— Детка, — позвал он. — Детка, не надо.

Но она продолжала кричать.

Ее звали Алиса Максвелл. Это она смогла им сказать. И еще,что приехала с матерью в Бостон на поезде (из Боксфорда, уточнила она) запокупками, как они часто делали по средам, в ее «короткий день» в среднейшколе, где она училась. Они вышли из поезда на станции Южная и сели в такси.Водитель был в синем тюрбане. И как следовало из слов девушки, синий тюрбан —последнее, что осталось в ее памяти до того момента, как лысый портье открылнаконец-то двойные, лишившиеся стеклянных панелей двери отеля «Атлантик-авенюинн» и позволил ей войти.

Клай полагал, что она помнит больше. Предположение этоосновывалось на дрожи, которую вызвал у Алисы вопрос Тома Маккорта, был ли унее или у ее матери сотовый телефон. Она заявила, что не помнит, но Клай несомневался, что телефон был или у кого-то из них, или у каждой. В эти дни,похоже, все ходили с мобильниками. Он являл собой то исключение, котороедоказывало правило. Что же касается Тома, то ему, судя по всему, спас жизнькот, сбросив сотовый телефон со стола.

Они говорили с Алисой (разговор состоял в основном извопросов Клая, тогда как девушка сидела молча, глядя на исцарапанные колени ивремя от времени качая головой) в вестибюле отеля. Клай и Том перетащили телоФранклина за регистрационную стойку, оставив без внимания громкий и странныйпротест лысого портье: «Он будет мешаться у меня под ногами». После этогопортье, который представился как мистер Рикарди, ретировался в свой кабинет,дверь в который находилась за стойкой. Клай последовал за ним, пробыл вкабинете несколько минут, чтобы убедиться, что мистер Рикарди сказал правдунасчет телевидения, а потом вернулся в вестибюль. Шарон Ридделл сказала бы, чтомистер Рикарди остался предаваться грустным размышлениям в своем шатре.

Но лысый портье не позволил Клаю уйти, не укорив егонапоследок.

— Теперь мы открыты миру, — с горечью сказал он. — Надеюсь,вы думаете, что чего-то достигли.

— Мистер Рикарди, — Клай попытался сохранять выдержку, — явидел, как менее часа назад самолет потерпел катастрофу на другой сторонеБостон Коммон. Судя по доносившимся взрывам, с другими самолетами, большимипассажирскими лайнерами, в Логане происходило то же самое.

Может, они даже врезались в терминалы. Прибавьте взрывы вцентре города. Я бы сказал, что в этот день весь Бостон открылся миру.

И словно подтверждая его слова, что-то тяжелое рухнуло у нихнад головами. Мистер Рикарди не посмотрел в потолок. Только махнул рукой, иди,мол, в сторону Клал. Поскольку телевизор не работал, мистер Рикарди сидел застолом и сверлил взглядом стену.

Клай и Том передвинули два стула, новодел, имитация мебелиэпохи королевы Анны, к входной двери, и высокие спинки в немалой степенизаменили разбитые стеклянные панели. Клай полагал, что запертая входная дверьсоздает лишь ложное чувство безопасности, но при этом отгородиться от чужихглаз очень даже неплохо. Том с ним согласился. Поэтому, поставив стулья увходной двери, они опустили жалюзи большого окна вестибюля. В помещении сталотемнее, а на красный ковер легли продольные тени, как от прутьев тюремнойрешетки.

Покончив с этим и выслушав более чем сокращенный рассказАлисы, Клай наконец-то подошел к телефонному аппарату, который стоял застойкой. Посмотрел на часы. 4.22 пополудни, логичное вроде бы время, да тольков этот день говорить о нормальном ходе времени не имело смысла. По ощущениям,прошли часы с того момента, как он увидел в парке человека, кусающего собаку. Ипри этом казалось, что времени больше нет. Но оно, конечно, было, такое, какиммерили его люди, и в Кент-Понд Шарон наверняка уже вернулась в тот дом, которыйон до сих пор считал и своим. Ему требовалось с ней поговорить. Чтобыубедиться, что она в порядке, и сказать ей, что он тоже жив и здоров, но не этобыло важным. Вопрос о том, все ли хорошо у Джонни, был важным само собой, нобыл и другой, еще более важный. Если уж на то пошло, жизненно важный.

У него не было мобильника, у Шарон — тоже, он мог в этом несомневаться. Конечно, она могла купить его после апреля, когда они разъехались,но они жили в одном маленьком городе, он видел ее почти каждый день, и по егоразумению, если бы она обзавелась мобильником, он бы об этом знал. Во-первых,она сообщила бы ему номер, так? Так. Но…

Но у Джонни мобильник был. Маленький Джонни-малыш, которыйуже не был маленьким, двенадцать лет — не так уж и мало, и именно такой подарокон пожелал получить на свой последний день рождения. Красный сотовый телефон,который при звонке играл мелодию из его любимой телевизионной передачи.Разумеется, ему запрещали включать мобильник и даже доставать его из ранца вшколе, но занятия давно закончились. При этом и Клай, и Шарон, можно сказать,настаивали на том, чтобы он носил с собой мобильник, отчасти потому, что теперьжили врозь. Мобильник мог очень даже пригодиться как при чрезвычайной ситуации,так и при бытовых неудобствах, скажем, опоздании на автобус. И Клаю оставалосьтолько цепляться за слова Шарон о том, что в последнее время, заходя в комнатуДжонни, она частенько видела мобильник, забытый на письменном столе или наподоконнике около кровати, обычно с разряженным аккумулятором, а потому такойже бесполезный, как собачье дерьмо.

И, однако, мысль о красном сотовом телефоне Джона тикала вего голове, как часовой механизм бомбы.

Клай коснулся телефонного аппарата для обычной, проводнойсвязи, который стоял на столе за регистрационной стойкой, потом отдернул руку.Снаружи что-то взорвалось, на этот раз где-то далеко. Так слышен взрывартиллерийского снаряда, если ты находишься не на передовой, а в тылу.

Не делай таких предположений, подумал он. Даже непредполагай, что есть передовая.

Он оглядел вестибюль. Том пристроился на корточках рядом сАлисой, которую они сразу усадили на диван. Что-то ей тихонько нашептывал,прикасался к одной из ее туфелек, заглядывал в лицо. Это хорошо. И Том хороший.Клай все больше радовался тому, что наткнулся на Тома Маккорта… или что ТомМаккорт наткнулся на него.

Проводная связь, вероятно, не таила в себе опасности.Оставалось только понять, достаточно ли велика была эта вероятность. Он внекотором смысле продолжал нести ответственность за жену, а если уж делокасалось Джонни, так тут насчет ответственности двух мнений быть не могло. Дажемысли о Джонни несли в себе опасность. Всякий раз, когда на ум приходилмальчик, Клай чувствовал в себе крысу-панику, готовую вырваться из хлипкойклетки, в которой сидела, и начать рвать все, до чего сможет добраться своимималенькими острыми зубками. Если бы он знал наверняка, что с Джонни и Шарон всев порядке, тогда сумел бы удержать крысу в клетке и подумать о том, что делатьдальше. Однако любая глупость с его стороны могла привести к тому, что он несмог бы никому помочь. Собственно, мог навредить и тем людям, которые сейчаснаходились рядом. Подумав об этом, Клай позвал портье.