Удивления, как ни странно, не было. Было… разочарование. А еще проснулось чувство страха, которое в последний раз возникало у меня, когда я потеряла работу. Ну, нет же! Он иностранец! Неужели, опять все сначала?! Опять искать работу? Но в нашем городе я ее себе уже не найду…

Поскольку я стояла, неподвижно даже не собираясь заглядывать в карточку так, как будто в ней таилось не обычное послание, а настоящая черная метка, сообщающая о моей скорой и неизбежной гибели, Обольщевский нетерпеливо поинтересовался:

– Совсем читать не собираешься? Ты хоть скажи, что там? И когда только успела? Мне сегодня доложили, что вчера тебя подвезло наше высокое начальство. А! Ну, теперь все сходится воедино! Это подарок не от иностранца, это подарок от Руслана Константиновича! Все, я понял, куколка моя. Больше не вмешиваюсь. Ухожу, ухожу.

Он действительно отошел от моего стола и подмигнул мне:

– Хорошо вчера вечер провела?

Снова слухи. И теперь никому не докажешь, что я не имею к этому никакого отношения. От злости я схватила коробку и с силой затолкала ее в мусорную корзину, а сверху бросила ту самую карточку.

– Избавляетесь от черной бухгалтерии, Вера Андреевна?

Я не сразу осознала, что у моего импульсивного поступка были свидетели – по коридору мимо нашего кабинета, как назло, именно в этот самый момент, проходил новый директор и его помощник. Оба остановились, и главный из них зашел внутрь.

– Похвально, похвально, – расплылся в милой улыбке Руслан Константинович.

А за его спиной чьи-то ледяные глаза покрылись еще более толстым слоем льда и окончательно стали неподвижными.

Я сегодня мчал на работу, потому что хотел успеть перекинуться парой слов с Халмаром. Он парень пунктуальный, уже должен был быть на месте. Однако настолько я удивился, когда он появился в «Черном парусе» лишь через пятнадцать минут после опоздавшего меня.

– Только не говори, что ты проспал!

Я расхохотался при виде своего друга в дверях кабинета. Необычно и непривычно не только его опоздание, но и сам он. Его присутствие в Липецке. Для меня Халмар всегда ассоциировался с морем, с яхтами, после давнишних приключений, я запомнил его образ и привязал к норвежским воспоминаниям. Со временем он стал казаться мне миражом, сном или необычным воспоминанием, которое я скорее сам себе выдумал, чем оно случилось на самом деле. Так что, тем более для меня непривычно видеть его не только здесь, но и в офисных условиях. Халмар настоящий, закоренелый моряк, с жесткой, обветренной кожей на лице, с ледяными цепкими глазами, в которых покоится умиротворение всего мира и в то же время, готовность к опасности, которая может возникнуть в любой момент. Как-то раз я на своей шкуре испытал, как может быть обманчиво спокойное море, как может начаться шторм, и ты сам, будучи по жизни атеистом, начнешь молиться на разные лады, в надежде вырваться из лап разбушевавшейся стихии. Врагу не пожелаешь. Халмар привык ко всему. Он тестировал яхты, произведенные на семейном заводе и в хорошую погоду, и в штормы, которые сам тщательно отслеживал и бросался в них, чтобы быть уверенным, что качество яхт действительно высокое и при правильном управлении, они выдержат любую непогоду и самые опасные путешествия. Мой старый норвежский знакомый – человек, которому чужд мир людей, он не умеет с ними общаться, поэтому зачастую привык молчать. Но в море ему нет равных. И в бизнесе, стоит признать, тоже. Он – стратег, тень, которая нанимает людей, чтобы те тщательным образом выполняли намеченный им план. Раздаст указания и отчаливает в море. Возвращается всегда неожиданно и горе тем его служащим, кто не успеет справиться с поставленными задачами. В этом плане молодой Хогберг жесток. Людей заменяет, не вдаваясь в подробности. Правда, он всегда следит за тем, чтобы каждый уволенный получил все компенсации и пособия – это привычка вежливых европейцев укоренилась и в нем.

Я разглядывал его высокую, крепкую фигуру, сидя в кресле директора. Намеренно мы не скрывали от работников «Черного паруса», кто владелец. Мы просто об этом не говорим. Работники, как я уже слышал, сами сделали вывод, что Хогберг прислан из головного офиса мне в помощь. По правде, для меня не играет никакой роли, узнают все, кто он на самом деле или нет. Халмар же предпочитает сохранять нейтралитет. Он не говорит об этом, но я успел заметить, как он изменился после приезда в Россию. Он красавец, а наши девчонки и в гостиницах и везде, где он успел побывать, сразу замечают отсутствие кольца у него на пальце. И мгновенно становятся лапочками и душечками. Мне мерещилось, что в первые дни, Халмар почти повелся на их кокетство, я даже испугался за знакомство с Верой и успех всего мероприятия. Но все это быстро прошло. Хогберг как-то вышел со мной за компанию покурить. Ресторан, в котором мы обедали, отвел для курильщиков место во дворе. Было уже темно, один фонарь не горел. О чем я говорю, мы же в Липецке! Так вот, нам «посчастливилось» подслушать разговор двух болтливых официанток, одна из которых буквально минуту назад не могла отлипнуть от моего европейского приятеля.

– Засекла иностранца? – спрашивала, прикуривая, рыженькая симпатяшка коллегу.

– Ага. Чуть староват, но если деньги у него есть – то это не проблема.

– Эй, ты рот не разевай! Это мой клиент и мой столик. Следи за своими.

– Зачем же тогда говоришь?

Первая хохотнула в кулачок:

– Хвастаюсь. Спорим, он попросит мой номер телефона?

– А если не попросит, ты сама ему его подсунешь? Ленка, мне ли тебя не знать! Ни одного иностранца мимо не пропускаешь!

– Можно подумать, – обиделась милашка, – ты какая-то другая. Все мы такие.

– Все, – согласилась вторая, которую я не видел в темноте, – как иначе прожить в нашей дыре? Или алкаши с завода, или одиночество и онкология.

– Или все вместе! – расхохоталась последняя.

Но смех этот был совсем не веселым. К сожалению, я как раз могу понять наших девчонок. Выбор в нашем городе невелик, к тому же все эти слухи про радиацию.

– Халмар, забей, обычный бабский треп, – зачем-то я сказал своему другу, но тот уже успел намертво перемениться в лице. С того момента его еле проблеснувший в ночи интерес к местным женщинам угас полностью.

Проходя мимо остолбеневших официанток, заметивших теперь и нас, я ободряюще подмигнул рыженькой, хотя помочь уже ничем не мог. Ох уж эти болтливые язычки…

Сегодня же я разглядывал его, бесшумно вошедшего в мой кабинет. Кабинет действительно мой, Халмар уже обозначил наши планы – он здесь пробудет какое-то недлительное время, пока сменится персонал и прибудет новое оборудование и уедет, оставив все на меня. Я рад этому – в последнее время с работой и финансами полная катастрофа, долгов горы, а на Хогберга положиться можно. Вот уж у кого никогда не будет недостатка в клиентах со всей планеты – так это у него.

– Задержался. Появилось небольшое дело, – пояснил мой друг, пройдя и опустившись в кресло у моего стола.