* * *

Павел Петрович, расставшись с Надеждой, посидел еще немногов кафе, бездумно глядя перед собой, потом спохватился, что у него много дел и чтораскисать сейчас не время. В конце концов, подумал он, не поедет он в Париж —ну что такого страшного? Обидно конечно, и перед Гийомом неудобно, нопереживем.. С такими благими мыслями Павел Петрович сел в машину и поехал винститут. Там он по жаркому времени никого не застал, кроме старой перечницыВарвары Симеоновны. се знали, что старуха упорно не желает уходить на пенсиюисключительно из-за того, чтобы не подсунули ей нянчить правнука. Самоеинтересное, что никто и не собирался этого делать, даже Павел Петрович помнил,что она и с внуками-то никогда не сидела. Так или иначе, но Варвара прочнообосновалась на кафедре и заявила коллегам, что избавятся они от нее только втом случае, если вынесут вперед ногами. В выражениях она никогда не стеснялась.Студенты боялись ее как огня, коллеги сторонились, начальство предпочитало несвязываться.

Павел Петрович посмотрел на столе у секретаря своерасписание на ближайшие три дня и хотел было тихо улизнуть, но Варвара,которой, надо полагать, было скучно, втянула, его в научный спор минут насорок. Еле вырвавшись из Варвариных когтей, Павел Петрович заторопился домой.Жена обещала звонить из Ялты, и нужно заранее быть дома, чтобы она незаподозрила по запыхавшемуся его голосу, что случилось нечто из ряда вон выходящее,и не стала бы задавать ненужные вопросы. Час, когда люди возвращаются с работы,уже миновал, так что Павел Петрович довольно быстро приближался к своему дому.И только он было порадовался, что скоро будет дома, как проклятая машиназаглохла на перекрестке, он еле успел приткнуться к поребрику.

Павел Петрович ничуть не смутился, потому что норов своей«девятки» знал отлично.

Он вышел из машины и открыл капот. Посмотрел задумчивымвзглядом, потом проверил свечи и зачистил контакты. Машина стояла насмерть.Павел Петрович ужасно устал за сегодняшний бестолковый день, да и до дому былорукой подать, так что он не стал бороться с упрямой машиной, а поднял руку. Итут же остановился какой-то добрый самаритянин на такой же видавшей виды«девятке» и предложил помощь.

— Встала, зараза, — пожаловался ПавелПетрович, — подтяни ты меня на «галстуке», тут недалеко совсем.

Добрый человек согласился без возражений, даже одолжил свойтрос. По дороге Павлу Петровичу пришла мысль завезти машину к знакомому мастеруВасильичу, благо тут недалеко, а он все равно собирался это сделать на неделе.

Васильич был на месте, но жутко недоволен, потому что работынавалили выше головы, а сверхурочные хозяин не оплачивает. Павел Петрович долгоего уламывал и наконец получил разрешение оставить свою «девятку».

Когда он подходил к дому, было уже почти десять, жена небосьоборвала телефон и волнуется, куда он подевался.

Он вывернул из-за угла, совсем не с той стороны, где ставилобычно машину, открыл железную дверь, привычно расстроившись по поводу вкоторый раз сломанного замка, и поднялся по ступенькам, не сворачивая к лифту,потому что его квартира находилась на первом этаже. Жена очень переживала поэтому поводу, и Павел Петрович вместе с двумя соседями отгородился от лестницынадежной железной дверью с хорошим замком. И только он потянулся за ключами,как вдруг невесть каким образом возникли у него по бокам двое молодых людей вчерных костюмах. Один из них сильно сжал его локти, а второй залез в карман.Павел Петрович был не то чтобы робкого десятка, но от природы человекнеконфликтный. Однако не правильно было бы думать, что он никогда не умелпостоять за себя.

В данном случае не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобыдогадаться, что ребята в черном явились по его душу и настроены они серьезно.

— Какого черта? — заорал профессор Соколов какможно громче, а сам попытался вырваться из цепких рук.

— Тихо, — прошипел кто-то ему в ухо,. — нерыпайся…

Павлу Петровичу показалось даже, что в спину ему ткнулосьчто-то твердое — не то нож, не то вообще пистолет.

«Еще пристрелят тут в собственной парадной!» — всерьезиспугался он, однако продолжал вырываться и даже довольно успешно пнул пару разкого-то ногой. Чужие руки нашарили у него в кармане ключи, и второй пареньсклонился к замку на двери. Павел Петрович снова пнул ногой, но попал по двери,и она ответила негодующим гулом. Он подумал, что если эти двое протащат его вквартиру, то там уж точно никто не поможет, и крикнул что-то нечленораздельное.Рука в черном рукаве зажала ему рот, Павел Петрович захлебнулся воздухом,закашлялся, а тот, другой, уже открыл дверь тамбура. И в это самое время рядомраздался глухой удар, как будто пыльный матрац начали выбивать, и руки,держащие Павла Петровича, ослабили захват. Он отплевался от противно пахнущей тканичерного пиджака и услышал удивительно знакомый голос:

— Пожар! Горим! Сейчас газ взорвется!

Павел Петрович отбросил ослабевшие руки парня в черном и,повернувшись, увидел, как Надежда с размаху опустила какой-то сверток парню наплечи. Снова раздался удар, как по матрацу, и парень рухнул на лестничный пол.

Все случилось за несколько секунд, причем Надежда еще непереставая орала про пожар и утечку газа. Тип, что возился с ключами,обернулся, конечно, на крик сразу же, но до Надежды ему было никак недобраться, потому что на очень узком и неудобном пространстве боролись трое, даеще его напарник удивительно неудобно валялся под ногами. Кажется, он был всознании, но от ударов временно потерял способность соображать и передвигаться.

Тот, второй, все порывался заткнуть рот Надежде, но на путиего находился Павел Петрович, тогда он, не примериваясь, стукнул его, но неслишком сильно, и попал в живот. Павел Петрович охнул и согнулся. Надежда же отего крика пришла в совершеннейшую ярость и размахнулась пакетом, намереваясьсокрушить противника раз и навсегда. Несомненно, так бы и было, потому чтоНадежда метила в голову, но у типа в черном была отличная реакция, так что онуклонился, и удар неимоверной силы обрушился на дверь. Железная дверьотозвалась так громко, что услышали все, да и дом малость покачнулся.

— Паша! — Надежда бросилась к Соколову и временновыпустила из виду своих противников, выронив пакет на ногу первому изпострадавших, тому, кто и так уже лежал на полу.

То взвыл и немного пришел в себя. Второй тип устремился кНадежде и схватил ее за руку, намереваясь оттащить от Павла Петровича, и в этовремя распахнулась дверь тамбура, и соседка Анна Ильинична выплеснула налестницу ведро холодной воды. Вода попала на парня в черном, потому что оннаходился ближе всех к двери, но Надежде тоже досталось. Однако она нерастерялась, отпихнула парня и зашарила по полу в поисках своего оружия —непрозрачного полиэтиленового пакета, одновременно крича соседке, чтобы немедленновызывала милицию, налицо, мод, бандитское нападение на мирных граждан.

Очевидно, парень в черном решил, что сегодня у него выдалсяна редкость неудачный день и что с него хватит. Он подхватил своего напарниказа плечи, тот к тому времени настолько пришел в себя, что смог самостоятельноперебирать ногами. Оба устремились к двери подъезда. Надежда нашла наконец свойпакет и метнула его вслед парням. Пакет попал ушибленному пониже спины, ужтакое, видно, было его счастье. Парень взвизгнул и, повинуясь закону инерции,быстро проскочил в дверь.