Услышав за спиной Долины шаги, монументальная даманедовольно покосилась на девушку, презрительно фыркнула и продолжила своеувлекательное занятие.

Лола метнулась было к свободной кабинке, но в это время задверью туалета раздались торопливые шаги, и возбужденный женский голосзакричал:

– Здесь она! Я видела, как она сюда нырнула!

Лола завертелась волчком в поисках укрытия. Обычная кабинкане показалась ей достаточно надежной. Если уж настырная соседка Ветровыхзаметила, как она скрылась в туалете, она пойдет за ней до конца и неостановится перед хлипкой дверкой кабинки…

Внезапно ей на глаза попался выкрашенный немаркой маслянойкраской дощатый шкаф, в котором, судя по всему, местная уборщица держала свойнемудреный инвентарь. Под воздействием мгновенного неосознанного порыва Лолаоглянулась на прихорашивающуюся даму, убедилась, что та не смотрит на нее, июркнула в шкаф, плотно закрыв за собой дверцу.

В шкафу было довольно темно и пыльно, так что у Лолы тут жезачесался нос. Под ногами у нее, как она и предполагала, стояло оцинкованноеведро, в котором кисла грязная половая тряпка. Рядом красовалась швабра, явносохранившаяся еще со времен развитого социализма.

Все это санитарное оборудование совместными усилиямисоздавало такой неповторимый аромат, что Лола поняла – долго она в этом укрытиине выдержит. Этот аромат по своим поражающим факторам вполне мог сравниться стакими известными отравляющими веществами, как зарин, заман, иприт или газ«черемуха». Выбраться обратно она побоялась и чисто машинально ткнулась взаднюю стенку шкафа. На ее счастье, фанерная стенка легко сдвинулась в сторону,и Лола выглянула в образовавшийся просвет.

За стенкой шкафа оказалось еще одно облицованное кафелемпомещение. Видимо, две эти комнаты были разделены временной перегородкой, частькоторой отсутствовала, и сохранившийся проход был попросту задвинут шкафом.Лола, не раздумывая, выскочила в открывшееся перед ней помещение.

Зинаида Антоновна Свищ, соседка покойной Анны Ветровой,металась перед дверью туалета и издавала вопли, весьма напоминающие завываниясирены, которую включает милицейская машина, направляющаяся на срочное задание.Например, за водкой утром в понедельник. Только вопли Зинаиды Антоновны былигораздо громче.

Зинаида Антоновна разрывалась между двумя очень сильнымичувствами. С одной стороны, она хотела задержать опасную преступницу, котораятолько что, буквально на ее глазах скрылась в этом туалете. С другой стороны,почтенная пенсионерка опасалась за свою единственную жизнь, так как несомневалась, что преступница вооружена до зубов и чрезвычайно опасна. И что онакараулит ее за дверью туалета и собирается застрелить, зарезать или, в самомкрайнем случае, задушить голыми руками.

А в том, что девица, стремительно юркнувшая в туалет, –та самая преступница, которая крутилась перед дверью покойной Анны, ЗинаидаАнтоновна нисколько не сомневалась. Она узнала и короткую норковую шубкуитальянского производства, цвет «орех», и бельгийские замшевые темно-коричневыесапожки на высоком каблуке, и восхитительные испанские лайковые перчатки.Тонкий кашемировый свитер черного цвета и отечественную золотую цепочкусвидетельница не разглядела, но была совершенно уверена, что они тоже имеютместо. Правда, на злодейке не было сейчас узких велюровых брюк темно-бежевогоцвета, производства Англии, но это ровным счетом ничего не доказывало, илидоказывало только то, что у злодейки достаточно обширный гардероб. Скорее, этобыло то самое исключение, которое, как известно, только подтверждает правило.

Так что Зинаида Антоновна разрывалась между гражданскимдолгом, призывавшим ее последовать за подозрительной девицей, и вполнеестественным в ее возрасте чувством самосохранения.

В этот трагический момент в коридоре показались капитанАнанасов и его старинный друг и коллега Гудронов. Они шли в буфет, ведя подороге увлекательный разговор о сравнительных характеристиках местной буфетчицыАлены и барменши из «Выпей – закуси» Анжелики.

– Алена, она, конечно, себе на уме, – со знаниемдела говорил Гудронов, – но, однако, с пониманием. И в понедельник всегданальет сто грамм, даже если денег нету. Анжелика – та, конечно, из себя болеевидная, размер так на шестьдесят второй, но без денег никогда не нальет, асамое главное – водка у нее почти всегда паленая…

– Ты, Гудронов, один факт упускаешь из виду, –перебил приятеля Ананасов, – ты позавчера Алене обещал жениться! Причем вприсутствии приблизительно восемнадцати свидетелей!

– Ты че, Питиримыч, серьезно? – Гудронов встал наместе и схватился за голову. – Ты че, не шутишь?

– Разве такими вещами можно шутить? – отозвалсякапитан. – Спроси кого хочешь, хоть Кузьму Остапыча! И сколько раз я тебяпросил – не называй ты меня этим церковно-славянским отчеством! Знаешь ведь,что я его терпеть ненавижу!

– Ой! – Гудронов побледнел. – Это какой же ябыл, мать честная! Ну все, в буфет мне ходу нет! Придется до самой пенсиисухомяткой перебиваться!

– Это точно, – согласился Ананасов, и тут онуслышал завывания Зинаиды Антоновны.

Свидетельница, – окликнул он истошно вопящуюпенсионерку, – вы почему нарушаете общественный порядок? Я вам выписалпропуск, значит, вы должны незамедлительно покинуть помещение и направиться поместу прописки! То есть регистрации! А вы вместо этого издаете тут такиенецензурные вопли! А подача звуковых сигналов, между прочим, запрещена,особенно в помещении…

Увидев до боли знакомое лицо капитана Ананасова,свидетельница прекратила вопить и радостно сообщила:

– Она здесь! На моих глазах скрылась за этой дверью!

– Кто? – недоуменно переспросил капитан.

– Профурсетка! – рапортовала ЗинаидаАнтоновна. – Которая на лестнице!

– На какой лестнице? Какая профурсетка? Я же васпросил, свидетельница, не употреблять таких выражений! Которых в словаре нету!

Капитан Ананасов и вообще был тугодум, а в это время сутоксоображал особенно медленно.

– Ну, эта… женщина легкого поведения в норковой шубке сбельгийскими сапогами!

– Ах эта? То есть подозреваемая? Так чего же мы тутстоим, вместо того чтобы принимать меры по задержанию? – И он схватился заручку двери.

– Питиримыч, ты куда? – Гудронов показал ему наукрашавший эту дверь женский силуэт.

– Ах ты! – капитан Ананасов попятился и хлопнулсебя по бокам. – Что же делать-то? Уйдет ведь!

– Да куда она уйдет? Куда денется?

– Что же нам – так и торчать здесь перед дверью? –застонал Ананасов. – Лучше уж решить этот вопрос раз и навсегда!Свидетельница, – он повернулся к Зинаиде Антоновне, – вы уверены, чтоподозреваемая скрылась именно за этой дверью?