все, что тебе надо, ты можешь добиться своим трудом. К примеру — вот зачем мне дом на двадцать комнат, если нашей семьей хватает четырех? Дети построят свой дом, рядом. Их дети — свои, тоже рядом. И так мы будем жить вместе, помогать друг другу, и никакие беды нам не будут страшны. А если где-то оступимся, то выручат соседи, потому что мы тоже их выручим. Так и живем.

Хаджар помнил из лекций Южного Ветра, что распри рождаются из-за жадности людей, вызванной ограниченностью ресурсов и тем, что некоторые ресурсы люди сами же делают ценнее других. И что богатство — это очень размытое понятие, потому как в одной стране вода может стоит дороже золота, а в третьей — простой гранитный камень обойдется стоимостью в чью-то свободу.

Наверное, в Гирте, у которого не было соседей с иными, нежели в этой стране, обстоятельствами, подобная мысль стала реальностью.

— А что же о власти.

— А что о ней, — все так же безмятежно пожал плечами Эт Кан. — Есть ученые — они думают и размышляют, как сделать жизнь нашей плоти лучше. И есть мудрецы, которые заботятся о наших душах и разумах.

— А короли и королевы? Наместники? Дворяне, аристократы, чиновники, законники?

— Не слышал никогда, — покачал головой Эт Кан. — Странные слова ты говоришь, Хаджар. И еще более странно, что я понимаю их смысл… Вот скажи мне — зачем мне король? Он подскажет мне когда лучше сеять урожай, намекнет в какой день ударят заморозки, а в какую ночь зверье решит подрать мой скот? Или чиновники. Скажут мне, живущему на земле и под небесами, что надо ставить не пологую крышу, а плоскую, потому что… что? Не знаю, Хаджар. Не было у нас такого никогда. А законы… ну появится закон, запрещающий мне кого-то, в сердцах, ударить. Но писанное на бумаге не остановит моей руки, Хаджар. А вот мое сердце — вот оно с этой задачей справится. И разум мой тоже. К чему законы, когда есть совесть?

— Получается… — протянул Хаджар. — здесь живут просто люди?

— Почему просто? — удивился Эт Кан. — Что такого простого в людях, чужестранец, что ты так с высока о них говоришь? У всех свои беды. У всех свои труды. Простых людей я не знаю, чужестранец. Знаю только свой народ. И они меня знают. Этого достаточно.

На этом разговор как-то сам собой затух и остаток дороги они провели в тишине, пока, наконец, не свернули со старого тракта в сторону лесного массива.

По утоптанным и местами разъезженным тропинкам они пересекли самый обычный лиственный лес, населенный, если верить ощущениям терны, такими же не вызывающими тревоги или опаски, тривиальными животными и птицами.

Хаджар, сколько не старался, не мог обнаружить присутствия хоть одного элемента из тех сил, что были ему знакомы.

Вскоре они подъехали к широким воротам, распахнутым настежь. Здесь не было ни стражи, ни дозорных, да и сами ворота, сделанные из крепко сбитых досок, вкупе с невысоким забором, скорее служили преградой для зверья, чем для людей, потому что подобные заграждение не составило бы труда перелезть даже подростку.

Эт Кан, не сбавляя скорости, проехал под вывеской из незнакомых Хаджару иероглифов, которые он, тем не менее, смог легко прочитать, что подтверждало его теорию о том, что они говорят на разных языках.

« Школа Святого Неба».

Генерал хотел удивиться, может быть даже высказаться о том, что ненавидит интриги, но к чему это все.

Он уже даже примерно догадывался кого здесь увидит.

Среди самого обычного вида зданий, посреди ухоженного внутреннего дворика, с метелкой в руках самозабвенно мел каменную брусчатку сухой, крепкий старичок в неказистых одеждах.

Завидев Эт Кана, он отставил метелку в сторону и подошел к телеге.

— Спасибо, что приехал, Эт Кан, — произнес он ровным, приятным тоном. — Все, как договаривались?

— Да, — кивнул пахарь. — только репы получилось на кило меньше.

— Неурожай?

— Нет, — отмахнулся Эт Кан. — урожай нормальный был, но младший внук плохо укрыл ей в сарае, так что часть попортилась. Пришлось выкинуть.

