глаз

Не сомкнул, молился Богу опечаленный,

От Саула отвести удар хотел.

Но пришла депеша со значением:

С выбором царя Господь не преуспел

И жалеет о подобном назначении.

Самуил, не спавши, с буллою идёт

До царя Саула утром раненько

И от первых встречных новость узнаёт –

Царь себе уже успел поставить памятник.

«Захватил царя амаликов я в плен –

Говорил Саул, жреца встречающий –

Ты у Господа, отец, благословен,

Я же волю Божью в дело воплощающий».

Но услышал царь — какого, мол, рожна

Слышу я вокруг мычанье, блеянье?

Где заклятие, то там стоять должна

Гробовая тишина и запах тления.

Царь-еврей, взошедший на престол,

Выйдет из любого положения –

Дабы алчность скрыть, монарший произвол

Он представит будто Господу служение.

На упрёк в непослушанье Самуил

Слышит отговорку сумасбродную:

«Собран скот здесь тот, что воины мои

Не убили с целью очень благородною.

Господу мы жертву принесём

Из отборного, убив всё прочее…»

Разблюдовку не согласовав с жрецом,

Царь Саул опять превысил полномочия.

Самуил сказал Саулу, кто есть кто,

Дал царю понять, что хоть назначен он

Самодержцем, а не просто Главскотом,

Всё здесь схвачено и хорошо оплачено.

Жрец ругал ослушника, точно штабной,

В соответствии с армейской практикой,

Отчитал героя, выигравшего бой,

За манёвр и нарушенье общей тактики:

«Мнение твоё пред волей Божьей — пшик,

Сострадание — уловка от лукавого,

Будь ты десять раз крутой мужик,

А приказ не обсуждать возьми за правило.

Было сказано тебе — воюй доколь

Всех не уничтожишь, в ком дыхание.

Выполнять все предписания изволь,

Не манкируя подпункты про заклание.

Не для туш разделки выдан тебе меч.

Где приказ — какие есть сомнения?

Послушанье — круче, чем скотину жечь.

Жертв любых нужней для нас повиновение.

Ибо непокорность есть такой же грех

Как и волшебство или гадание.

Слово Господа, что ты Саул отверг, –

Преступление твоё без оправдания.

Оказался недостаточно суров

Ты для бойни, действия сакрального.

Отвернулся от тебя наш Саваоф

И не быть тебе царём впредь над Израилем».

Не был бяшей на закланье царь Саул,

Ставил выше всех своё лишь мнение,

Но в какой бы рог евреев он ни гнул,

Перед клиром объяснялся тем не менее.

«Испугался я в тот час людей своих,

Голоса послушался их алчного.

Двести тысяч было там бойцов одних

И гроша за их геройство не заплачено,

Задарма всех порубить одним гуртом

Было бы совсем без интереса им.

Откупиться жертвой вздумал я, скотом

Богу божье дать, а кесарево Кесарю.

Поклонюсь с тобой я Богу твоему,

Пусть отпустит мне грехи вчерашние…»

(Не могу понять — про Бога почему

Твоему, сказал жрецу царь, а не нашему?

Уличён мной здесь в двуличии Саул,

Как бы за проступок он ни каялся.

Ведь всем тем, кто Бога нагло обманул,

Что Господь их вспомнит, даже не икается).

Как ни умолял Саул жреца, чтоб взял

Тот его с собою на моление,

Самуил словам заблудшего не внял.

Царь Саул пред ним стенал, аж на колени пал,

Ухватил за край одежды и порвал

Вдоль по шву (за неименьем пуговиц),

И услышал от священника слова,

Что заставили Саула призадуматься:

«Царство Израильское изъял, отторг

От тебя Господь и отдал ближнему

Твоему…» — жрец молвил. (Только кто бы мог

Трон занять, пока со слов жреца не вижу я,

Но ежу понятно, что уже готов в верхах

Претендент… За все твои провинности

Уходил бы добровольно ты, монарх,

А не то потом уйдёшь по инвалидности).

Говорил Саул: «Почти, отец, меня

Пред Израилем. Пусть все старейшины

Видят, пальцы гнул по чьей указке я

И украсил край гирляндами повешенных.

Поклонюсь с тобой я Богу твоему…»

(Снова — твоему — я вижу в сказанном,

Ведь помазанник… Я толком не пойму –

Иль в другую веру кем-то перемазан стал?)

Иногда клир с властью светской не в ладах.

Знать народу это не желательно…

Здесь амаликитский царь Агаг

Драматизм добавил в пьесу основательно.

Привести его велел жрец Самуил.

Подошёл Агаг к Святейшей Милости,

Старца дряхлого с надеждою спросил:

«Горечь смерти Вы моей не подсластите ли?»

Жрец ему в ответ: «Как матерей лишал

Ты детей, возмездие исполнится,

И что был у ней когда-то сын-шакал,

Это матери-волчице только вспомнится».

О какой здесь матери повёл речь жрец,

Если сам Саулу дал задание

Выкосить до колоска, как поле жнец,

Всех амаликов, подпавших под заклание?

Из живых остался здесь всего один

Во поле обсевком амаликитский

Царь Агага (Гога, хоть и не грузин,

Вор в законе за дела его бандитские).

Непорядок. Не добил царя Саул.

Прочитав ему нравоучение,

Лично Самуил тогда не преминул

Устранить пред Иеговой упущение.

Старец дряхлый, поднабравшись свыше сил -

Не для старости такие подвиги –

Меч схватил, Агагу разом разрубил

Вне законов всяких физики и логики.

В Раму Самуил пошёл к своим врачам,

Царь же в резиденцию Саулову.

До дня смерти жрец Саула не встречал,

Но печалился о нём и много думал он.

Были основанья — Бог их Саваоф

Дал царя им, а потом раскаялся.

Много в мире было разных катастроф,

И с Саулом всё, конечно, устаканится –

Брадобрей по горлу… или примет яд –

Дело для царей весьма обычное…

Но когда Саул приятен столь на взгляд,

То с чего Господь так на царя набычился?

Сам помазал, так о чём жалеть тогда?

Или с небом связь не безупречная?…

Основная во всём видится беда –

Слишком много в Саваофе человечьего.

Глава 16. Появление Давида

Жрец Самуил за Израиль отчаялся,

За будущее не смыкает век,

И голос свыше в ночь к нему является:

«Доколе о царе тебе печалиться,

Которого от царства Я отверг?

Не быть ему царём во всём нам преданным.

Сошёлся клином свет, да не на нём.

Не сделался послушным он полпредом нам.

Мы проведём его сквозь трубы медные

И нового правителя найдём.

Наполни, Самуил, елеем рог ты свой

И к Иессею трогай в Вифлеем».

Жрец испугался: «Нынче нравы строгие,

До власти жаден царь, как все двуногие,

Добавит с отречением проблем,

Убьёт меня Саул, едва услышит он,

Что усмотрел Господь царя себе

Иного нежели Саул. Подвыпивший,

А то и