Джек присел в кресло у камина и смотрел, как Эмма суетится около дивана, взбивая подушки и поправляя покрывало.

Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы он пришел в нервное возбуждение.

– Эмма, почему ты не присядешь? Мне кажется, эти подушки уже взбиты дальше некуда.

Эмма еще раз хлопнула ладонью по последней из подушек и со стоном рухнула на диван.

– Я так наелась! Похоже, я не скоро смогу подняться с этого дивана, что доставляет мне немало беспокойства, потому что вид, который открывается на комнату отсюда, вызывает у меня головную боль, – выжидательно улыбнулась Эмма. – Кто занимался дизайном этого дома? Только, пожалуйста, скажи, что это не ты. У меня не может быть ничего общего с человеком, который считает темно-фиолетовый и горчичный цвета подходящими для атмосферы, в которой можно расслабиться.

Джек удивленно фыркнул:

– Цвета выбирала помощница дедушки, с которой, как известно, у него был тайный роман, а я только недавно вернулся в Англию, и у меня не было времени, чтобы заняться отделкой дома.

Эмма чуть наклонила голову набок и пристально посмотрела на Джека:

– Могу побиться об заклад, что в твоем доме в Америке все сплошь мраморные да хромированные поверхности без единого пятнышка яркого цвета.

Джек пожал плечами, немного уязвленный целенаправленной критикой его вкуса.

– Я люблю, чтобы меня окружали чистота и покой. – Он попытался, чтобы его слова прозвучали не так, словно он обороняется, но, судя по выражению лица Эммы, у него ничего не получилось.

– Ты хотел сказать – стерильность, – поморщилась она.

– Ладно, мисс У-Меня-Лучше-Вкус-Чем-У-Тебя, а что бы ты сделала, чтобы улучшить дизайн этого дома?

– Все что угодно. – Эмма поднялась с дивана и зашагала по комнате, разглядывая предметы интерьера, шторы и обои. – Для начала избавься от этой ужасной деревянной мебели мрачных темных цветов. Добавь сюда немного теплых тонов и мебели, которые станут отражением эпохи, в которую был построен этот дом, но используя современный дизайн.

– Современный дизайн?

– Да, – скрестила руки на груди Эмма. – А что в этом плохого?

– Ничего, – широко улыбнулся Джек. Его развеселило ее напускное негодование. – Совсем ничего. Просто я не знаю, что ты имеешь в виду под современным дизайном. Ты хочешь сказать, что этот дом нужно заполнить пластиком и чем-нибудь хромированным?

– Нет! – отрезала Эмма, стрельнув в него глазами. – Ну, может быть, совсем немного, чтобы расставить акценты.

– Понятно, – хмыкнул Джек. – Акценты. Ага. Он вдруг осознал, что шутка, которую он выдал на кухне, повлекла за собой их негласное перемирие, и ему доставляло удовольствие дразнить ее, потому что он не помнил, когда в последний раз они дурачились и по-доброму подшучивали друг над другом.

Как получилось, что так много всего стерлось из его памяти? Похоже, пропасть между ними была не только физической, в виде бескрайнего океана. В переносном смысле она представляла собой минное поле, кишащее пираньями, и зыбучие пески величиной в целую Галактику.

Они молчали добрую минуту, каждый задумался о своем.

Эмма подошла к каминной полке и поправила уродливые часы, стоявшие по центру.

– Извини, – сказала она, встретив удивленный взгляд Джека. – Вот что делает со мной стресс. В такие моменты я начинаю уборку дома.

Я в курсе. Клэр как-то говорила мне, что, когда у тебя были экзамены, ты вычистила весь дом, включая чердак.

Ей тогда исполнилось семнадцать, и Джек просто с ума сходил по ней. Он обрадовался и в то же время пришел в бешенство, когда во время экзаменов Эмма не смогла приехать на две недели к Клэр. Только тогда он понял, какие сильные чувства испытывал к ней. И он помнил, что случилось потом, когда она все-таки появилась в их доме, вся такая свежая и до того красивая, что у него перехватывало дыхание. И Джек помнил неприкрытую обиду на ее лице, когда он сказал ей какую-то очевидную чепуху, и что случилось сразу после этого.

Джек вдруг осознал, что стоит, уставившись на Эмму, а она озадаченно смотрит на него с улыбкой на лице.

– Ты внезапно стал таким ужасно серьезным. О чем ты думаешь? – тихо спросила она. Ее голос прозвучал с небольшой хрипотцой, словно она прочитала его мысли.

– Вообще-то, – прокашлялся Джек, – я думал о том, что случилось, когда ты приехала к нам домой через две недели после сдачи экзаменов.

Он видел, как сглотнула Эмма.

– Ты имеешь в виду, когда ты обвинил меня в том, что я якобы флиртовала с парнем, который занимался покраской вашего дома, и я наконец решила поговорить с тобой и выяснить, почему ты так сильно ненавидишь меня?

– Да, – кивнул Джек, вспоминая, как она влетела наверх и колотила по двери его комнаты, пока он не впустил ее внутрь.

Потом она с силой толкнула его в грудь так, что он отлетел к стене. Но потом что-то щелкнуло у Джека внутри, он набросился на Эмму и, сжав ее в своих объятиях, жадно впился в ее губы. Джек запустил пальцы в ее шелковистые волосы и целовал ее с такой страстью, словно хотел наказать за то, что она творила с ним, заставляя терять самообладание.

Да, он ненавидел собственную неспособность контролировать чувства, которые испытывал по отношению к ней.

Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, Эмма издала протяжный стон и ответила на его поцелуй с такой же страстью. В их отношениях словно прорвало дамбу. Они с Эммой не могли насытиться ласками друг друга. Джеку казалось, что он сходит с ума от прикосновения ее прохладных ладоней. Он хотел ее так сильно, почти что до боли. Испытывая отчаянное желание быть к Эмме еще ближе, Джек стянул с нее футболку, и у него перехватило дыхание, когда их тела соприкоснулись кожа к коже. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Как, впрочем, и потом. Джек поднялся с кресла и подошел к камину, чтобы подбросить пару поленьев в огонь. В его сердце теснились смешанные чувства, вызванные воспоминаниями.

– Джек? Ты в порядке? – встревоженно посмотрела на него Эмма.

Он мысленно встряхнулся, разозлившись, что позволил себе вернуться в прошлое, которое пытался забыть всеми силами.

– Со мной все хорошо, – натянуто ответил он.

Эмма отпрянула от резкого тона Джека и посмотрела на него с такой болью и смущением, что ему захотелось притянуть ее к себе и унять все ее тревоги.

Подавив свой неуместный порыв, Джек подошел к окну и, чуть раздвинув портьеры, выглянул на улицу. Журналисты по-прежнему расхаживали перед домом. Они курили, болтали и смеялись, словно у них в жизни не было никаких проблем. Стервятники.

– Ты ведь знаешь, что они скоро выяснят, кто я такая, – подошла к нему Эмма и остановилась у него за спиной.

Джек повернулся к ней, и его окутал знакомый сладкий аромат, который ошеломил его и привел в смятение его чувства. Джек отпрянул и, отступив несколько шагов назад, остановился, скрестив руки на груди.