- Это ты должна была бы стать первой, Надя, - сказал он, преданный ей до последнего. - У тебя блестящий ум, и ты могла бы поступить в любой институт, какой тебе понравился бы. Но вместо этого ты осталась дома. Из-за меня.

У нее на глаза навернулись слезы, и она смахнула их рукой. Надя вышла из здания и остановилась на тротуаре. Закрыв глаза, подставила лицо заходящему солнцу. Да, она пожертвовала своей мечтой, заботясь о нем, но не жалела об этом.

-И я снова сделала бы это, - пробормотала она. - А теперь давай рассказывай мне все по порядку.

Эзра прочитал ей письмо из университета, запинаясь от возбуждения.

- И они будут частично оплачивать мое обучение!

- Это поразительно!

Но ее восторг быстро сменился беспокойством. Частичная оплата. Ежегодная плата за обучение в Йельском университете составляла пятьдесят тысяч долларов. Они надеялись, что ему оплатят все обучение полностью. С его оценками это было вполне возможно. Но даже с учетом частичной оплаты ей нужно было бы находить двадцать пять тысяч долларов ежегодно.

- Все нормально, сестренка, - сказал Эзра, словно читая ее мысли. - Это просто большая честь - быть принятым. Я пойму, если у нас нет средств на это. В Чикаго много хороших институтов. И…

- Эзра, - перебила его Надя. - Прекрати. Ты будешь учиться в Йельском университете. Я достану деньги.

- Но как? Если бы ты только позволила мне взять кредит…

- Нет, - решительно сказала она. - Я все улажу, хорошо? Я не хочу, чтобы ты беспокоился. Ты должен сейчас праздновать! Так что забудь о спагетти. Я куплю тебе самую огромную пиццу. Я горжусь тобой. Мои поздравления.

- Спасибо, сестренка. - Он откашлялся. - Я люблю тебя.

Эти слова все еще звучали у нее в ушах, когда Надя повесила трубку. И в то же мгновение ее веселость испарилась, уступив место тревоге.

У нее был лишь один выход, позволявший ей оплатить обучение Эзры и прочие расходы.

Опустив телефон в сумку, она повернулась и пошла назад. Выйдя из лифта на двадцать пятом этаже, она направилась к кабинету Грейсона Чендлера. Его помощницы уже не было, и Надя подошла к дверям кабинета и постучала.

- Войдите.

Услышав глубокий властный голос, девушка почувствовала, как по ее телу пробежали мурашки. Но не от страха или отвращения. Совсем нет. А от возбуждения и порочного предвкушения.

«О боже!» - мысленно взмолилась она.

Ей нужно взять себя в руки, чтобы не броситься ему в ноги и не начать умолять его, чтобы он дотронулся до нее, позволил ей ожить под прикосновениями его умелых рук, заклеймил ее своими поцелуями…

«Ты здесь только ради Эзры», - напомнила она себе.

И, открыв дверь, вошла в логово льва.

Грейсон сидел за столом, уставившись на экран компьютера. Он хмурился, но это не умаляло его почти неприличной мужской красоты. Ее снова охватил страх. Как она надеялась провернуть все это? Что позволяет ей думать, что она сможет все это выдержать и что окружающие поверят в эту байку?

Он поднял голову, увидел ее, стоявшую в дверях, и нахмурился еще больше.

- Надя? - Он поднялся со стула. - Что случилось?

- Ничего.

Но он уже обогнул стол и направлялся к ней. Его хищная походка делала что-то невообразимое с ее легкими. Словно они были мистически связанными друг с другом.

Она покачала головой и закрыла дверь.

- Ничего не случилось, правда. Просто я… - Надя с шумом выдохнула, и он остановился в нескольких дюймах от нее, пристально глядя ей в глаза. - Я хотела…

- Ты передумала, - закончил он за нее.

Она ожидала увидеть торжествующую улыбку, но его лицо было непроницаемым.

Надя снова задалась вопросом - кто такой Грейсон Чендлер? И то, что она не могла ответить на этот вопрос, заставляло ее нервничать еще больше.

- Почему? - спросил он.

- Какое это имеет значение? Предложение все еще в силе?

Он скрестил руки на груди.

- Да, в силе. Ты уверена, что хочешь этого, Надя? Ты уверена, что понимаешь, на что ты соглашаешься?

-Да.

Нет. Черт, нет.

- Я притворюсь твоей невестой на четыре месяца, а потом мы разорвем помолвку. Ты заплатишь мне. И мы вернемся на исходные позиции. Ты - работодатель, я - твоя сотрудница. - Хотя она решила, что пока будет играть роль его невесты, она, возможно, параллельно будет подыскивать себе другое место работы. - И что я должна понимать?

- Поскольку нам нужно убедить моих родителей и Эделин, нам придется бывать на званых ужинах, приемах и других светских мероприятиях. Это означает, что на тебя будет направлено все внимание и ты не должна ни на минуту выйти из роли. Это значит, что ты не должна вздрагивать, когда я дотрагиваюсь до тебя. Ты должна будешь убедить всех фотографов и журналистов, что ты хочешь меня - что ты жаждешь моих прикосновений, моих поцелуев. Ты сможешь с этим справиться?

Сможет ли она? Притвориться, что хочет его, будет легко. Трудно будет скрыть от него, насколько она его хочет.

И самым трудным будет уберечь свое сердце, чтобы оно не приняло вымысел за реальность, желание за привязанность.

- Я справлюсь, - сказала Надя, за бравадой скрывая свою неуверенность. - А ты?

Она задала этот вопрос с вызовом, в шутку, но в глубине души ей очень хотелось знать ответ на него.

- Смогу ли я убедить всех, что хочу тебя? Смогу ли я заставить всех поверить, что, когда я держу тебя за руку, мне страстно хочется уложить тебя на первую же попавшуюся горизонтальную поверхность и любить тебя, пока мы оба не станем задыхаться от страсти, дрожащие и покрытые потом? - Он слегка улыбнулся. - Да, Надя, я смогу сделать это.

Черт. Надя затаила дыхание. Она купалась в его словах, тонула в них.

- Но только пообещай мне одно, - пробормотал он, глядя на нее своими удивительными глазами. - Не влюбись в меня.

Она недоверчиво моргнула. А потом сдавленно рассмеялась:

- Ты слишком высокого мнения о себе. - Он это серьезно? Ее сердце по защищенности превосходило Форт-Нокс. - Не думаю, что это будет большой проблемой.

- Хорошо. Потому что я не хочу причинить тебе боль. При виде тебя мой член твердеет. Но и только. Мне не нужны серьезные отношения. Так что не дай мне сделать тебе больно. Защищайся от меня.

У нее перехватило дыхание. Она возбуждала его. Но при этом он хотел, чтобы она знала свое место. Не питала на его счет никаких иллюзий. Потому что принцы не влюбляются в посудомоек.

Очень хорошо. Она в любом случае не верит в принцев и в фальшивые признания в любви.

- Как я и сказала, это не будет проблемой, - заверила она его. - И раз уж мы заговорили о правилах, у меня их два. Первое: как ты уже упоминал, никакого секса. Меня это устраивает. Но это означает, что мы не должны заниматься сексом ни с кем другим. Я не желаю вызывать жалость у окружающих. - Грейсон нахмурился, но она продолжала: - И второе: через четыре месяца я брошу тебя, а не наоборот.