трапезы, достал из нагрудного кармана морозник, завёрнутый в целлофан. — Сара, я нашёл это возле вашего дома. Хотел предупредить вас, — обводя взглядом всех присутствующих, — быть осторожными с этими цветами. Они выделяют токсичный яд. Их могут использовать как снотворное, делать на их основе наркотики и кто знает, что ещё… Лучше не связываться с ними.

Подруга заметно побледнела, и я осторожно коснулся её колена под столом в подбадривающем жесте.

— Как эта гадость оказалась здесь? — поморщилась Сара.

— Не знаю, просто имейте в виду, особенно вы, девочки, если вдруг ещё увидите это растение, не трогайте, не подвергайте себя опасности. Если что, сразу зовите меня или Дерека, мы вам поможем, — папа тепло улыбнулся, и миссис О’Нилл тут же положила руку ему на плечо.

— Кофе? — мама Сары многозначительно кивнула отцу на кухню.

— Я бы не отказался. Но если позволишь, сделаю сам, — без стеснений выдал папа.

Миссис О’Нилл просияла, и они почти сразу же скрылись из вида, плотно закрыв за собой дверь, будто нас с Сарой вообще не существовало.

— Странно всё это, — усмехнулся я и качнул головой.

Вот так вот сейчас оказаться с О’Нилл, покрасневшей до кончиков волос, наедине, в такой двусмысленной ситуации, было словно какой-то невероятной фантастикой.

— Не то слово, — Сара тоже усмехнулась, не решаясь поднять взгляд.

— У твоих родителей совсем всё… плохо, да?

Этот вопрос мучил меня с того самого момента, как отец признался мне в своих чувствах к Эммелин, ведь, насколько я был осведомлён, чета О’Нилл всё ещё состояла в браке. И это меня порядочно напрягало, вот, правда, озвучить свои опасения отцу я никак не осмеливался.

Ведь штамп в паспорте — это не простая печать…

— Как видишь, — Сара как-то неловко дёрнула плечом, видимо, эта тема была ей совсем не по душе. — Мама не пошла бы на такое, если бы не была готова к разводу. А у… твоих?

У моих… Я совсем смутно помнил взаимоотношения моих родителей до смерти мамы. Что там, я и маму-то помнил весьма условно. Ни теплоты её рук, ни голоса, ни запаха. Практически белый лист, только какие-то расплывчатые пятна и образ, что навсегда остался где-то глубоко-глубоко в подсознании. А вот папа… Папа любил её больше жизни, и я понимал это не только из его рассказов — все поступки говорили об этом. Её имя красной нитью пролегало через всю нашу жизнь. А самое банальное напоминание, которое в какой-то степени, наверное, не позволило отцу свихнуться: мамина комната. Комната, которая в нашем доме осталась нетронутой с того самого момента, как она ушла…

— Мама умерла, — потупив взгляд, тихо произнёс я.

Сара чуть было не подскочила на месте и тут же засуетилась, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Мне очень жаль… — прошептала она и протянула мне ладонь. Когда я протянул свою в ответ, она сплела наши пальцы, чуть сжимая в приободрительном жесте.

— Мне тоже, — я грустно улыбнулся ей. — Всё нормально, не бери в голову. Мне было тогда семь лет… Маленький мальчик, который ещё не успел стать полноценным человеком…

— Так давно… — О’Нилл качнула головой. — Боже. Извини, правда, я не знала!

— Ничего, ну серьёзно, — накрывая сплетение наших рук второй ладонью. — Зато вон сейчас какие виражи жизнь подкидывает!

— Кстати, ты ведь что-то знал, — прищурилась Сара. — Мог бы и рассказать!

— И как ты себе это представляешь? Это же не моя тайна!

— Ну хотя бы намекнул бы! — не сдавалась О’Нилл, картинно надув губки.

— Да не мог я! — рассмеявшись.

— А вот и мог, — выпалила она и принялась меня щекотать. — Предатель!

Остаток вечера тонул в веселье, смехе и искренности. И это окрыляло покруче всяких там признаний в любви.

Как же, чёрт, нам было хорошо вместе… А всё остальное, я по-настоящему верил, что обязательно приложится.

На следующий же день Сара сообщила, что вечером планируется вылазка в лес, и что она однозначно собирается идти с Драконами, но и наше с Кэнди присутствие там будет не лишним. Нельсон, правда, отказалась, а вот у меня, можно сказать, не было выбора.

Мы договорились встретиться ровно в восемь, но перед выходом созвониться, уточнить, не поменялось ли чего. Я уже стоял одетый, когда смог дозвониться до дома О’Нилл. Сонный голос Сары в динамике заставил расплыться в идиотской умилительной улыбке, и я, выслушав недовольство на тему того, что она всё на свете проспала, предложил было никуда не идти, но подруга оказалась непреклонна и попросила немного подождать в условленном месте.

Когда, наконец, мы добрались до леса, О’Нилл, уже привычно, сразу упорхнула в объятия Тёрнера, будто не видела его вечность, даже не удостоив меня извиняющимся взглядом.

Сара не видела никого вокруг, кроме него. Чего там, весь мир мерк, стоило Майклу появиться в поле её зрения.

— Как ты, маленькая? — Тёрнер сгрёб её в охапку и без зазрения совести принялся целовать.

Ну что за показуха?! Я окинул их недовольным взглядом, ведь выглядело это максимально нелицеприятно.

— Лучше скажи, как ты? — Сара дотронулась ладонью до его щеки, взволнованно вглядываясь в глаза.

От этого проявления нежности и заботы по коже ползли неприятные мурашки, напоминающие о том, о чём забывать не стоило.

Что моё место — здесь. Хоть и на расстоянии вытянутой руки, но только в качестве друга, которому ничего подобного не светит. Во всяком случае, в ближайшее время.

— Рядом с тобой мне становится немного лучше, — Тёрнер слабо улыбнулся.

— Мог бы и разбудить! — картинно возмутилась О’Нилл.

«Да уж, его звонок бы явно был приятнее моего, да, Сара?..» — мысленно съязвил я, всячески пытаясь абстрагироваться от их наимилейшего разговора.

Но вот следующая фраза явно дала понять, что не о звонке… Совсем не о звонке шла речь в этой, казалось бы, невинной, фразе. Ведь Майкл, сильнее стиснув её в объятиях, самодовольно изрёк:

— Ты, по-моему, вымоталась так, что и на ногах стоять не могла, — они обменялись понимающими улыбками. — И я тебя целовал перед уходом, поэтому то, что ты не проснулась, твои проблемы, — после чего Тёрнер снова коснулся её губ своими.

Удар прилетел куда-то под дых.

И даже слегка затошнило, а земля под подошвами потрёпанных ботинок покачнулась.

Настолько красноречиво вытряхивать нижнее бельё другим на обозрение было, как минимум, банально неприлично.

А как максимум, я всё ещё пытался верить, что между этими двумя всё пока ещё было где-то не на том уровне. Но слышать это всё в таком личном разговоре, чувствовать, как всё сильнее крошится надежда…

Кого я обманывал?

Всё, конечно, уже очень давно