— Беда, — протянул старичок и пригладил острую бородку. — давай так договоримся — я тебе заплачу так, как если бы ты привез полный вес и немного добавлю сверху, а ты в следующем сезоне привезешь на килограмм больше. По рукам?

В любом другом регионе Безымянного Мира это предложение мог придумать либо наивный глупец, либо бард для своего выдуманной песни.

— Хорошая идея, — согласился Эт Кан и тут же добавил. — но не смогу согласиться. Заплати как есть. Потому что кто знает — вдруг неурожай будет или опять что-то случится.

Хаджар слушал этих двоих и ему казалось, что он попал в чью-то песню или сказку, потому что так обычные люди дела не вели.

— Договорились, — кивнул дворник. — но если что, то не забывай, что вы с семьей всегда можете прийти в нашу школу и чувствовать себя как дома. Наша крыша — ваша крыша, а наша еда — ваша еда.

Они ударили по рукам и Эт Кан уже собирался представить Хаджара, как старичок беспечно улыбнулся.

— Мы знакомы, — перебил он пахаря и повернулся к Хаджару. — как ваша жизнь, генерал? Вы сюда долго добирались и, думаю, у вас накопилось много историй. Так что пойдемте-ка пить чай. Ученые приедут только к вечеру.

Хаджар, попрощавшись с пахарем, спрыгнул с козлов и отправился следом за дворником.

Тем самым дворником, который когда-то давно, очень давно, мел двор у подножья башни с артефактами и свитками в Даанатане, в школе Святого Неба.

Только если тогда он был лишь странным големом, чьей истории никто не знал, то сейчас перед Хаджаром шло существо, которое «простым смертным» язык не поворачивался назвать.

Глава 1867

Вместе они прошли к одной из невзрачных построек. Настолько простых и неброских, что в них даже не прослеживалось какой-либо архитектурной составляющей. Такая абсолютно лаконично смотрелась бы как в Лидусе, так и в Море Песка, Даанатане или в Чужих Землях.

Разве что в Северных Землях выделялась бы из общего антуража, но исключительно за счет того, что там уже давно не было столько дерева, чтобы сложить подобное.

Поднявшись по ступеням, дворник открыл дверь и взмахом руки отворил ставни на окнах, позволяя свету залить помещение, где кроме столов, стульев и нескольких кувшинов с ароматным напитком больше ничего не было.

И не то, чтобы обстановка выглядела нарочито аскетичной и отрешенной от мирских забот и владений. Вовсе нет. Скорее здесь попросту не было ничего лишнего. Только то, что нужно.

Старик, чьего имени Хаджар не знал (пусть и догадывался), подошел к дальней стене, взял оттуда несколько пиал, вернулся к столу и бросил содержимое внутрь кувшина.

И без того терпкий аромат только усилился, окутывая зал едва заметным мерцающим паром.

Все это время они провели в тишине. Разумеется, у генерала в сознании кружился целый ворох вопросов, но он решил дать время и себе и то ли знакомому, то ли наоборот — незнакомцу.

— Садитесь, генерал, — дворник отодвинул один из стульев, а затем обогнул стол и уселся сам. — Чай с прошлого сезона, но все еще хороший. Вам какой? Есть просто самый обычный. Там несколько сортов, но я в них не разбираюсь. Предпочитаю ягодный. Этот, к примеру, из клюквы. Очень приятный. И от простуды помогает.

Хаджар опустился на стул и кивком головы указал на ту же смесь, которую насыпал себе дворник. Уже меньше, чем через минуту перед генералом стояла пиала. Жидкость рубинового цвета в ней действительно источала аромат клюквы.

Генерал отпил и удивился тому, насколько это был простой и далеко не изысканный вкус. Таким, наверное, в Дарнасе и Чужих Землях даже самого бедного слугу не удивишь, но…

Из-за того, как давно Хаджар не пил ничего столь же простого, то ему показалось, что он вкусил едва ли не нектар богов.

— Думаю, перед тем как мы начнем наш разговор, я должен вас поздравить, — одними только глазами улыбнулся дворник.

— С чем? — удивился Хаджар.

— С выпуском, разумеется, — к глазам присоединились и губы дворника. — Ведь у вас так и не было официальной церемонии выпуска из школы Святого Неба, насколько я помню.

— Не было, — согласился Хаджар и поставил пиалу обратно на стол и посмотрел в глаза собеседника. — Как это работает?

Дворник молчал несколько мгновений, а затем улыбка на его