начинал верить в то, о чем давно подозревал. Уинтер ДеЛори не была похожа на других.

Подол рубашки скользнул по ее круглой попке, и я уставился на нее.

Уинтер спала без трусиков. Определенно не та информация, в которой я нуждался, чтобы не спать по ночам.

— Если бы я не знал лучше, я бы подумал, что ты ждала моего появления, — поддразнил я ее.

— Конечно, я ведь фантазировала о том, чтобы меня отшлепал отморозок, вооруженный ножом, — сердито бросила она через плечо.

— Это касается только тебя и твоего психотерапевта... Мне плевать на то, что тебе нравится или нет. — Я снова с силой шлепнул ее, на этот раз по горячей коже. Она зашипела, дергаясь прямо напротив моего члена, зажатого под ней. Я успокоил жжение круговыми движениями, мои пальцы оказались в опасной близости к жару между ее ног.

Я сдвинул ладонь, и у нее вырвался тихий вздох. Она мокрая? Я должен был узнать, насколько испорченной на самом деле была Снежная королева.

Моя рука опустился на сантиметр, когда я гладил кожу после второго шлепка, проведя по внутренней стороне ее бедра. Пальцы покрылись влагой.

Я громко хмыкнул.

— Ну и ну… Предполагается, что это наказание, ты ведь знаешь, да?

Она молчала, хотя я уже перестал зажимать ее рот.

— Забыла, что нужно звать на помощь? Сейчас самое время, — напомнил я ей, сильно сжимая ее ягодицу, пока она не начала извиваться напротив меня. Ее мокрая киска была совсем рядом, нуждающаяся и пустая. Я мог бы погрузить туда пальцы прямо сейчас и заставить ее кончить в считанные секунды. Но эта девушка была ядом, и связываться с ней было ошибкой. Кроме того, это было чертово наказание. Впервые Уинтер ДеЛори не получит того, чего хочет.

Я провел пальцем вверх по ее ноге, ожидая, пока она раздвинет бедра в тонком приглашении подняться выше. Удовлетворение пронзило меня, когда она так и сделала.

— Избалованная папина принцесса хочет, чтобы ее шлепали и ласкали?

Я позволил себе провести кончиком пальца по ее щели. Она была такой влажной, что я чувствовал ее пьянящий аромат. Я подавил желание уткнуться лицом между ее ног и вдохнуть полной грудью.

Ее бедра поднялись навстречу моим пальцам, провоцируя их скользнуть внутрь. Вместо этого я снова сильно ударил ее по левой ягодице и отстранился.

— Жаль, что я скорее засуну руку в дровокол, чем в твою киску, ДеЛори.

Она дернулась в ответ на мою жестокую насмешку, и я провел ножом по изгибу спины, заставив ее замереть.

— Поскольку это урок, давай еще раз пройдемся по основным моментам, — пробормотал я. Затем погладил по водопаду ее пшеничных волос и намотал прядь на лезвие ножа. — Я — проблема, от которой ты не оправишься. — Я взмахнул рукой, и светлый локон упал на подушку рядом с ее лицом. — Насколько ты привязана к своим волосам? — задумчиво спросил у нее, скользя ладонью по всей длине локонов.

Уинтер упрямо молчала.

— Мне отрезать еще, или ты хочешь попробовать извиниться еще раз? — поинтересовался я.

Она сглотнула так тяжело, что я это услышал.

— Мне жаль. — Ее голос был полон гнева.

— Правда? — теперь я играл с ней. Она ничего не ответила. — Я тебе не верю.

— Мне жаль, что тебя уволили, но я не заставляла тебя курить во время смены.

Я мрачно усмехнулся.

— Ты серьезно решила дерзить мне до конца? Перевернись.

Уинтер на секунду напряглась, но затем подчинилась. Она зашипела, когда ее задница соприкоснулась с грубой тканью моих джинсов. Я не стал удерживать ее за руки. Нож, приставленный к груди, казалось, был достаточным сдерживающим фактором, чтобы не сопротивляться. Я порылся в кармане другой рукой и нашел то, что искал.

— Считай это первым и единственным предупреждением больше не играть со мной, ДеЛори. В следующий раз какой-то продавец париков получит чертовски щедрое пожертвование.

Я снял колпачок с черного маркера, который стащил с работы, и поднес к ее коже.

Она метала в меня молнии. Я старательно вывел слово крупными заглавными буквами у нее на лбу. Огромные глаза все это время грозили прожечь во мне дыры. Ее гнев был восхитителен.

СТЕРВА

Закончив, я закрыл маркер и взял Уинтер за подбородок, поворачивая ее лицо то в одну, то в другую сторону, любуясь своей работой.

— Красиво и уместно. Повеселись, стирая это или объясняя кому-то. — Я тряхнул запястьем и отправил нож-бабочку обратно в ножны.

Она приподнялась, замахнувшись, чтобы влепить мне пощечину, но я сбросил ее со своих колен на кровать, предотвращая попытку. Затем встал и лениво потянулся, пока она наблюдала за мной нечитаемым взглядом. Мой член все еще упирался в джинсы, чертовски твердый, что было невозможно скрыть. Я и не пытался.

Вместо этого я усмехнулся слову, написанному у нее на лбу.

— Тебе идет. Увидимся позже, Ваше Величество.

Я успел спрыгнуть, когда фоторамка, стоявшая на ее тумбочке, разбилась о подоконник.

5. Уинтер

Пачка ватных дисков, три разных средства для умывания, плюс бутылка ацетона — и мой лоб стал темно-красным, но буквы стали неразличимыми.

К утру краснота от неистовой чистки, которой я подвергла его прошлой ночью, спала лишь частично.

Я лежала в своей постели, боясь снова взглянуть в зеркало. Вместо этого я уставилась в потолок. Прошлая ночь показалась бы мне сном, если бы запах ацетона все еще не стоял у меня в носу.

Психопат. Он свихнулся. Ворвался в мой чертов дом после того, как игнорировал меня целый год. Он отшлепал меня!

При воспоминании о том, как его рука снова и снова опускалась на мой зад, кровь прилила к лицу. В тот момент все язвительные реплики и злобные насмешки вылетели у меня из головы, исчезло всё, за исключением одной безумной истины.

Мне не было неприятно.

Как только я поняла, насколько это хорошо — быть беспомощной в его руках, под его контролем, безрезультатно бороться и просто вынуждено подчиняться его силе, — меня охватил ужас, и я прикусила язык. Я не могла попросить его остановиться. Он бы услышал ложь в моем голосе.

Я перевернулась на живот, прижимаясь разгоряченным лицом к простыням. Со мной что-то было не так. Я была слишком защищена, или неудовлетворена, или что-то в этом роде. Я слишком привыкла к вежливым молодым юношам и их сухим поцелуям в щеку после возвращения домой в респектабельный час, с которыми меня обычно сводили родители. Настолько, что чистая, дикая энергия такого плохого парня, как