меч. Простой, невзрачный, с узким клинком и неглубоким долом, невыразительной гардой и, судя по лезвию, никогда не бившем ни броню, ни кости.

Можно было подумать, что этот меч и вовсе не знал битв и сражений.

Хаджар отвязал Синий Клинок от пояса, но так и не достал его из ножен, что, впрочем, не вызывало ни тени эмоций на лице Арона.

Лодочник все так же спокойно взирал на Хаджара и стоял в расслабленной, открытой стойке.

Генерал ждал какого-то сигнала, отмашки, любого знака, который определил бы начало поединка, но того так и не последовало.

Тогда Хаджар, призвав Терну, Силу Души и высвободив свое Правило, шагнул вперед. Мир вокруг него затрясся во внезапно родившемся шторме ветра, выкованного из самых острых клинков и мечей.

Хаджар мгновенно переместился за спину Арона и направил удар в секущем взмахе прямо в пояс противнику. Ветер и шторм следовали за его движениями, порождая иллюзии тысячи мечей, слившихся воедино с Синим Клинком. Генерал был уверен, что этого удара будет достаточно, чтобы ранить Хельмера, не то, что простого смертного и…

За мгновение до того, как меч настиг бы Арона, Хаджар с неимоверным усилием заставил руку остановиться и шторм мечей сорвался в небо, рассекая облачный свод и заставляя лазурь явиться сквозь разбитую хмарь.

Ученые не двигались, храня тишину. Фен Ли смотрел на него с сожалением и один лишь Арон не выражал никаких эмоций.

— Зачем вы хотели меня убить, Хаджар? — спросил он так, словно генерал только что сделал какое-то абсолютное глупое и неожиданное действие.

Сам же Хаджар молча переводил взгляд с меча на Арона. Тот даже не пытался защититься, потому что… не знал как. В его руках лежал меч, и генерал чувствовал, что лодочник способен на многое, но… тот не умел сражаться. Не знал запала битв и того, как крупицы оборванной жизни стекают по клинку к твоим собственным рукам, навсегда покрывая их пятнами чужой скорби.

— Мы же сражаемся, — ответил опешивший Хаджар.

— Но зачем нам сражаться, — пожал плечами Арон. — я стою здесь, перед вами, Хаджар. Я не испытываю к вам ничего, кроме уважения. К чему нам биться? Ради чего. Что нам делить?

Хаджар ничего не понимал. Как еще можно добиться развития на пути меча, если не в бесчисленных сражениях. И как эти ученые, со своими пацифистичными взглядами, смогли достичь такой силы.

— Не подумайте, Хаджар, — Арон сделал шаг назад и взмахнул мечом. Плавно и легко, описывая лезвием полукруг и в то же мгновение бушующие волны горной реки обрушились на Хаджара и тому пришлось, стиснув зубы, использовать все свои силы, чтобы противостоять тому, с чем столкнулся.

Это было чем-то похоже на то… на то, что недавно сделал Черный Генерал в чертогах его собственной души. Но не мог же простой смертный сражаться той же силой, что и величайший мечник.

А затем бушующие волны исчезли, сменившись веселым весенним ручейком, омывшим Хаджара и освежившим его ничуть не хуже настоящего.

— Мы умеем сражаться, — продолжил Арон. — наши предки множество раз сходились в битвах, чтобы защитить родину и дом. Но если в этом нет необходимости, к чему нам позволять собственным душам растить внутри бездну. Она и так нас ждет за каждым поворотом. Ни к чему давать ей пищу.

Хаджар ничего не понимал. И уже не столько в глубоких вопросах на тему — «кто я», а просто в том, что именно до него пытались донести эти странные люди, обладающие силой, противоречащей вообще всему.

Да, Хаджар говорил подобное и про обитателей джунглей Карнака, еще не зная, что те обладали крупицами Терны, и про жителей Чужих Земель, имея ввиду все ту же Терну, да и про суровых Северян, владевших Силой Души, но… Это все были лишь грани того, что являлось целью Бессмертных и Богов.

На самом деле, как оказывается, и те и другие, могли в одинаковой степени владеть этими силами, если учились ими пользоваться с самого начала развития.

Но то, что демонстрировали здесь… это не шло ни в какое сравнение.

— Давайте попробуем, Хаджар, — Арон сделал несколько шагов и принял все ту же расслабленную стойку, отставив меч в сторону.

