Они были у меня ещё два дня. Иногда я даже забывала о том, что они у меня есть. Потом — вспоминала. И казалось иногда, что от меня откупились. Я готова была отдать свою жизнь, а мне дали денег.

И тогда я решилась. Положила шкатулку в рюкзак, Тотошку поцеловала в тёплый пушистый лобик , и вечером выходного дня я отправилась к тому самому ночному клубу. Совсем не уверена, что недавно оправившийся от ран Дежнев там, но клуб это единственное, что меня могло к нему привести. Снова позвонила в заднюю дверь. Охранник был тот же самый.

— Что надо? — спросил он.

— Не узнаешь? Я приходила сюда эдак недели две три назад. Я была в грязи и в листьях.

— Чокнутая, — прошипел он, втаскивая меня за рукав внутрь и захлопывая за мной дверь. — Ты чего припёрлась.

Я улыбнулась так, словно встреча с этим парнем лучшее, что могло случиться в моей жизни.

— Дежнева мне надо. Ну, или Ахмеда хотя бы, при условии, что он мне Дежнева позовёт.

И снова улыбнулась.

Атмосфера царила напряжённая. Многих, кому я доверял, просто не стало — после той перестрелки. Я не знал, кто предатель, кого можно ставить на освободившиеся места, и не знал, черт побери, где Виктор. Затянувшиеся раны тихонько ныли, словно напоминая о том, что решения принимать нужно, и чем скорее, тем лучше.

Мой офис подчинённые называли бункером. Немудрено, большое здание, похожее на бетонную коробку, большей частью отданное под казино и ресторан, с огромной сетью подвалов, где я, словно вампир и обитал значительное время. Наверху над нашими головами шёл банкет какого то местного миллионера, который пользовался моим покровительством, бурлила жизнь в казино, но все это было скрыто толщей бетона. С какой то долей ностальгии я думал, что это место могло бы напоминать погреб Веры, но нет. Кабинеты здесь были огромными и просторными, хорошо обставленными, пространства были такими огромными, что частенько от звука шагов отдавалось эхо.

— Завтра, — сказал я, заканчивая разговор. — Я жду итогов завтра.

Перевёл взгляд с одного лица на другое, по очереди, восемь человек. Было десять, двух не стало в перестрелке. Кто-то из них меня предал, быть может поэтому, когда мне нужна была помощь я отправил Веру её сюда, а в ночной клуб. Им руководил Ахмед, человек не сильно ко мне приближенный, от того вряд-ли предатель.

— Свободны, — подытожил я, так как никто не спешит встать.

Зашумели отодвигаемые стулья, зашелестела одежда, кто-то тихо сказал шёпотом соседу шутку, раздался тихий вежливый смех, а я думал о том, что кто-то из них меня предал.

— Дружище, так рад, что ты снова в строю, — сказал Андрей, один из них, когда основная масса уже вышла. — Я до последнего отказывался верить, что ты мёртв. Такие, как ты, не умирают.

Я кивнул, больше из вежливости, указал на дверь — хотелось остаться одному. Не хотелось, чтобы они видели, как ранения меня подкосили. Несколько переливаний крови, заражение, которое Вера мне прогнозировала, десять дней на больничной койке, в бреду, на мощных антибиотиках. Частная клиника, единственный пациент в крыле, охрана на этаже, охрана у входа… Ахмед тоже никому не доверял и на эти десять дней прописался в клинике, рядом был.

Поставлю его на место Романа, вдруг спонтанно решил я. Он заслужил. Посмотреть ещё несколько дней, подумать. Хотя — решение уже принято.

Здесь я не жил. Здесь был офис, проводились рабочие часы и такие вот совещания, здесь была куча наших ребят — безопасно. У меня квартира была, но чаще всего сейчас я торчал именно здесь. Благо дверь из кабинета вела в спальню, а там и душ рядом, и чистая отглаженная одежда висит на плечиках в шкафу.

Я встал. Приятно было ощущать силу в своём теле, пусть она и не была пока той же, что и прежде. Вернётся. Провел рукой по длинном овальному столу для совещаний, дорогое лакированное дерево чуть скрипнуло под подушечками пальцев. Перешёл в кабинет, затем в спальню, на ходу сбрасывал пиджак.

Воду сделал попрохладнее, кровопотеря аукнулась тем, что до сих пор голова кружилась. До красноты растёр кожу полотенцем, вышел, обернув его вокруг бёдер. В кабинете звонил внутренний телефон, секретарша могла войти, я не имел привычки разгуливать перед подчинёнными обнажённым. Пересёк спальню, толкнул дверь в кабинет и замер удивлённо.

В дверях стоял Ахмед. За его спиной маячила перепуганная секретарша. Она и пускать его не хотела, и полномочий остановить не хватило. Я кивнул головой, успокаивая её, говоря взглядом, что все нормально, а потом перевёл взгляд на зачинщицу переполоха, а именно из-за неё это все случилось, я так понимаю.

В кресле сидела Вера. Она не была излишне маленького роста, но все же, кресло было слишком глубоким для неё — худые коленки в тертых джинсах задорно торчали вперёд, попа, похоже, провалилась. Объёмная толстовка делала её ещё стройнее, чем было, хотя она и так худа. Горловина широкая, из неё торчит тонкая шея. Волосы собраны в хвостик на затылке, и хвостик этот тоже смешно торчит. Вся она неправильная в этот момент и смешная, но почему-то — трогательная. Если на глаза не смотреть. В них не капли неуверенности, в них спокойствие, словно она твёрдо знает, что делает, как в тот момент, когда до ужаса боялась, а все равно резала моё тело, спасая мою жизнь.

— В клуб приехала, — пожаловался Ахмед. — Просила вас. Я звонил, сказали переговоры. Что делать с ней не знал там оставить, так там тусовка на тысячу человек, мало ли кто её мог увидеть. Решил привезти, мало ли, вдруг важное что-то.

— Правильно, — согласился я. — Подожди в приёмной.

Он кивнул и вышел плотно прикрыв за собой дверь, а я повернулся к Вере. Она внимательно смотрела на меня, словно изучая.

— Вы хорошо выглядите, — сказала после молчания Вера. — Здоровым.

— Спасибо. Вы тоже.

Она видела мою слабость, её пальцы были внутри моего тела — в самой ране, я лежал на ней в мокрой траве, своим телом прикрывая от пуль, а теперь на вы снова перешли.

— Ты зачем пришла? — я решил убрать эту ненужную неловкую дистанцию. — Это может быть опасно.

Она не понимала. Она видела, что могут творить люди подобные мне, хуже меня во сто крат, но все же не осознавала, что лучшая гарантия безопасности для неё — анонимность.

— Вы кое-что забыли у меня.

Встала, с трудом выбравшись из высокого кресла, прошла к столу, и порывшись в рюкзаке, достала из него шкатулку. Поставила на стол. Я сначала не понял, я отдал Ахмеду распоряжение вознаградить, но как это было проведено не вникал. Подошёл, открыл. Деньги, ожидаемо. Хорошая сумма, весомая.

— Мало? — уточнил я. — Сейчас удвою.

— Человеческая жизнь бесценна, — сказала Вера.

Сказала, и вдруг снова показалась мне смешной, неправильной и трогательной. Может, по высоким меркам морали она и права, но мы живём на земле, а не в раю безгрешном. Тут деньги важны и нужны, и жизнь человеческая зачастую имеет материальную ценность