– Рома!

Быков остановился. Его поникшие плечи напряженно замерли. Не уходя, но и не возвращаясь, он стоял посреди комнаты.

– Ромочка, пожалуйста, не уходи… Ромочка…

Юлька рванула вслед за мужем, а тот не пошевелил и пальцем. Благо хоть, когда она упала в его объятья, отталкивать не стал. И даже накрыл затылок своей теплой широкой ладонью. То ли желая ее защитить, то ли оторвать голову. Да ей и все равно было. Она была готова на что угодно. Даже умереть. Лишь бы с ним. Потому как без – она и так умирала.

– Пойдемте в дом! Вы же раздетые, – спохватилась Юля, стремясь обнять всех детей сразу.

– Я загоню машину, – отвел взгляд Бык. С тех пор, как он застал их обнимающихся с Русланом в ее кабинете, Роман, кажется, еще ни разу не посмотрел на неё прямо. Хотя он и в кабинете-то был не очень внимателен. Иначе бы заметил, что Юля пыталась оттолкнуть того… другого. Который никак не хотел понимать, что между ними ничего и никогда не будет.

– Нет машины. Меня подвезли, – облизав пересохшие губы, заметила Юля. Обвела детей удивленным взглядом. Уж слишком напряженно те следили за разговором родителей. Будто ждали чего-то.

– А…

– Вета подвезла.

Быков развернулся и пошел в дом. Может быть, ей не стоило уточнять? Но что, если бы он подумал, будто она была с тем мужчиной? Ей теперь, наверное, всю жизнь придется оправдываться. Но даже если это цена за возвращение Романа в семью, Юль Санна не имела ничего против. Она и не такую цену готова была заплатить.

– Так ты правда в порядке?

– Конечно, Ксюш. Что мне будет? Смотри, целая и невредимая. Вы, кстати, ужинали?

– Нет.

– Ну, как так? Пойдемте. Я вас всех накормлю. Только переоденусь, ладно?

Дом встречал знакомыми ароматами. Дети все никак не хотели от нее отлипать. Особенно младшая Ксюша. Третий ребенок тоже стал для Юли с Романом сюрпризом. Второго они родители уже вполне сознательно, встав на ноги. И на том планировали остановиться. А потом Ксюшка, и… Может, с того момента что-то пошло не так? А может, ей это только привиделось? Многие ведь решили, что она бесится с жиру. Наверное, так это и выглядело со стороны. Ведь, казалось бы, что надо бабе, у которой хороший заботливый да к тому же богатый муж?

– Бегите к папе, начинайте накрывать на стол, – вымученно улыбнулась Юля, мягко отводя от себя руки младшей дочери. Поднялась, не снимая пальто, наверх, провожаемая пристальным взглядом старшей. Которая хоть и волновалась, вряд ли стала снисходительней к чужой слабости. У подростков ведь вообще нет полумер. А она дала такой повод…

Юля сняла пальто и, подойдя к высокому зеркалу, потрогала огромную прореху на плече. Она специально не стала снимать верхнюю одежду при детях. Чтобы те не увидели ее порванного платья. И не придумали того, чего и близко не было. Ведь ее и в самом деле никто не планировал насиловать и раздевать. Платье порвалось по шву случайно, когда напавший на Юлю мужик дернул ее за руку. Он хотел, чтобы та встала перед ним на колени, так что особенно не церемонился. Но и дальше не заходил.

Так вот, возвращаясь к вопросу, чего же ей не хватало…

Наверное, в какой-то момент Юле банально перестало хватать страсти в отношениях. Преступление ли это? А бог его знает. Она шестнадцать лет провела бок о бок с одним мужчиной, единственным для нее. Все было хорошо, да. И никак в одно и то же время. В их личной жизни с Романом совершенно банальным образом ничего не происходило. Она будто встала на паузу. У них даже секса не было. Иногда неделями не было. Месяцами. А ей хотелось… Ей хотелось чувствовать себя красивой и желанной. Как когда-то, давным-давно. Юля отлично помнила, как дрожали руки Романа, когда он любил ее в первый раз. Она хотела тех сумасшедших, взрывающих мозг своей новизной эмоций.

Почему она позволила Руслану запудрить себе мозги? Да потому что он смотрел на нее, как когда-то Быков.

Юля сняла злосчастное платье и белье, раздевшись догола. Последнего она могла и не снимать. Но что уж теперь? Раз она решила прояснить правду.

Из зеркала на нее смотрела взрослая женщина. Трижды рожавшая женщина. Выкормившая грудью детей. От матери Юльке досталась не самая удачная фигура. Главным ее достоинством была тонкая талия, но на контрасте с широкими тяжелыми бедрами, казавшимися вообще необъятными на фоне ее невысоко роста, даже она выглядела скорее карикатурно.

Факт – Юля больше не чувствовала себя красивой. Да и, объективно, никогда ей не была.

– Хм…

Вздрогнув, Юля было потянулась к халату, но в последний момент отказалась от этой идеи. Пусть видит… Лучше она вряд ли станет.

– Ты что-то хотел?

– Может, ты бы оделась?

– Зачем? Ты чего-то здесь не видел?

– Ну, как хочешь. Я пришел попрощаться, раз ты и дети в порядке.

– Я не в порядке. Совсем. Мы… не в порядке. Нам нужно поговорить, Рома. Нельзя просто убегать от проблемы.

– Дети ждут тебя к ужину и…

– Дети, дети! Все время дети! Господи, я в полном восторге от того, какой ты отец, но… Мы же в этом всем себя потеряли, Рома! Ты это понимаешь? Я их обожаю. За любого из них я отдам сердце, почку, что угодно, если понадобится, да только… Есть еще мы. Есть ты и я. Только ты и я. Вне остальных. Я – женщина. Не только мать. Друг или твой деловой партнер. Я просто женщина… – Юля вздохнула, спрятала лицо в ладонях. Наверное, она зря это все затеяла. Было глупо ругаться с мужем вот так, стоя голой напротив него, одетого. И уж тем более что-то предъявлять этому святому, мать его, человеку! Здорово накосячив, она была не в том положении! Видит бог, не в том. – Я всего лишь женщина, – всхлипнула Юля. – О который ты забыл.

– Так это я виноват в том, что ты мне рога наставила?

– У нас с Русланом ничего не было. Сколько мне раз нужно повторить, что ты мой единственный мужчина? Ну, хочешь, проверь меня на детекторе лжи, на чем угодно проверь… Хочешь?

Терять уже было нечего. Юля подошла вплотную к мужу. Вцепилась скрюченными пальцами в его хлопковую футболку. Пока ее не было, он сменил костюм на домашнюю одежду. Это обнадеживало. Можно было закрыть глаза и притвориться, что все – как прежде. Вдохнуть его знакомый до боли, родной, въевшийся в ДНК аромат.

– Я боюсь, что ни один детектор лжи не вернет мне веру в тебя. Извини, я пойду.

– Нет!

Не помня себя от отчаяния, Юля вцепилась в мужа. Обвила его руками, ногами, вынуждая подхватить себя под попку, чтобы вместе с ней не упасть.

– Внизу дети! Что ты де…

– Плевать! – Юля поцеловала Романа с голодом, которого давно не испытывала. И впервые поймав себя на этой мысли, замерла. А что, если она тоже ему недодавала? Что, если в том, что они отдалились, была и ее вина? Юля всегда считала, что близости должен добиваться мужчина. Быков сам ее к этому приучил, вознеся на какой-то недостижимый для других пьедестал своей любовью. Разве она не снисходила до него каждый раз? Превращая каждый минет в событие? Разве она не увлеклась, играя в эту игру?