Пит со своей ношей пошел вперед по коридору, а Мелани взяла Надю под руку.

- Я хочу, чтобы вы знали кое-что обо мне. Я не шучу, когда дело касается акций, мира во всем мире и туфель.

Надя рассмеялась, и они пошли вслед за Питом.

Спустя час Надя стояла перед зеркалом, не веря своим глазам.

И хотя вначале ее разозлил высокомерный жест Грейсона, теперь…

Теперь она чувствовала себя Золушкой.

Вместо того чтобы скрывать ее пышные формы, серебряное платье подчеркивало их. Вырез лодочкой, облегающий лиф и широкая атласная юбка, спадавшая до пола… Мелани расчесала ее волосы на прямой побор и уложила их в узел у основания шеи. Острые носы туфелек на шпильке, отделанных стразами, выглядывали из-под платья. В ушах сверкали бриллиантовые сережки, а шею обвивало серебряное колье с бриллиантами.

Забудьте о Золушке. Она выглядела как богиня.

Это и восхитило, и ужаснуло ее.

Да, в этом наряде она выглядела так, словно она ровня его окружению. Больше, чем если бы она надела свое черное платье. Но никакие платья, туфли и бриллианты не изменят того факта, что она ему не ровня.

Ее охватила паника, и она прижала руку к груди. Что, если она опозорит Грейсона и себя? Она не знала, как общаться с людьми, которые с таким же успехом могли быть инопланетянами, а не жителями элитных районов города.

На мгновение ей показалось, что она снова стоит в их старом доме в Татумвилле, а Джаред сообщает ей, что не может пригласить ее на прием в честь юбилея свадьбы его родителей, потому что тогда это обернется их помолвкой. С ней. С женщиной, недостойной носить его фамилию. С дочерью Марион Джордан. Надя годилась на то, чтобы покувыркаться с ней в постели, но она была недостаточно хороша для того, чтобы представить ее своей семье и своим друзьям.

Боль пронзила ее, и она чуть не застонала. Даже сейчас, спустя два года, это воспоминание было невыносимым. Из всех уроков, которые преподнесла ей жизнь, этот был самым горьким.

Но это был и тот урок, который ей не следовало никогда забывать.

- Надя? - Мелани обняла ее за плечи. - Вы в порядке?

- Да, конечно. - Надя выдавила из себя улыбку. - Спасибо вам большое за вашу помощь. Не могу поверить, что вы совершили это чудо всего за час.

- Мне не пришлось сильно трудиться, - фыркнула Мелани, - вы великолепны, Надя. Должна признаться, что, когда Грей попросил меня забрать платья и туфли, которые он выбрал для вас, и помочь вам собраться, во мне вспыхнуло любопытство. Он в первый раз просит меня о таком. Вы явно особенная для него.

- Я знаю, - отмахнулась Надя. - Я бедная. Не могу отличить салатную вилку от десертной.

Неотесанная. Родилась в простой семье, а не в семье американской аристократии…

- Да, - согласилась Мелани, - это правда. Но я думала, что вы особенная, потому что мой брат любит вас. Он никогда раньше не обращался ко мне за помощью, и, насколько я знаю, никогда прежде не выбирал платье для женщины. И то, что он так заботится о вас, и делает вас… особенной.

- Спасибо, - пробормотала Надя.

Слова Мелани крутились у нее в голове. «Мой брат любит вас. То, что он так заботится о вас, и делает вас… особенной».

Шарада. Грейсону нужно было, чтобы все поверили в эту шараду. Это все было частью его плана.

Мысленно напоминая себе обо всем этом, Надя взяла в руки сумочку, и в этот момент в дверь позвонили.

И у нее екнуло сердце. Она сказала себе, что она просто волнуется из-за предстоящего вечера. И ничего более.

Лгунья.

- Вот, возьмите накидку. - Мелани протянула ей длинный атласный шарф. - Увидимся на приеме.

Пожав ей руку, Мелани вышла из спальни.

Надя слышала, как Мелани здоровается с Грейсоном, но не могла сдвинуться с места. Закрыв глаза, она сделала несколько глубоких вдохов. Она может справиться с этим. Ради Эзры она готова на все. Даже на встречу с матерью Грейсона.

Надя вышла из спальни и направилась к двери.

Грейсон стоял спиной к ней, засунув руки в карманы брюк. Но, почувствовав ее приближение, повернулся к ней.

И, боже, он выглядел великолепно.

Настоящий американский принц в прекрасно сшитом черном костюме, не скрывающем его мускулистой фигуры. Белоснежная сорочка подчеркивала его загар, а светло-голубой галстук в узенькую серую полоску явно был шелковым. Платочек той же расцветки, что и галстук, торчал из нагрудного кармана, а золотые часы с черным циферблатом красовались на его запястье.

Она дотрагивалась до этого стального запястья, когда он целовал ее. Она гладила эту грудь. Прижималась к ней губами. По телу Нади пробежали мурашки.

Но она фальшивая невеста. И никакого секса. Только деньги для обучения Эзры.

Затаив дыхание, она остановилась в нескольких футах от него.

- Я готова, - нервно пробормотала она.

Он окинул взглядом своих поразительных глаз всю ее - от пробора на голове до кончиков туфель. Потом снова заглянул ей в глаза. Выражение его лица было непроницаемым, но во взгляде…

Во взгляде был огонь, опаливший ее.

Это было хорошо. Это поможет убедить всех, что он находит ее привлекательной.

Но это не поможет ей держаться от него на расстоянии. Когда он так смотрел на нее, она почти верила, что его влечет к ней.

А это было опасно.

- Ты великолепна, - сказал он, и его небрежный тон противоречил пламени, горевшему в его глазах.

Он шагнул к ней и протянул ей маленькую черную коробочку. - Это тебе. Я не мог позволить, чтобы моя невеста впервые появилась в обществе без кольца.

Он открыл коробочку. Она должна была бы прийти в восторг от огромного бриллианта, стоимость которого наверняка равнялась бюджету маленького государства. Но она осталась равнодушной. Потому что это кольцо не было выбрано с любовью для женщины, с которой он хотел провести всю свою жизнь. Или хуже того - он мог в свое время купить его для Эделин.

- Спасибо, - пробормотала она, и он надел кольцо ей на палец. - Оно очень милое.

- Милое? - саркастически улыбнулся он. - Большинство женщин пришли бы в восторг от бриллианта в пять карат, а ты говоришь всего лишь «милое». Может быть, узнав, что я оставлю его тебе после нашего разрыва, ты проявишь больший энтузиазм?

- Это не входило в условия нашей сделки, - ответила она. - Прости, если я сделала что-то не так. Я должна была броситься к тебе в объятия и визжать от восторга? Или встать на колени, выражая благодарность?

Что-то промелькнуло в его глазах. Выражение голода и желания. И ее соски тут же затвердели.

Он шагнул к ней, взял ее руку и поднес к своим губам. Она чуть не застонала, вспоминая, как эти полные чувственные губы касались ее кожи.