Желание полностью заполняет мой разум. Я погружаюсь в возбуждение, полностью сливаясь с Кили. У меня нет мыслей ни о чем, кроме ее аромата и запаха морской соли. У меня нет не связанных с ней желаний — я хочу лишь глубже войти в ее тело, убедиться, что я прикоснулся к каждой ее части.

Я наклоняю губы, и мы снова сливаемся в поцелуе. Я наслаждаюсь каждым касанием, каждым толчком в нее. Снова и снова.

Она прерывает поцелуй, падая на локти. Запрокинув голову, она шепчет:

— Максон.

Ее грудь покачивается перед моими глазами, я вылизываю одну из них. Мне хочется взять в рот сосок, покатать его на языке. Они выглядят подтянутыми и идеальными. Им достается мало внимания, что, определенно, моя ошибка, которую я собираюсь исправить в ближайшее время. Сейчас меня полностью занимает Кили — я наблюдаю, как меняется ее лицо с каждым быстрым и сильным толчком.

— Чего ты хочешь, солнышко? — еле выдавливаю из себя слова, но мне нужно знать, если я причинил ей боль. С другой стороны… я не уверен, что смогу остановиться.

— Я близко, — напряженно звучит ее голос.

Слава Богу. Я тоже на грани.

Она оставляет поцелуи на моей руке. Это единственная часть мое тела, до которой она может дотянуться из этой позы. Она проводит языком по чувствительному месту — внутреннему сгибу локтя, прикусывая его зубами. Меня словно электричеством прошибает, когда она стонет.

Она просовывает руку между ног, и я чувствую, как она пальцами гладит клитор. Я был бы более чем счастлив, если бы вместо ее пальцев были мои, но если я уберу руки с камня, то мы скатимся по склону.

Как мысль о том, что секс прям здесь — это отличная идея, вообще пришла в мою голову?

В следующий раз — а он обязательно будет — я позабочусь о том, чтобы я мог касаться ее где угодно и своими руками довести ее до экстаза. Секс на пляже причинил ей дискомфорт, я задолжал ей несколько оргазмов.

Несмотря на то, что я не могу освободить руки, чтобы ласкать ее там, где мне хотелось бы, она со всем прекрасно справляется самостоятельно. Ее стоны становятся хриплыми, высокими, почти паническими. Она сжимает мышцы влагалища вокруг моего ствола, и я словно в огне. Она кончит раньше меня… это будет чертовски сложная гонка.

— Максон, — тревожно зовет ее голос.

— Я здесь, солнце, — рычу я. — Готова?

— Да. Черт. Ох… — она стонет, тело выгибается в моих руках. — Да. Пожалуйста. Глубже. Сильнее. Вот так…

Я вбиваюсь в нее быстро, уверенно, полный решимости заставить ее кончить.

Она краснеет, грудь, живот, щеки — кожа становится розовой. Она до ужаса красива, когда на грани. Все ее тело напрягается, вытягивается в струну, и я понимаю, что еще чуть-чуть, и она будет биться в оргазме.

Я чувствую, как приближаюсь к собственному — кровь закипает в венах, мошонка кажется очень тяжелой, я близок к взрыву. Сейчас.

Она напрягается, словно слышит мой внутренний монолог, и смотрит на меня так, будто только я могу ее спасти.

— Кили, — зову ее хриплым голосом. — Сейчас. Кончай!

Мы настолько идеально совпали, что она кончает только когда слышит мой голос. Ее тело напрягается сильнее, она бьется подо мной в оргазменных конвульсиях. Я чувствую ее везде — подо мной, вокруг, рядом — не только на моем члене, но и на всем моем теле. Я слышу ее крик, вижу мурашки на ее коже, легкий блеск ее пота.

Оргазм, который я пытался сдержать, накрывает меня, и все, что я могу сделать, это держаться за свою жизнь и выкрикивать ее имя, полностью теряя самообладание.

Надеюсь, вместе с тем я не потерял и рассудок.

Глава 3

Промедлив несколько мгновений, я отстраняюсь. Я не готов разрывать нашу связь, но чертовы камни убивают мои колени. Пока она поднимается, я ищу мусорное ведро и, найдя его рядом с ближайшей вешалкой для полотенец, выбрасываю презерватив. Возвращаясь, я ожидаю, что она будет одета.

Но вместо этого она бежит к воде совершенно голой.

У любой другой я бы спросил, не сумасшедшая ли она, но Кили оборачивается через плечо и смеется, будто знает, что мне интересно, какого хрена она делает. Я вижу счастье, ярко сияющее на ее лице. Если это то, чего она хочет от жизни, то мне все нравится. Странное удовольствие.

— Заходи в воду, — она зовет меня.

— Я не купаюсь нагишом в океане. Что, если кто-нибудь вызовет полицию, сказав, что на этом пляже светят сразу две луны?

Она заливисто смеется.

— Тогда мы уговорим полицию отпустить нас и не сажать в тюрьму. Когда еще нам выпадет шанс сделать что-то подобное?

Наверное, он может и не выпасть. Она права.

Я сбрасываю штаны и обувь.

— Я, должно быть, сошел с ума. Твоя вина!

— Хорошо, — Кили поворачивается ко мне, представая во всей красе нагого тела. — Ты и должен был.

Менее пяти минут назад я испытал сильный оргазм, но уже надеюсь, что восстановление не потребует много времени. Я бы с удовольствием вернул ее в свою квартиру, в кровать, и сделал бы с ней все безумные, грязные, чудесные вещи, о которых только бы мог подумать.

— Я сойду, — обещаю ей, окунаясь в оживленную гавайскую воду.

Ее улыбка — что бы она ни значила — выглядит хищно.

— Мне нравится быть опасной женщиной.

Несмотря на то, что Кили кажется такой сладкой и милой, я чувствую, что внутри нее дикий огонь. Самец во мне хочет снова ее почувствовать. Приручить ее хотя бы на час или два.

Я беру ее за руку, свободной она брызгает в меня водой.

— Хочешь побороться? — бросаю ей вызов.

— Возможно…

Она флирует. Мне это нравится. Я никогда не был игривым после секса — большинство моих партнерш одевались и уходили, что значительно облегчало жизнь. Тиффани всегда принимала душ, чтобы смыть запах секса — и меня — со своего тела прежде, чем вернуться в кровать и заснуть. Надо сказать, она бортпроводница, и ей часто приходилось вставать в 6:30, чтобы успеть на рейс. Но эта привычка все еще меня раздражает.

Но Кили хочет… порезвиться. Не могу придумать слова получше. Она