— Попробуем… что? — тяжело спросил генерал. — Что мне делать, если не нападать?

Всю его жизнь меч означал лишь одно — вернейшее средство нападение и не менее надежное — защиты. С раннего детства, с того момента как он вычерпал бочку на плацу Мастера, он только и делал, что сражался. Ни покладая рук. Не щадя себя.

— У вас руки музыканта, — Арон кивнул в сторону его ладоней. — Вы ведь, когда создаете музыку, не пытаетесь ей что-либо… сделать. Вы просто играете. Так почему вас так смущает наличие меча в руке? Это просто орудие, Хаджар. Не более. И тот смысл, что вы ему предаете, это вы предаете ему. Не наоборот.

Хаджар стоял, словно шесть веков назад, на все том же плацу, слепо смотрел перед собой и чувствовал себя либо полным идиотом, либо тем, кто шесть лет жизни смотрел в какую-то другую сторону. Туда, куда ему указали или…

Генерал ощутил, как сердце билось в рваном ритме.

Он уже и забыл, что это такое.

Сомневаться в себе.

Глава 1871

Хаджар уже было снова схватился за меч, как со своего места поднялся Фен Ли.

— Пожалуй, этого достаточно с нашего дорого гостя, — произнес он спокойным, вкрадчивым тоном.

Арон убрал свой невзрачный меч в ножны, поклонился и вернулся обратно к остальным ученым. Те, свою очередь, тут же позабыли и о генерале, и о словах мудреца, мгновенно вернувшись к своим обсуждениям.

— Мы оставим вас, друзья, ненадолго, — произнес мудрец, жестом приглашая Хаджара вернуться обратно в дом.

Генерал, все еще пребывавший в смятении после произошедшего, обрывисто кивнул и, убрав Синий Клинок, пошел следом за хозяином то ли школы, то ли дома, то ли… да кто знает.

Вместе они прошли по деревянному настилу, слегка скрипящему под пятками. Хаджар уже успел позабыть звуки старых построек, поющих истории о далеком прошлом, когда еще были молодыми и крепкими. В стране Бессмертных, Чужих Землях и остальных Регионах такого не встретишь — пропитанные энергией Реки Мира там все монументально, практически неподвластное времени.

Только, может, такие древние постройки, как храм Дергера, могли ощутить на себе дыхание эпох.

Вернувшись обратно в зал, Фен Ли снова приземлился на ту же скамью и подлил из чайника в пиалу янтарного напитка. Затем, не спрашивая генерала, он налил и ему.

Какое-то время они в тишине пили чай. Хаджар не знал, о чем думал мудрец, да и, если признаться, о чем думал он сам — тоже не особо понимал.

Всю свою немалую, по меркам смертных, жизнь. На протяжении шести веков, он следовал учениям мира боевых искусств. Он прошел путь длиною в сотни рек пролитой крови и глубиной той боли, от которой даже у поэтов треснули бы сердца.

И все ради чего? Ради того, чтобы встретить смертных, владеющих большей силой, нежели бессмертные? В чем вообще тогда был смысл того, что он…

— Это как чай, — внезапно произнес Фен Ли.

— Как чай? — переспросил Хаджар.

Мудрец кивнул.

— Те, кто идут путями Реки Мира берут у неё в займы, — он крутил в пальцах пиалу, видя в неё явно больше, чем генерал. — Но не бывает займа, который не пришлось бы возвращать с интересом дававшего.

Хаджар нахмурился. Он далеко не в первый раз слышал аллегорию, в которой Река Мира представала в образе паразита, скверны или еще какого-то далеко не самого благого эпитета.

Пожалуй, если задуматься, то впервые он встретил племя, со скепсисом относившееся как к Реке Мира, так и к богам — в джунглях Карнака, почти пять с половиной веков тому назад. Но тогда, полтысячи лет в прошлом, он не предал этому особого значения.

Счел просто любопытной культурной особенностью.

— Но Река Мира не более, чем природное явление, — развел руками Хаджар. — как она может забрать что-то с процентами? Да и вообще — что может отдать тот же бессмертный за возможность использовать энергию Реки кроме своей жизни?

В ответ на это мудрец только едва заметно улыбнулся. Так, как улыбались древние, когда разговор касался тех тем, которые они не могли объяснить «молодому поколению».

Генерал и Фен Ли снова замолчали.