Травкин отбил звонок и посмотрел на полураздетый труп женщины в одном нижнем белье. Вторая из пропавших. Очень она напоминала ему Юлию… Почти близнецы, только волосы покороче и выкрашена в блондинку. Полковнику хотелось снять куртку и прикрыть ее наготу. Судмедэксперт колдовал, не подпуская никого близко.

Затянувшись сигаретой, он подумал, что начался отсчет. Тело нашли не потому, что повезло, а так решил сам Коллекционер. Одна рука Сергея сжалась в кулак. Как со слепыми щенками играет. Водит. Запутывает. Намекает на что-то, нелюдь… Удавил бы паскуду!

Глава 20

— Сереж, ты почему ничего не ешь? — Юля не выдержала и сделала замечание, кивнув на накрытый стол.

Юлия расстаралась и приготовила на ужин курицу с овощами, салат, рулетики из баклажана с чесноком и сыром, пирог ягодный испекла. Травкин поковырялся немного и застыл со взглядом в никуда.

— Извини, мысленно еще на работе, — закинул кусок курицы и начал активно жевать.

Полковник честно старался абстрагироваться, но получалось так себе. Его все время возвращало на поляну с жертвой, которая пролежала там несколько суток и тело довольно хорошо сохранилось. Но! Вокруг нее, вот буквально описывая контуры, были оставлены следы еще до заморозков, заполненные осенними дождями, вмерзшие сейчас в землю. Маленькие следы, почти детские.

Собака следа не взяла, лишь смотрела на группу людей умными глазами и мотала хвостом. Скулила, урчала на своем собачьем, будто возмущалась. Кинолог вцепился холодными пальцами ему в плечо и выдохнул перегаром в лицо: «Не получится. Мистика какая-то. Следы есть, а запаха нет».

Все это начинало очень дурно пахнуть.

— Очень вкусно, Юль. Спасибо, — он сделал большой глоток горячего чая и подождал, пока гортань обожжет кипятком. Удовлетворенно хмыкнул и еще отпил. — Рассказывай, что случилось.

Юльку прорвало, будто дали отмашку жаловаться. Она рассказала про наглую подружку бывшего мужа.

— Ладно бы только имущество. Понимаешь, у нее глаза были такие дикие… Не знаю, как объяснить.

— А ты попробуй, — прищурился Травкин, став старше от собравшихся морщин в уголках глаз.

— Она — угроза для меня и детей. Я почувствовала, что просто так не отцепится, — Юля подбирала слова, даже руку к груди приложила, показывая, что вот тут у нее не спокойно. Предчувствие.

— Понял тебя. Завтра переезжаете ко мне домой. У меня двушка. Комнаты непроходные. Одна из них, в вашем полном распоряжении.

— Сереж, может, ты здесь останешься? — она сглотнула и опустила глаза, рассматривая свои руки, лежащие поверх стола.

Это было неожиданно, не вовремя и некстати. Травкин сматерился про себя, что рад ее предложению, как сопливый мальчишка. Более того, они в шаге от близких отношений. Стоит только дотронуться до ее нежной кожи и полыхнет так, что мама не горюй.

Какого хера, спрашивается, происходит сейчас? Ни раньше, ни позже.

Рядом бродит маньяк, подбираясь все ближе… Какая может быть романтика? Очнись, Череп! Если сосуществовать на одной площади, неминуемо их притянет, к гадалке не ходи… С ней так нельзя, притянуть и потом извиниться: «Прости, Юль. Мы разные люди». Девочке нужен не такой циничный прагматик как он.

— Вот, ключ от моей квартиры, — он вынул связку из кармана и отцепил от кольца дубликат, и магнит подъездного домофона. — Собери все, что нужно, я вас завтра отвезу. Сам поживу пока у друга. Сегодня останусь. Постели на диване, Юль, — прикрыл устало глаза и потер переносицу двумя пальцами.

Полковник дошел до дивана на автомате. Тело и мозг утомлены настолько, что он отключился, даже этого не поняв.

Юля аккуратно подложила ему под голову подушку и укрыла пледом. Дома запахло мужчиной и стало намного спокойней.

Коська — добрая душа, приволок колесо от машинки и положил рядом с головой большого дяди. По лицу Сергея пошла гримаса. Даже во сне, ментовский нюх не подводил, пробив тревогу, что чужой рядом. Втянул ноздрями воздух и успокоился, кожа разгладилась. Рецепторы распознали аромат теплого молока и ванили.

Свои. Отбой, полкан.

За окнами быстро темнело. Белая снежная крупа билась в стекло. Юля задернула шторы и включила в гостиной ночник, чтобы Сережа, если проснется, понял, где ночует.

Она заглянула в Дашину комнату, пожелать спокойной ночи. Покачала головой, что девочка уснула в наушниках, и убрала у нее все. Свернув провода вокруг сотового телефона, положила его стол. Экран вспыхнул неярким синим и вплыло сообщение от абонента с незнакомого номера.

«Завтра, как договорились. Если не придешь, будет хуже. Не вздумай проболтаться мамочке»

Юлию бросило в жар, а потом в холод. Она резко оглянулась на Дарью. Но разве по спящему лицу можно что-то понять?

Накрыла рукой телефон и без зазрения совести, взяла с собой, чтобы прочесть всю переписку. У дочери она знала код разблокировки смартфона.

Глава 21

— Простой, как сатиновые трусы, — недобро ухмыльнулся Сергей, отпивая из большой кружки кофе. Он прочел всю переписку, которую Юля перекинула на свой телефон. — Все нормально, Юль. Сейчас пробьем номерок, но я заранее ставлю на твоего бывшего. Что-то ему нужно. Не просто так пляски устроил. Ты не находила ничего подозрительного дома? Заначку или документы какие-то?

— Нет, ничего такого, — замотала головой женщина. — Я особо и не искала, — она непроизвольно окинула взглядом кухню.

— Ключей от квартиры у него нет, попасть сюда он боится, — Травкин намекнул на собственное нахождение в квартире. — Осталось только шантажом заставить дочь принести ему то, что хочет. В любом случае, вы съезжаете ко мне на время. За Дашу не переживай, за ней присмотрит Артем. Поговорю с ним, — он побарабанил пальцами по столу, задумчиво на нее посматривая.

Бедная, видно, что не спала всю ночь. Темные круги под глазами. Волнуется за дочку. Есть и плюсы: они знают место и время назначенной встречи. Череп дернул шеей, хрустнув позвонками.

— Собрала сумку?

— Да, — выдохнула Юлия таким обреченным тоном, будто на суде ответила на вопрос: «Вы признаете свою вину?».

— Тогда, Костя дожует свою кашу, — взглянул на мальчика, который очень старался кушать, чтобы стать большим и сильным как дядя Сережа. — И по коням.

***

Проданов, сделав над собой усилие, приподнялся на локте, сев на кровати, устланной только голым матрасом. Обвел мутным взглядом обстановку. Впервые за два дня комната предстала перед ним объемной, в целом, а не отдельными фрагментами. Рядом с кроватью окровавленный таз, куда он харкался кровью и блевал. Вонизма стоит. Кругом грязь и пустые бутылки.

Застонав, дотронулся до отбитых ребер. Бочина, окрашенная в темно-фиолетовый цвет нещадно болела. Лучше бы сразу прибили,