторопится допросить Александра Михайловича.

Вернулся Андрей Ильин. Он протянул листок с указаннымадресом.

— Узнали адрес, — сообщил он протягиваябумагу. — Кстати, Леня сидит в приемной, ждет, когда мы его позовем.

— Он вам еще нужен? — ревниво спросил Федосеев.Дронго понял, что если он все-таки начнет настаивать, то может оскорбитьгенерала сомнением в его профессионализме.

— Хорошо, — Дронго поднялся, — мы поедемпроверить этот адрес. А пока я прошу подготовить мне все материалы, которыеудалось собрать вашей службе безопасности об этой женщине. Кстати, ее фотографииу вас были?

— Мы проверяем всех, кто находится рядом с АлександромМихайловичем, — повторил генерал.

— Тем лучше, — кивнул Дронго, — вдруг они нампонадобятся.

— Я поеду с вами, — решительно сказал ВикентийАлексеевич.

На Дегунинскую улицу они подъехали, когда начало ужетемнеть. Андрей по-прежнему сидел за рулем. Дронго и Любомудров, выйдя изавтомобиля, поспешили к дому № 3, где находилась квартира СветланыКоптевой, работавший в день убийства на этаже с номером Александра Михайловича.

— Вы разрешите мне подняться с вами или подождатьвнизу? — спросил адвокат.

— Если хотите, поднимемся вместе, — сказалДронго. — Может быть, увидев почтенного человека, она будет несколькосговорчивее.

Они поднимались по лестнице. Викентий Алексеевич, страдавшийодышкой, тяжело дышал. На четвертом этаже они наконец остановились, и Дронгопозвонил в дверь. Подождал полминуты. За дверью — тишина. Он позвонил еще раз.Наконец послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стоял молодой человек сразвитым обнаженным торсом. Здоровяк недовольно смотрел на гостей.

— Вам кого? — спросил он.

— Это квартира Коптевых?

— Так вам Светка нужна, — понял молодой человек и,обернувшись, позвал: — Света, Света, к тебе тут пришли.

Из глубины квартиры вышла женщина в темном халатике. На видона была значительно старше молодого жеребца, стоявшего в дверях. Ей было никакне меньше сорока. Опухшее одутловатое лицо, хранившее следы былой красоты.Зеленые глаза, все еще сохранившие задорный блеск, чувственный рот. Онаудивленно смотрела на Дронго.

— Что вам нужно? — спросила она.

— Вы Светлана Коптева? — уточнил Дронго.

— Да, это я. А вы кто такие?

— У нас к вам разговор, — начал Дронго, —очень личный.

— Откуда вы? — спросила Коптева. — Я ведь ужеотвечала на все вопросы следователей.

— Удостоверения у вас есть? — спросил болеепрактичный молодой альфонс.

Любомудров достал из кармана свое удостоверение, показываяего молодому человеку.

— Адвокат, — презрительно сказал он. Сказывалсястойкий советский менталитет, унаследованный и этим парнем. Представителямивласти считались прокуроры и сотрудники милиции. Адвокатов традиционно неуважали, а в некоторых юридических институтах даже всерьез обсуждался вопрос,может ли быть членом партии адвокат, защищающий преступников. И хотя последевяностых годов все несколько переменилось и адвокаты постепенно начализанимать положенное им место в системе правовых отношений, выделяясь испецификой своей профессии, и, соответственно, своими гонорарами, тем не менеедо западной системы ценностей, когда адвокаты находились в центре всегоследственного и судебного процесса, было еще далеко.