В следующий момент кто-то схватил Никиту за шиворот и подняв над полом, с силой швырнул так, что покойник перелетел через стойку и с грохотом упал где-то за ней.

— Собирайся, дорогуша! — рявкнул на меня вампир, в котором я с трудом узнала Лютика.

В ярком свете ламп кафе я впервые нормально увидела «енота». На вид ему казалось от двадцати до двадцати пяти лет. С собранными в хвост волосами, его лицо вопреки моим нелестным фантазиям выглядело неожиданно хорошеньким, хоть под глазами так и остались темные круги, да и само лицо осунувшееся. На ум пришло сравнение, что у голодных, а бедняга без сомнения плохо питался, вампиров появляются под глазами Мешки Смерти вместо Слез.

Заметив, что я никуда не собираюсь, Лютик сам схватил мой рюкзак, закинув его, а потом и меня на плечо. Я попросту ничего не успела сделать.

Никита все еще не выбрался из-за стойки, гремя посудой, зато из подсобки на шум вышла Ольга, сразу без раздумий запустив в вампира топорик.

Лютик отскочил в сторону и оружие вонзилось в дверной косяк, не оставив на «еноте» и царапинки. В следующий момент он уже выскочил вместе со мной на улицу, умудрившись даже ни обо что меня не ударить.

У Ольги не было и шанса остановить «енота» — на рельсах, чья близость к кафе наверно впервые сработала против его персонала, стояло какое-то приспособление, напоминающее разобранный остов легковой машины без обшивки. Я мельком увидела эту черную конструкцию, когда Лютик, повернулся к рельсам спиной, совершая прямо таки киношный маневр чтобы увернуться от брошенного ему вдогонку стула.

Металлический стул жалобно зазвенел, покатившись по тротуару, а Лютик ловким прыжком приземлился прямо на сиденье черной платформы.

За дальнейшим трудно было уследить. Платформа с жутким звуком набрала без всяких задержек умопомрачительную скорость, оставив кафе и крошечные фигурки моих новых друзей далеко позади. Не держи меня крепко «енот», сила инерции при старте сбила бы меня с платформы.

Я с тревогой смотрела на исчезающие за деревьями дома. В сгущающейся темноте человеческий глаз уже не мог разглядеть «сигнализацию», но похоже транспорт вампира как нельзя лучше подходил для обхода всех местных ловушек.

Только когда заросли, прикрывавшие тылы старого городка, перестали быть видны, Лютик снизил скорость и сгрузил меня со своего жесткого и неудобного плеча на второе сиденье.

— Ты очень огорчила меня, Танит.

— Как ты меня нашел?

Руслана не оставляла по дороге визиток с картой, куда за нами ехать, да и кафе не единственное в городе здание, расположенное рядом с железной дорогой, потому вопрос серьезно волновал меня. Похоже, Лютик был прекрасно осведомлен, где искать беглянку, иначе бы «еноту» не удалось так легко меня похитить.

— Не намерен отвечать тебе. Мучайся, страдая от догадок! — пристегнув меня к креслу ремнем, вампир снова увеличил скорость, делая дальнейший разговор невозможным.

Впрочем, просьбы отпустить меня заведомо бесполезны, а спрашивать «енота» о том, что стало теперь очевидным, смысла не имело. Странная техника, развивающая приличную скорость, ясно указывала на то, что у «енота»-бомжа и в самом деле были какие-то полезные связи в прошлом. Какие-нибудь «маячки» точно имелись. Оставалось найти и уничтожить эту гадость.

Остановка вырвала меня из раздумий. Пока я прокручивала в памяти события прошлой ночи, пытаясь понять, как и куда вампир прицепил «маячок», мы доехали до места, где старая железная дорога шла рядом с новой.

Лютик сошел с платформы, и я последовала его примеру, подавив желание попробовать уехать без вампира. Может, ударить его камнем по голове? В конце концов, вампиры — всего лишь слишком долго живущие переносчики редкого заболевания, они дышат, у них бьется сердце, а все остальное — мифы, порой созданные самими же вампирами. Кроме поразительной реакции на солнце. Но в памяти еще слишком свежи стремительные движения «енота», да и как включалась эта странная платформа, я попросту не видела.

— А ты не так глупа, как я было подумал, — вампир одарил меня улыбкой, которая яснее всяких слов говорила — мое желание видно у меня на лбу.

Дальнейшие действия «енота» лишили меня всякой попытки даже подумать над достойным ответом. Лютик приподнял платформу за край и, сняв ее с рельс, потянул к новой железной дороге.

Я наблюдала за этими действиями сначала с удивлением, а потом с нарастающим предчувствием беды.

Когда вампир развернул платформу боком, так что по размеру она сравнялась с расстоянием больших рельс, я была уже просто готова убить себя за отсутствие даже попытки сбежать.

Вскоре что-то лязгнуло и стало понятно — колеса для больших путей складывались под днищем платформы. Те небольшие колеса, с помощью которых трансформер двигался по старым путям, сейчас заняли их место.

— Прошу, мадмуазель, — Лютик вытер перепачканные руки об свои лохмотья, и, развернув сиденья вперед, картинно махнул рукой, приглашая меня сесть. — Не правда ли, теперь похоже на скамейку?

Я проигнорировала его слова, как и протянутую руку, с трудом, но самостоятельно вскарабкавшись на свое место, возвышавшееся теперь над землей на приличной высоте.

Если бы не злость, я бы наверно завопила от страха, когда внизу, под моими ногами с умопомрачительной скоростью замелькали шпалы. К счастью, поезда во внешнем мире ходили слишком редко, чтобы переживать о столкновении, но холодный ночной воздух, бьющий в лицо и просачивающийся под одежду, убивал всякие остатки оптимизма. Если поездка закончится только к утру, у меня есть все шансы умереть от переохлаждения.

Не знаю, сколько прошло времени. Лютик, как малолетний мальчишка наслаждался скоростью, не обращая на пленницу внимания, а я, кажется, додумалась, куда он мог прицепить «маячок». Но проверить сейчас, не привлекая внимания «енота», не могла. Да и вся моя воля была сосредоточена на том, чтобы заставить мышцы под кожей перекатываться, согревая тело, что за отсутствием практики и слабым представлением, как это вообще делается, выходило весьма плохо.

Рывок, от которого не просто выдавило весь воздух из легких, а чуть не вырвало плечи из суставов, застал врасплох нас обоих. Задыхаясь, я попыталась освободиться от впившихся в тело ремней, но замерзшие руки не слушались.

— Конечная станция, друзья мои! — нарушил наступившую тишину низкий, глубокий с хрипотцой, и как мне показалось, развратный голос.

По глазам, и так слезившимся, ударил яркий свет не просто фонаря, а целого прожектора.

Ослепленная, я могла только дышать и слушать звуки ударов, впрочем, быстро стихнувших.

— Не ожидал, что кто-то остановит то, на чем едешь ты? — с презрением спросил все тот же голос.

Чьи-то руки расстегнули проклятые