— Быка за рога, — уточнил Кристиан. — А не слона.

Он недавно слышал эту поговорку от Хейса и знал, что Эд ее исказил. У слонов нет рогов.

— А. Ладно, вот что я обо всем думаю. Ты теперь взрослый юноша, и похоронить себя в пещере, жить без друзей, — такая жизнь не по тебе.

Несмотря на то, что последнее время думал почти то же самое, Кристиан порывисто ответил:

— Но ведь у меня есть ты. И Вул, Ката, и Уолтер с Кэрри.

Даже произнося эти слова, он знал, что теперь ему этого недостаточно.

— Это ж такая малость, — заметил Эдрик, в душе желая не знать этой истины. — Тебе нужно больше. Ты теперь вырос, и тебе нужно узнать мир. Совесть меня гложет, что удерживаю тебя здесь.

— Но ты и не удерживаешь, — заверил его Кристиан. — Когда я первый раз пришел, то сказал, что не хочу уходить домой. И с тех пор ничего не переменилось.

— Я и не говорю, что тебе нужно идти домой. — Особенно потому, что Эдрик понятия не имел, где этот самый дом. Никто из его друзей по переписке не поведал ничего полезного о происхождении Кристиана. — Однако я считаю, ты должен отправиться куда-нибудь. Пожить среди людей. Завести личную жизнь. Ну… знаешь.

Кристиан долго молчал. На сей раз ему дали подумать, потому как Эдрик держал рот на замке и очень бы удивился, узнав, что Кристиан уже принял решение и просто прикидывает, как о том сказать приемному отцу.

Однако Эдрик мог молчать до поры до времени. И в конце концов выпалил:

— Если тебе не понравится, ты же знаешь, наши двери всегда для тебя открыты.

Поскольку они жили в пещере, их двери были открыты всегда и для всех, но никто об этом не стал упоминать. Они оба знали, что имеет в виду Эдрик.

Кристиан глубоко вздохнул, но это не помогло унять бешеный стук сердца.

— Думаю, ты прав. Хейс сегодня опять говорил мне про работу в замке. Я собираюсь воспользоваться его предложением.

— В замке? Я думал, тебе следует отправиться дальше. Пожить самому по себе.

— Эд, я не был на другом берегу реки. Замок для меня что луна. Разве только хватало расстояния, чтобы мы могли послать г-мейл.

Не говоря уже о том, что даже находясь ближе к Маргаритке, Кристиан, будучи простым парнем, никогда не осмелился бы разговаривать с ней так, как в письмах.

Эдрик видел, что эта идея ничего, кроме неприятностей, не принесет, учитывая бесполезный интерес Кристиана к принцессе. С другой стороны, разве справляться с неприятностями — не то, чему должен научиться парень, как того хотел Эдрик? Эдрик и собаки защищали его ото всего на свете, пока он рос. Кристиан никогда не станет мужчиной, если не научится сам справляться со своими трудностями.

— Ладно, — смирился Эдрик.

Первый шаг к уходу в мир — позволить Кристиану принимать решения.

— Я пойду завтра, — объявил Кристиан, прежде чем улечься и так мучиться бессонницей, что собаки в припадке раздражения встали и отправились в желтую комнату, где смогли немного поспать.

Глава 8

После завтрака Кристиан стоял у входа в пещеру со всем своим мирским скарбом (запасные рубашки, кожаные бриджи, пара кальсон, бритвенные принадлежности, книга греческих мифов, бриллиантовая сережка, для сохранности завернутая во множество слоев холста), увязанным в узел, который и держал в руке. В другой руке был лук. За спиной у Кристиана висел колчан с самовозвратными стрелами, за поясом торчал кинжал.

Уже минут десять перед ним маячили Эдрик и собаки. Ни Кристиан, ни Эдрик не знали, что сказать, а собаки озабоченно переглядывались при этом затянувшемся молчании. Эдрик раза три прочищал горло, но слова так и не приходили на ум.

Кристиан глубоко втянул воздух и судорожно выдохнул.

Вул сел, а Ката улеглась на землю.

Наконец Кристиан вымолвил:

— Я… — Голос сорвался, и Кристиан попытался снова: — Я приду повидаться, как только выпадет выходной.

Эдрик молча кивнул. Потом что-то буркнул согласно, хотя ни один из них понятия не имел, есть ли у работников замка выходные.

Кристиан переложил лук в руку, которой держал узел, положил ладонь Эду на плечо и сказал:

— Спасибо.

Потом наскоро обнял Эдрика и быстро зашагал в лес.

Собаки вскочили и бросились за ним, не слушая, как Эдрик зовет их свистом назад. Да и с чего им возвращаться? Они же всегда сопровождали Кристиана во всех вылазках.

Свист стихал вдали, пока ни Кристиан, ни собаки уже не могли его расслышать. Тому они все были рады, ведь никто из них не хотел поддаться соблазну повернуть назад, хоть и по разным причинам.

Кристиан стоял на берегу широкой быстрой реки и ждал, когда циклоп, водивший паром, его заметит. Хейс предупреждал, что это может занять время, поскольку одним глазом циклоп видел хуже, чем будь у него оба. Собаки — уши торчком — сидели рядом с Кристианом, предвкушая приключение.

Потом Кристиан узрел вверх по течению лодку, пересекавшую реку. Берега соединял канат, который удерживал переправу от того, чтобы ее не снесло стремниной. Кристиан пошел вдоль берега навстречу посудине. Собаки потрусили рядом, вывалив языки и блестя глазами.

— Хочешь переправиться? — спросил циклоп.

— Да.

— Один серебряный.

Кристиан отдал ему серебряную монету, найденную давным-давно в лесу, понимая, что не сможет переправиться назад и свидеться с Эдриком, если не заработает какие-то деньги. Как сказал бы Эдрик, он сам намазал масло на хлеб, ему на нем и спать.

Циклоп подозрительно осмотрел монету единственным глазом, попробовал на зуб и сунул в карман.

Собаки попытались запрыгнуть на борт, но Кристиан оттолкнул их и сказал паромщику отчаливать, пока они не попробовали снова. Сбитый с толку, Вельзевул залился хриплым лаем, Кристиан расслышал его даже сквозь рев воды: вот явно свалится к обеду с головной болью. Геката так душераздирающе надрывалась, воя и повизгивая, что Кристиану пришлось поверить в ее искреннее огорчение, а не просто в театральное представление. По правде сказать, не напоминай он себе то и дело, что впереди его ждут приключения, он и сам бы завыл не на шутку.

Кристиан отвлекся от тяжелых мыслей, смекая, как улучшить тягловый механизм для паромного каната. На циклопа его задумки произвели впечатление, и тот пообещал, что попытается пустить их в дело.

От места, где причаливал паром, путь до замка был не близкий, поэтому у Кристиана хватало времени поразмышлять, не делает ли он ужасную ошибку, меняя скучную, но удобную жизнь на