Они принадлежат моей матери. Ямогла бы попросить сестер привезти мне сумку, но мать уже наверняка заморозила мои счета. Она любит так делать, чтобы наказать нас, ауж после такого унижения точно позаботится отом, чтобы якней приползла. Кроме того, яне хочу, чтобы мои сестры оказались внижнем городе, даже если им удастся перебраться через реку Стикс. Тем более что опасность будто бы подстерегает на каждом углу.

На самом деле, есть только одно решение.

–Япридумаю что-нибудь, но не вернусь. Не сейчас.

–Персефона, это не план.– Шумно выдыхает Каллисто.– Утебя нет ни денег, ни телефона, свободного от прослушки, иты поселилась упризрака Олимпа, который ктому же один из Тринадцати. Он– само олицетворение опасности. Это полная противоположность плана.

Не могу сэтим поспорить.

–Ячто-нибудь придумаю.

–Нет уж. Давай-ка еще раз.

Психея откашливается.

–Если Эвридика сумеет отвлечь маму, мы сКаллисто сможем привезти тебе запасной телефон иденьги, которые унас есть. Так утебя хотя бы появится возможность во всем разобраться.

Меньше всего мне хочется втягивать вэто сестер, но теперь уже поздно. Яоблокачиваюсь на изголовье.

–Дайте подумать. Япозвоню завтра ирасскажу подробнее.

–Так не…

–Люблю вас. Пока.– Вешаю трубку, пока они не придумали очередной аргумент для спора.

Это правильное решение, но явсе равно чувствую, будто оборвала последнюю связь со своим прошлым. Яуже очень давно обдумывала способ сбежать из Олимпа, азначит, этот разрыв все равно должен был случиться, вот только ядумала, что останется больше связи. Думала, что все равно смогу связаться ссестрами, не подвергая их при этом опасности. Думала, что по прошествии времени даже мама передумает ипростит меня за то, что яотказалась быть пешкой водном из ее замыслов.

Похоже, яошибалась.

Обвожу комнату взглядом, чтобы отвлечься. Она такая же роскошная, как идругие части дома, что яуспела увидеть. Большая кровать стемно-синим балдахином, которой гордилась бы любая принцесса. Паркетные полы, которые так любит Аид, устланы пышным ковром, иповсюду еще больше лепнины. Спальня такая же атмосферная, как идругие помещения вдоме, но мало что говорят очеловеке, которому принадлежат. Очевидно, это гостевая спальня, апотому сомневаюсь, что она что-нибудь поведает мне об Аиде.

Вэтот момент мое тело решает напомнить, что ядолго шла по холоду вэтих ужасных туфлях, апотом босиком бежала по стеклу игравию. Ноги болят. Спина болит.

Ступни… Лучше оних не задумываться. Ятак устала, что, возможно, даже сумею сегодня заснуть.

Снова оглядываю комнату. Быть может, Аид ине так плох, как Зевс, но рисковать нельзя. Осторожно поднявшись на ноги, яплетусь кдвери. На ней нет замка, иятихо ругаюсь. Ковыляю вванную иедва не всхлипываю от облегчения, обнаружив, что на этой двери замок есть.

Пока ястаскиваю скровати огромное одеяло иволоку его вванную, кажется, что скаждой секундой мышцы каменеют все больше итянут меня вниз. Ванна достаточно велика, чтобы вней можно было поспать скомфортом или без него. После недолгих раздумий возвращаюсь вспальню иперетаскиваю приставной столик квходной двери. Так яхотя бы услышу, если кто-то сюда войдет. Довольная тем, что сделала все, что могла, язапираю дверь ванной комнаты иедва ли не падаю вванну.

Утром уменя будет план. Япридумаю, что делать дальше, ислучившееся перестанет казаться мне концом света.

Мне просто нужен план…

После нескольких часов беспокойного сна яспускаюсь на кухню впоисках кофе изастаю Гермес, которая уселась на кухонном столе иест мороженое прямо из коробки. Резко останавливаюсь, слегка встревоженный тем обстоятельством, что на ней шорты, сделанные из старых джинсов, исвободная футболка, вкоторых она прошлым вечером совершенно точно не была.

–Ты хранишь одежду вмоем доме.

–Естественно. Ктож захочет таскать на себе дома шлейф пьяных приключений.– Она не глядя указывает назад.– Япоставила кофе вариться.

Слава богам за маленькие радости.

–Кофе смороженым– то еще средство борьбы спохмельем.

–Тсс!– Она морщится.– Голова болит.

–Могу представить,– бормочу яиберу нам обоим кружки. Наполняю одну из них на две трети иотдаю ей. Гермес тут же бросает огромный кусок мороженого вкофе, якачаю головой.– Знаешь ли, яприпоминаю, что запер вчера дверь. Но вот ты здесь.

–Яздесь.– Она отвечает мне потрепанной версией своей фирменной лукавой улыбки.– Да брось, Аид. Ты же знаешь, что вэтом городе нет такого замка, который смог бы меня остановить.

–Яосознал это сгодами.

Впервый раз она заявилась ко мне всего лишь через месяц после того, как получила титул Гермес, аэто было уже пять или шесть лет назад. Она напугала меня, пробравшись вмой кабинет, за что витоге чуть не получила пулю влоб. Каким-то непонятным образом это привело ктому, что она решила, будто мы большие друзья. Итолько через год японял, что не имело никакого значения, что ясам думал по поводу этой так называемой дружбы. Приблизительно через полгода сней стал заходить иДионис, иябросил попытки бороться сих присутствием.

Если они шпионы Зевса, то попросту ни на что не годны, потому что не добывают никакой информации, которую янамереваюсь от него скрыть. Аесли не шпионы…

Что ж, это не мои проблемы.

Гермес делает большой глоток своего кофе смороженым ииздает подозрительно напоминающий осексе звук.

–Ты точно не хочешь?

–Точно.

Яоблокачиваюсь на стол ипытаюсь решить, как мне все обыграть. Гермес ядоверять не могу. Иневажно, что она, по всей видимости, считает нас друзьями, все равно она одна из Тринадцати, инадо быть полным дураком, чтобы забыть об этом. Более того, она обитает вбашне Додона инапрямую подчиняется Зевсу, во всяком случае, когда ей это удобно. Действовать воткрытую, не составив перед этим конкретный план,– верный путь ккатастрофе.

Но, как ни посмотри, тайна раскрыта. Люди Зевса уже доложили ему оместонахождении Персефоны.

Если Гермес это подтвердит, ничего не изменится.

На кухню, спотыкаясь, вваливается Дионис. Усы растрепаны, бледная кожа едва не позеленела. Он неопределенно машет вмою сторону ишагает прямиком за кофе.

–Доброе утро.

Гермес фыркает.

–Выглядишь как покойник.

–Это ты виновата. Кто пьет вино после виски? Мерзавцы, вот кто.– Он долго сверлит кофейник взглядом инаконец наливает себе кружку кофе.– Застрелите меня иизбавьте от страданий.

–Не искушай меня,– бормочу я.

–Да-да, ты угрюмый истрашный.– Гермес поворачивается на островке ко мне лицом. Ее темные глаза загораются озорством.– Все эти годы ядумала, что это все притворство чистой воды, апотом ты приходишь ипритаскиваешь похищенную тобой жертву.