тревога вползла в грудную клетку, устроившись там, вцепившись когтями в ребра.

Она посмотрела в окно, где новорожденный вечер стучал ей в стекло дождем, призывая выйти к нему, погрустить вместе. Мужчина, сидевший рядом на стуле, был так привычен, будто так и должно быть, здесь его место, с Юлей. Серые впалые глаза — самые умные на свете, смотрели без жалости, с какой-то затаенной теплотой. Казалось, даже шрам разгладился от доброты.

— С ними все в порядке. Дарья у тебя смышленая и самостоятельная барышня. Но, позвонить не помешает. Волнуется. Напугала ты нас всех, Юлия Батьковна, — сцепил пальцы в замок и опустил глаза, рассматривая что-то на полу.

— Спасибо тебе, Сереж.

Юля вложила в «спасибо» многое, что хотела сказать «за все». Она поберегла силы для звонка, сглатывая горько-сладкий вкус лекарства от анемии на языке.

Даша ответила нарочито бодро, но голос ее звенел от волнения за мать. К концу разговора, девочка успокоилась и сказала, что будет ждать ее дома. Завтра. Ведь, завтра выходной и в школу не нужно. Они поужинали с Коськой омлетом с обжаренным хлебом. Попили чай. Мелкий смотрит мультики. Температуры нет.

— Вот видишь, все хорошо, они справляются. Замечательные у тебя дети, Юль. Ты сегодня останься в больнице до утра. Завтра будут готовы еще анализы. Так, на всякий случай взяли… — он замялся, скрывая, что сам настоял, чтобы проверили женщину «сверху до низу».

— Время посещения закончилось. Вы почему здесь? — вошла медсестра с капельницей, которая, по всей видимости, только заступила на смену и не могла знать, что Травкин на особом положении. Ее гонор поутих под внимательным строгим серым взглядом.

Полковник встал, уступая место рядом с пациенткой. Не ушел, пока не прочитал название на пакете с лекарством. Бдительно проследил, как вошла игла в вену.

— Тридцать минут будет капать, — медсестра отрегулировала скорость подачи, подкрутив колесико дозатора.

— Я пошел, Юль. Завтра утром приеду и отвезу тебя домой. Дождись, — вложил в посыл много чего: «Давай, ты будешь хорошей, послушной девочкой. Не хотелось бы, чтобы ты упала где-то. Без меня».

Травкин вышел, прикрыв тихонько за собой дверь. Проверил свой телефон, поставленный на беззвучный режим. Перезвонил.

— Еще одна? Когда? — выражение лица стало звериным, будто он готов взять след. Одними губами перематерился. Юлькин район. Снова молодая женщина. Ушла с работы, а домой не вернулась. Словно, сквозь землю провалилась. Дома дети, муж…

Полковнику не спать вторые сутки, но это мелочи, по сравнению с тем, что испытывают родные пропавших женщин. Ни тела не нашли, ни свидетелей. Мистика, блядь, какая-то. Травкин по десятку раз прогонял ежедневные привычки пропавших, искал похожие дела. Ничего не бывает вдруг. Всегда есть нулевой случай, отметка, с чего началось. Маньяками просто так не становятся… Зацепок не было, ни одной. Даже живодеров в округе не наблюдалось. Травкин выбешивался, получая отрицательный ответ на запросы по другим отделениям. Женщины пропадают только у него.

Череп как представил, что по этим же улицам ходит Юля с дочкой, ком подступал к горлу. Запрокинув оголенную голову, подставился холодному ветру, втянув воздух ноздрями. И нихрена он не был свеж! Потянуло падалью, вызывая приступ тошноты. Может с мусорки, тащит? Сергей, позволил себе минуту постоять, обтекая дождем и только потом, вынул ключи от машины из кармана.

***

— Ле-о-о-ош! Что ты такой? — Нелька ластилась к мужчине в распахнутом коротком халатике. Терлась оголенной грудью с оттопыренными сосками, пробуя возбудить в любовнике ответную реакцию. — Скоро «мой» приедет на неделю, долго не увидимся, — капризно надула губы. Гладила по угловатым плечам настойчиво, даже со злостью, требуя к себе внимания.

Леха косо на нее посмотрел, совершенно не реагируя на потуги Нелли. С того случая у школы, женщина начала ему надоедать. Не вставляет, как прежде.

Все почему? Лехины нормативы дали сбой. Семья, уютный дом, где были булочки с ванилью… Жена. Жена — это не просто баба, с которой делишь постель. Жена — это жена. Твоя собственная, подстроенная под тебя модель женщины. В нее столько вложено сил и ресурсов… Юлька больше не будет трещать языком о хозяйственных проблемах, не попросит прикрутить полочку, починить капающий кран. Не станет заставлять побыть с детьми.

Дети. Он их любил по-своему и боялся. Казалось, эти мелкие люди, плоть от лехиной плоти, видели насквозь все его пороки и слабости.

Полкан, вставший в позу. Не просто так. Мент положил глаз на жену, Леха это сразу понял, не дурак.

Долги, которые росли с каждым днем под хренальон процентов. Разве Проданов виноват, что товар взяли на посту ДПС? Что, сучка бухгалтерша, бумажки одной сопроводительной не положила, из-за чего начали досмотр. А там…

Все прахом.

Схватив за горло назойливую шлюху, повалил ее на кровать. Без ласки. Без сожаления.

Глава 18

Сергей приехал за Продановой утром, как обещал. Его куртка пахла паленым, словно мужчина прямо с пожара заявился.

— На даче был, ветки старые сжигал, — пояснил Травкин. — Дом прикупил недавно через риелтора. — Зевнул широко в кулак, лязгнув зубами. — Всегда хотел такой старый дом, как у бабушки. Чтобы пахло печкой и на грядке росли зеленые хрустящие стручки гороха. И подсолнухи большие…

— А дом, случайно не на Цветочной улице в поселке Заречном? — у Юльки вытянулось лицо. В договоре купли-продажи значился какой-то Сергей Травкин. Она тогда подумала, что это должно быть, пожилой человек, которого потянуло ближе к природе и яблонькам.

— Да. А ты откуда знаешь? — поднял брови на пассажирку в его машине рядом.

— Травкин? — решила наверняка уточнить, чтоб не вышло ошибки, хотя была уверена в ответе.

— Так точно, Травкин, — у него от напряженных последних суток совсем каша в голове. Поэтому, полковник съездил в новый — старый домик прибраться по хозяйству. Там думается легче в тишине и покое. Нарубил сухих веток у плодовых деревьев. Побелил стволы. Починил покосившийся забор. Мысли как-то упорядочились… А еще Сергей непроизвольно представил, что зайдет сейчас в дом, а там женщина с глазами… То ли карими, то ли зелеными. Печет пироги и заваривает чай с сушеными листьями смородины.

— Это был мой дом. Вам… Тебе, Сережа, там будет хорошо. В доме душа есть, — Юля приняла правила и перешла на «ты». Ей стало спокойней, что бабушкино наследство перешло в хорошие руки. Этот мужчина умеет быть заботливым.

Травкин только усмехнулся. Он ведь даже не посмотрел в документы, забросив их в ящик стола. Крутит им судьба, вертит… И все вокруг Юлии.

Оба неловко молчали до самого подъезда.

— Зайдешь на чай? Правда,