Это не моя фантазия создавала красочные и неприятные сны, в которых я видела Филиппа. Это была его жизнь, то, что с ним происходило. И каким-то образом это стало и моей жизнью тоже.

Почему? Как такое возможно? Я что, ясновидящая? Могу предсказывать будущее? Но по какой причине все сны связаны с Филиппом?

– Стела, тебе плохо? – ворвался в мое сознание встревоженный голос преподавателя. – Ты побледнела.

– Все хорошо, – с трудом ответила я, заставив себя сконцентрироваться на вопросе. – Не обращайте внимания.

– Уверена? Может быть, стоит позвать Кеву?

– Уверена. Все нормально, – с нажимом произнесла я, и откинулась на спинку дивана. – Так его не поймали?

– Нет, к сожалению. Нужно заманить его в ловушку, и надеть блокирующий браслет. Тогда, может, повезет.

Я вспомнила, что блокирующие магию браслеты надевались на всех преступников, обладающих магической силой. Однако перед этим их ловили. А как поймать того, кто практически всесилен?

– Что с ним будет, когда его схватят?

– Казнь, – безапелляционно ответил лорд Грегори, и, заметив мой удивленный взгляд, пояснил: – Слишком силен и поэтому опасен. Долго контролировать его не выйдет.

– Но он же никого не убил, – возразила я и самой себе удивилась. Опустошил – да, но не убил…

– Он напал на Рогорн, – мрачно напомнил мне лорд Грегори. – На твою семью. На леди Мойру, на принцессу Виринею и ее подругу, что уже тянет на пожизненное заключение.

Я опустила глаза. Да, напал. Но теперь, зная масштабы его силы, я понимала – если бы Филипп хотел их убить, то убил бы. И никто бы ему не помешал. Даже мой брат не справился бы с де Ранданом, приди ему в голову драться всерьез. И недавно Филипп подтвердил это, сказав, что Виринея и Амеллин просто подвернулись под руку. Думаю, он хотел их напугать, заставить считать его преступником…

Но зачем? За ним теперь охотятся все Дознаватели. Рано или поздно его найдут, и что потом?

– У него была сообщница, которая пыталась отравить леди Мойру и мать твоей сводной сестры, Присциллы…

Я медленно кивнула, соглашаясь. Полли, сиделка леди Мойры, действовала по указанию Филиппа и вправду подмешала яд в печенье своей подопечной. Если бы не мой брат и его магия, леди Мойра была бы мертва. Пожалуй, это единственное, что указывает на то, что Филипп де Рандан – убийца.

И, конечно, место ему в тюрьме. Или на плахе, если так решит суд.

– Стела, Марек закончил. Твоя очередь.

В гостиную вошел дядя Эдвард, загадочно усмехаясь. Поздоровавшись с коллегой, он уставился на меня.

– Ты готова?

– Да, – пробормотала я, поднимаясь.

Абсолютная ложь, потому что я была не готова. Не сейчас, когда я только что узнала, что каким-то образом вижу отрывки из жизни Филиппа де Рандана. Но рассказывать об этом я никому не собиралась, поэтому покорно последовала за дядей в комнату для допроса.

Моим испытанием был аптекарь по имени Сэмюель Атюрун. Я мельком просмотрела листы, исписанные с двух сторон мелким округлым почерком. Согласно содержанию бумаг, Сэмюель Атюрун, тридцать семь лет от роду, вернулся с работы домой и обнаружил труп своей жены, Ребекки Атюрун, на кухне. Женщина повесилась. Судя по описанию помещения, до самоубийства несчастная готовила ужин. На столе лежала доска, рядом – нарезанные овощи, на плите булькала вода. Суп.

Я почувствовала тошноту и взяла следующий лист. Показания соседей. Сплошь хвалебные речи и сочувственные оханья. Семья Атюрунов была образцово-показательной. Поженились в восемнадцать, детей нет, любили друг друга. Никаких ссор и скандалов, не упоминались даже сплетни – покойная никогда не отзывалась плохо о муже, как и он о ней. Идиллия.

Но образцово-показательных семей не бывает. Всегда есть то, что скрыто от чужих глаз.

Отодвинув бумаги, я кивнула дяде, и он пригласил в помещение подозреваемого. Я называла его так, потому что, пока не найден убийца, обвиняются все. И убитый горем муж тоже.

В том, что это было не самоубийство, я не сомневалась.

– Здравствуйте, – Сэмюель растерянно поздоровался со мной, и сел напротив. Я доброжелательно кивнула, и решила успокоить его.

– Добрый день. Меня зовут Стела Баллард. Разрешите сразу принести вам мои соболезнования.

– Спасибо, – сник мужчина. – Но я не понимаю… Бекки же повесилась.

Он выглядел изможденным, даже больным: сухая серая кожа, темные круги под глазами, потухший взор. Руки его беспрестанно тряслись, и Атюрун, заметив мое внимание, спрятал их под стол.

– Это простая формальность. Вы ответите на вопросы, и можете быть свободны. Готовы начать?

– Да, – кивнул Сэмюель. – Но я все же не понимаю, зачем…

– Какие у вас были отношения с покойной?

Мужчина вздрогнул, словно я ударила его.

– Нормальные. Как у всех. Мы любили друг друга. Рано поженились, потому что были уверены в своих чувствах.

– Простите за то, что поднимаю эту тему, но почему у вас не было детей?

– Боги не дали. Сначала мы хотели пожить для себя, а потом не вышло.

Сэмюель жалко улыбнулся. На глазах его выступили слезы, и он прошептал:

– Зря тянули, конечно… Так осталась бы хоть какая-то радость.

Слова были искренними. Он не лгал. Я чувствовала это, и мои подозрения несколько пошатнулись. Что, если Ребекка Атюрун и вправду повесилась?

«Но не от хорошей же жизни она это сделала», – одернула я себя, и возобновила допрос:

– Расскажите поподробнее о том дне, когда случилось несчастье.

Сэмюель сцепил руки в замок и нервно заговорил:

– Все было как всегда. Утром я проснулся, жена приготовила завтрак. Потом я ушел на работу – я тружусь в аптеке через улицу, уже много лет изготавливаю лекарства. Вернулся в семь. Зашел в дом, позвал Бекку. Обычно она встречает меня у порога. Но в тот раз ее не было. Я прошелся по дому, зовя ее, завернул на кухню и…

Он замолчал, сжав зубы.

– Ваша жена не работала?

– Нет. Она ухаживала за домом. У нас имеется сад, в котором Бекка выращивала лечебные растения для аптеки.

– Вас ничего не насторожило в поведении Ребекки?

– Нет. Говорю же, все было как всегда.

– Вы не ругались? Может быть, ваша супруга была чем-то опечалена? Поссорилась с соседкой?

– Нет, нет и еще раз нет! – Сэмюель гневно посмотрел на меня. – Чего вы добиваетесь?

– Послушайте, – ласково заговорила я. – Вам не кажется странным, что ваша жена, будучи совершенно счастливой, вдруг решила повеситься? Если у нее не было повода покончить жизнь самоубийством, то это выглядит подозрительно.