Лив, тогда, так и подмывало спросить: а такое поведение допускается, если она укроется от любопытных глаз? Еле сдержалась, и остаток разговора мысленно развлекалась, представляя реакцию свекрови, если бы ей всё же не удалось вовремя прикусить язык.

Странно, что сестрица Майлза пока ещё не выступила, зато сам Майлз отнёсся к этой истории со снисхождением, сказав, что наверняка его мать слишком сгустила краски, и что он ни за что не поверит, что Оливия позволит себе подобное поведение.

Ей бы радоваться, подумала Лив, но вместо этого и неделю спустя готова была вцепиться мужу в горло. Да, у них состоялся «Тот-Самый-Разговор» и они выяснили, что любовью в их браке и не пахло, но какой смысл тянуть эту лямку, если у него даже не срабатывает чувство собственника, когда ему говорят о его жене и другом мужчине?! Это и обижало Оливию сильнее всего: она молодая женщина, она хотела быть желанной, а ей в очередной раз указали на то, что её желание — её проблема.

Однако был ещё один человек, замешанный в этом недо-конфликте — Барри. Подходя к учительской, Оливия на мгновение остановилась. Меньше всего ей хотелось, чтобы их знакомство завязалось на дурной ноте. Он ведь приглашал её выпить, а перед этим — прокатиться на байке, а на языке общения между мужчиной и женщиной, если Лив его ещё не забыла, это означает, что она ему понравилась.

А теперь он узнал, что она замужем, да не во время дружеской беседы, а из неприятной сцены на парковке от женщины, которую едва ли можно считать лучше гадюки.

— Оливия, доброе утро!

Она обернулась и увидела поднимающуюся по лестнице миссис Мюррей. Когда они поравнялись, женщина прошлась по ней цепким взглядом, словно оценивая, годится ли её внешний вид для работы. Она «просканировала» всё от волос, заплетённых в замысловатую косу и персикового жакета с рукавом три четверти, надетого поверх блузы, до укороченных чёрных брюк и лодочек в тон. Одобрительно кивнув, директор сказала:

— Вы выглядите красиво и по-деловому. Пожалуй, другие учителя либо возьмут с Вас пример и тоже станут одеваться наряднее, либо возненавидят.

Лив нервно усмехнулась и пожалуй, слишком громко сглотнула.

— Это… не вселяет оптимизма.

— Ох, я напугала Вас. Ну ничего, это как и в любом коллективе — встречают всегда по одёжке, но в дальнейшем…. — Директор легонько подтолкнула Лив к двери, но прежде, чем открыть её, сказала: — В конце концов, если кто-то захочет Вас возненавидеть, он сделает это, даже будь Вы послом доброй воли. Так что выше нос.

После таких наставлений Оливия потеряла было уверенность в том, что делает, но потом представила лица своих родственников, когда выяснится, что в последний момент она спасовала, и буквально заставила себя сделать шаг вперёд.

Учительская представляла из себя квадратную комнату со множеством столов и стульев. Утренние лучи осеннего солнца заполняли собой помещение сквозь два огромных окна в стене напротив, наличие разнообразных ярких фигурок на столах и многочисленных полках с книгами говорило о том, что кто-то относится к своей работе с душой.

— Коллеги, позвольте представить вам нашего нового преподавателя — миссис Оливия Тейлор-Томпсон.

Лив почувствовала, как запылали щёки, но улыбнулась и выдавила из себя «Здравствуйте», окинув взглядом людей перед собой. Первое, на что она обратила внимание — практически все присутствующие были сильно старше неё. Она слушала миссис Мюррей, представлявшую ей учителей, как голос за кадром, пока осматривала коллег: учитель истории миссис Уоллис — тонкая женщина немного за сорок с худым, суровым лицом и каштановым с проседью каре — кивнула и поджала почти невидимые губы; мистер Билл, который выглядел как типичный учитель физики и химии — «профессорская» залысина, пышные усы, очки, и вязаная безрукавка поверх болотного цвета рубашки — бросил на неё лишь мимолётный взгляд, после чего продолжил созерцать что-то в окне.

Она почувствовала себя немного увереннее, когда уже знакомая миссис Свон доброжелательно помахала ей и улыбнулась, когда прозвучала её фамилия. К своему стыду, ей не удалось запомнить всех учителей, но по счастью это было вовсе не обязательно в данный момент. Прозвучал звонок, что положило конец вступительной части её возвращения в школу.

Предстояло самое сложное. Миссис Мюррей повернулась к ней и пригвоздила к месту взглядом.

— У Вас сегодня три урока, верно?

Лив кивнула.

— Тогда приступайте. Ученики уже в кабинете литературы. Или должны быть там…. Вы ведь помните дорогу? Планы занятий у Вас приличные, хотя вскоре Вы поймёте, что не всегда получится неукоснительно следовать им. Я дам Вам несколько дней на то, чтобы освоиться и познакомиться с детьми, а потом мы поговорим. Если возникнут сложности, Вы знаете, где меня найти. Хорошего дня.

Интересно, что она подразумевала под «сложностями»? На негнущихся ногах, Лив поднялась на третий этаж, чувствуя, как с каждым шагом всё тело словно наливается свинцом. Дойдя до нужного кабинета, она на мгновение остановилась. Сделав глубокий вдох, силясь унять бушующее сердце, девушка решила: сейчас она войдёт туда, и не будет выглядеть дрожащей амёбой. Пусть ей страшно, но о страхе в её сердце будет знать лишь она, и после этого урока ученики не пойдут рассказывать своим друзьям о том, что новая учительница едва не хлопнулась в обморок, стоило ей переступить порог класса!

Как только она открыла дверь, разговоры по ту сторону тут же стихли. Двадцать тринадцатилетних учеников безотрывно следили за тем, как она пересекает расстояние до стола, как ставит на него сумку. Лив повернулась к детям и, доброжелательно улыбнувшись, сказала:

— Доброе утро, класс. Меня зовут миссис Тейлор-Томпсон, я ваш новый учитель английского языка и литературы…

— Миссис «Дабл Ти», стало быть?

Ну, начинается.

Послышались тихие смешки. Лив улыбнулась парню, который это выкрикнул. Модная у тинейджеров стрижка — выбритая половина головы и перекинутый на другую сторону «хохолок» пшеничных волос, рубашка навыпуск, самодовольное выражение лица…. Она вспомнила «классификацию» учеников Барри, и этот экземпляр явно из «звёзд». Любитель порисоваться, весь его вид говорил о том, что вместо того, чтобы торчать здесь, он бы охотнее залип в телефоне.

— Верно. Смотрю, у нас тут весельчак затесался. Как тебя зовут?

— Калеб Макби, мэм.

— Так вот, мистер Макби — и это касается всех вас: мы встречаемся трижды в неделю, и всем присутствующим будет проще, если мы не будем враждовать. Вы тут все уже давно не мелюзга, поэтому говорю с вами, как со взрослыми людьми. — Для убедительности она обвела учеников серьёзным взглядом. Некоторые даже подобрались — так им понравилось сравнение. — Итак. Надрывать горло и перекрикивать вас я не собираюсь. В первый раз, когда вы расшумитесь, я просто замолчу до наступления тишины, во второй раз вы закрываете учебники, и мы пишем самостоятельные по прошедшей теме. Это не нужно ни мне, ни вам, так что я надеюсь, что вы меня поняли. Кстати, перебивать учителя также считается недопустимым, правило поднятой руки ещё никто не отменял, поэтому считайте, что первый раз за этот урок уже был.