Антон сам не заметил, как заснул. Никаких кошмаров емубольше не снилось. Проснулся он от телефонного звонка. Телефон стоял на ковре утахты. Ольга, не открывая глаз, нащупала трубку.

– Да, здравствуйте, Ксения Анатольевна. – Она вопросительноуставилась на Антона. Он молча кивнул и взял трубку.

– Мама? Доброе утро.

Он не успел удивиться, каким образом мать разыскала егоздесь, откуда узнала Ольгин телефон. Лицо его сильно побледнело, головазакружилась.

– Да, мама. Я сейча приеду, – проговорил он совершеннобелыми губами, положил трубку, вскочил с кровати, заметался по комнате,подбирая разбросанную по ковру одежду.

– Что случилось? – тихо спросила Ольга.

– Чушь какая-то! – закричал он ей в лицо. – Этого не можетбыть! Ты слышишь?! Этого быть не может!

– Антон, в чем дело?

– Какие-то идиоты позвонили, говорят, будто Дениска… Будтоего…

– Что? – не поняла Ольга. – Объясни толком… Но он ужевылетел вон, забыв зашнуровать кроссовки.

* * *

Невысокая прямая фигура появилась перед Ильей Андреевичемтак неожиданно, что он даже не успел испугаться. Да и поздно было пугаться. Онзнал: стоит ему сейчас рыпнуться, сделать любое резкое движение, и ему в грудьупрется темное пистолетное дуло или тонкое сверкающее лезвие финки.

Прохожих в переулке было мало, но все-таки были. Колченогаябабка с авоськой просеменила мимо, два подростка в широких приспущенных штанахпромчались на роликах, молодая мамаша медленно катила коляску. Были людивокруг, все-таки город, не пустыня, и время не позднее – семь часов вечера. НоИлья Андреевич знал: если что, не успеет он пикнуть, позвать на помощь.

Человек, стоящий вплотную к нему, убивал сразу, с первогоудара. Ему даже оружие не требовалось для этого. Он владел моментальнымисмертельными приемами всяких сложных восточных единоборств.

Кличка Сквозняк появилась у него еще в детстве и прикипела,вероятно, на всю жизнь. Казалось, этот человек может проходить сквозь стены,возникать ниоткуда и исчезать в никуда.

Однажды Илья Андреевич стал случайным свидетелем разборки.Молодой бандит подозревался в воровстве у своих. Сквозняку кто-то стукнул,будто этот парень притырил по-тихому перстень с изумрудом, взятый среди прочихвещей в ограбленной квартире. До тех пор пока Сквозняк не выяснил правду, он ипальцем не шевельнул, стоял, заложив руки за спину, смотрел, как двое бандитовне без удовольствия обыскивают своего собрата.

Перстень был найден у парня в ботинке. Сквозняк совсем легкои незаметно саданул ребром ладони парнишку в живот. Удар со стороны даже неказался ударом, никто не успел понять, что произошло. Илья Андреевич стоялсовсем близко, ему почудилось, будто быстрый ледяной ветерок пробежал покомнате.

Парнишка скорчился, лицо его приобрело какой-то смертельныйсиневатый оттенок. Он умер не сразу, а только через десять дней в больнице. Унего была отбита печень, и врачи не смогли его спасти.

А перстенек оказался подделкой – дешевый желтый металл,зеленая стекляшка.

– Давай отойдем куда-нибудь, – прошептал Головкин, – ахочешь, можно вон в то кафе.

– Давай, – спокойно кивнул Сквозняк, – можно и в кафе.

Шагая с ним рядом по переулку, Илья Андреевич честнопризнался себе, что опять тянет время, каждая минутка сейчас на вес золота, ибосколько этих минуток ему осталось, неизвестно.

В маленьком кафе не было ни одного посетителя. Они сели застолик у окна. Молоденькая официантка в туфлях на метровой «платформе»приветливо улыбнулась:

– Добрый вечер. Что будем кушать?

Илья Андреевич подумал, что вряд ли сможет сейчас есть. Авот выпить не мешает. Конечно, надо выпить. Водки.

– Нам, пожалуйста, водки, – сказал Сквозняк. Илью Андреевичапередернуло, словно этот человек мог читать его мысли. Ведь сам Сквозняк водкуне пил. Он вообще не употреблял спиртного.

– А на закусочку? – ласково спросила официантка.

– Салат, рыба, – пожал плечами Сквозняк, – принеситечто-нибудь легкое, на ваш вкус.

– А горячее? – Девушка выжидательно переводила взгляд смолодого симпатичного посетителя на маленького, кругленького, какого-тонервного старикана.

– Да-да! – спохватился Илья Андреевич. – Мнецыпленка-табака, пожалуйста.

С горячим они просидят здесь дольше, хоть не много дольше…

– Цыпленка нет, – вздохнула официантка, – возьмите котлеткупо-киевски, очень советую.

От слова «котлетка» у Ильи Андреевича немного потеплело надуше. Слово это было такое мирное, уютное…

– Да, мне котлетку, – радостно закивал он.

– А вам? – Девушка кокетливо склонила голову набок идовольно откровенно улыбнулась, глядя на молодого симпатичного.

Сквозняк всегда нравился женщинам. В его облике причудливосочетались интеллигентность и вкрадчивая мощь, мягкая мужественность.Разумеется, интеллигентность была лишь обманчивой внешней оболочкой, за которойскрывался холодный, лютый зверь.

Илья Андреевич, как человек наблюдательный, заметил невинноекокетство молоденькой официантки и усмехнулся про себя: «Знала бы ты, детка,кому глазки строишь…»

Головкин опять пытался побороть внутреннюю панику, цыпляясьза всякую мелочь, застревая на незначительных деталях. Все это были живыедетали, они как бы отдаляли неминуемую развязку, создавали иллюзорную преградумежду жизнью и небытием.

– Спасибо, девушка, мне горячего не надо. И водки принеситетолько для него. А мне апельсиновый сок, – говорил между тем Сквозняк.

– Что, совсем не пьете? – Девушка удивленно вскинула брови.

– Не пью. – Внезапно широкая улыбка вспыхнула на его лице итут же погасла.

Официантка удалилась. Тяжелые, стального оттенка глазауперлись Илье Андреевичу в лицо. Все, тянуть больше нельзя было. Мысленноперекрестившись, Головкин произнес:

– Деньги пропали. Собственно, поэтому я и задержался,пытался найти, сделать хоть что-то…

Он стал подробно рассказывать, как выкачивал из пражскогофилиала подопечного банка миллион долларов. Банда Сквозняка, хоть и действовалана территории России, основные свои капиталы переправляла в недалекое зарубежьеи пользовалась для этого услугами банка «Славянка», который, кроме прочейфинансовой деятельности, весьма активно занимался отмыванием криминальныхденег.