Вовка швырнул пачку на пол и, наступив на нееногой, заорал:

– Хватит! Ты слышала когда-нибудь опохищении младенцев?

– Конечно.

– Знаешь статистику? Из десяти украденныхдетей находят одного! Очень повезет, если двух! Причем это не только у нас, нои в Англии, Франции или Германии! А если малыш не умеет разговаривать, шансыотыскать его падают до нуля.

– Ты полагаешь, что Гену украли?

– Не знаю!

– Но зачем?

– Не знаю!

– С какой целью?

Костин встал и пошел к двери.

– Вовка! – заорала я.

– Что?

– Гену будут искать?

– Ну… Нужно заявление.

– Какое?

– О пропаже ребенка.

– Сейчас напишу.

– Это должна написать мать.

– Она же в реанимации.

– Тогда отец.

– Костин! Очнись! Гена погиб вкатастрофе.

– Бабушка, дедушка, – тупоперечислял Володя.

Я подлетела к нему, вцепилась в рубашку ипринялась трясти.

– Приди в себя! У Геночки никого, кромеЛяли и нас, нет!

Майор ловко вывернулся из моих рук.

– Лампа! Я…

– Ты просто превратился в мента! –заорала я, понимая, что у меня самая настоящая истерика. – Перешел вхудшую категорию! Стал тупорылым идиотом кретинским, омерзительным сотрудникомМВД, который хочет лишь одного: избавиться от навязываемых забот, отшвырнутьдело ногами. Его не волнуют ни слезы матери, ни…

Костин выбежал из кухни, со всей силойшандарахнув дверью о косяк. Большая керамическая ваза, которую Лиза подариламне на день рождения, покачнулась на подоконнике и потом вдруг совершеннонеожиданно развалилась на две половины.

Глотая потекшие по лицу слезы, я собралаостанки ни в чем не повинного сосуда, выбросила их в помойку и пошла в спальню.Взгляд упал на пустую, неубранную кроватку со скомканными простынками.Неожиданно истерика прекратилась. Я села в кресло. Хорошо, я сама найду того,кто задумал преступление. Наркоман! Как бы не так. Тут действовал человек,отлично срежиссировавший ситуацию. Скорей всего, он позвонил Оле и обманомвыманил ее из дома. Почему Белкина взяла коляску? Не знаю. По какой причиневзяла Гену? Нет ответа и на сей вопрос. Но я обязательно докопаюсь до правды,отыщу малыша, отниму его у киднеперов и вручу Оле. Лялечка непременновыздоровеет и снова начнет жаловаться на жизнь, а Геночка будет быстро расти.Все у нас наладится. Никто и ничто не помешает Лампе осуществить задуманное! Неследовало меня злить! И совершенно зря ты, Володя, похоронил Лялю. Я оченьхорошо знаю, что она не нравится тебе до тошноты, я, кстати, сама отношусь кБелкиной с прохладцей, но ведь ей никто, кроме нас, не поможет, мы знаем другдруга много лет, а в такой момент следует забыть о всех неприятных ситуациях,связанных с Олей, и протянуть ей руку дружбы.

Честно говоря, я надеялась на Вовку, но еслион повел себя подобным образом, начал требовать официальных заявлений отродственников и разводить бюрократию, то мне придется действовать в одиночку.

Внезапно тишину прорезал телефонный звонок.

– Алло, – тихо сказала я.

– Здрассти, – защебетал веселый,молодой, звонкий голос, – меня зовут Неля Гречникова. Можно Олю? Мы с нейв одной палате после родов лежали. Вот, хотела узнать, как там Белкина? Какмальчик? Ой, наверное, уже поздно…

Слезы полились у меня из глаз.

– С Олей несчастье!

– Что случилось?

Я быстро пересказала события.

– Какой кошмар, – залепетала девушка, –она выздоровеет?

– Обязательно, – заявила я, решив нетравмировать незнакомку, – все будет хорошо!

Но на следующий день приступить к поискам Генымне не удалось, на шею навалилось слишком много других дел. Лишь в среду ясмогла начать расследование, завела будильник, чтобы не проспать. Времени мало,следует торопиться.

Около семи утра меня разбудило попискивание,и, чтобы не потревожить мирно сопящую на диване Лизавету, не включая свет, явыбралась в коридор. Сон бесследно испарился, голова, несмотря на ранний час,была совершенно ясной. Очень осторожно, на цыпочках, я прокралась на кухню ивключила чайник. Через полминуты раздался тихий щелчок, вода вскипела, и тут жепо плитке зацокали когти. Вот еще одна загадка. Ну каким образом наши собаки, спящиев разных местах большой квартиры, слышат звук выключающегося электроприбора ипонимают, что на кухне появились люди? Ведь двигалась я сейчас словно паучок,тише тихого, и тем не менее – здравствуй, мама, мы не прочь подкрепиться.

Мопсы сели рядком у балконной двери. Мулямеланхолично отвернула морду в сторону, весь ее вид говорил:

– Я тут ни при чем! Но не спать жеспокойно, когда все несутся хомякать.

Ада, ровесница Мульяны, тоже изображаласпокойствие, зато Феня и Капа, бойкие щенки, вертели скрученными, толстымихвостами и преданно глядели на меня черными глазами. Через пару мгновений Фенястала тихонько поскуливать, а Капа принялась мерно лаять.

Чтобы она не разбудила домашних, я быстросунула мопсенку строго-настрого запрещенное ветеринаром печенье.

– На, только замолчи.

Схватив лакомство, Капуля заметалась по кухне.Ее нервозность можно было понять: сейчас товарищи изловчатся и отнимут добычу.Впрочем, ни стаффордшириха Рейчел, ни двортерьер Рамик, ни Мулечка с Адюсей незанимаются мародерством. Самозабвенный экспроприатор у нас Феня. Быстроопустошив свою миску, она подбирается к Капе и легко оттесняет более мелкуюсестрицу от кормушки. К остальным Феня не привязывается, они ведь могут и отпордать. А выхватить изо рта Капуси пряник, ириску или хлебную палочку – плевоедело. Хитрая, излишне умная для щенка Феня не начинает драку. Она простоподходит к товарке и спокойно откусывает ту часть вкусного, которая торчит изКапиной пасти. Бедная Капуся потом очень удивляется. Вроде дали такуюдлинную-предлинную, ну просто замечательную ванильную соломку, и где онатеперь? Остался лишь крохотный кусочек, куда же подевалось остальное?