называть свое настоящее имя.

— А настоящее имя? — Малахов, не мигая, смотрел на подчиненного.

— Не знаю.

— Не знаешь?

— Шарьялов не сказал, он не знает.

— Нет?

— Зинченко сказала. Челдышев про какую-то Еву спрашивал.

— Про какую-то? — похолодел Артем.

— Зинченко сказала, а Шарьялов опознал. — Макс коснулся пальцами кармана, в котором у него находился телефон.

— Ева?

— Лазарева.

— Подружка Мурмашова? — с трудом разжимая челюсти, проговорил Малахов.

— Надо выяснять, — Павлов смотрел куда-то сквозь него.

Малахов кивнул. Визит к Никсу откладывался, сначала — разговор с Евой.

Глава 5

Лифт остановился, стеклянные створки раздвинулись, путь свободен. Артем вышел в просторный, ярко освещенный холл. Первый ярус четырехэтажного пентхауса, здесь и кафе, и кинотеатр, и спортзал. И рабочее место нового телохранителя Евы. Вернее, телохранительницы. Таис, как звали девушку, внешне напоминала мужчину. Короткая прическа, невыразительные черты лица, плоская фигура, даже походка мужская.

— Товарищ полковник! — улыбнулась Таис.

— Не заигрывай! — усмехнулся Артем.

Не полковник он еще, но все к этому идет. Может, этим летом присвоят, если не накосячит. Или связь с морально неустойчивой женщиной не всплывет.

Опустился внутренний лифт, появилась Ева — красивая, легкая, воздушная. Волосы распущены, свежий макияж, запах желанной женщины. Платье свободное, из чистого шелка, на ощупь такое же нежное и гладкое, как ее кожа.

— Ну, наконец-то! — Ева обвила руками его шею, но в глаза не посмотрела.

— Соскучилась?

— Спрашиваешь!

Она повела его к лифту с такой поспешностью, как будто сгорала от нетерпения и срочно требовался пожарный. А ведь не так давно Ева умирала от счастья в его объятиях. Но в последнее время она остыла и к Артему, и к его ласкам. Может, и не совсем охладела, но огоньку точно не хватало. Она не говорила, но он чувствовал. И сам ничего не говорил. Ждал, когда совсем остынет. Поэтому не торопился со свадьбой. А ведь они шли к этому. Хотели весной пожениться, потом перенесли на лето. В расчете на осень.

Но сейчас Ева действительно пылала изнутри. И очень-очень чего-то хотела. И так тесно прижалась к нему в лифте, потерлась о него, как та кошка о хозяйскую ногу. Даже замурлыкала.

— Что это с тобой? — удивленно спросил Артем.

— Как это что? — И она удивилась, и так же неискренне. — Соскучилась! Два дня тебя не было!

Створки лифта открылись, они вышли к бассейну. Ева скинула с плеч бретельки платья.

— Всего одну ночь.

— Эта ночь тянулась как целая вечность.

— Ну да, то одно, то другое.

— Что, то одно, то другое? — Ева повернулась к Артему. Хотела посмотреть ему в глаза, но взгляд поплыл. И губы дрогнули.

— Когда ты вернулась домой? — спросил он.

— От мамы? — Ее пальцы нащупали правую бретельку платья, вернули ее на плечо.

— Ты была у мамы?

— Да.

— А раньше?

— Где раньше?

— Я все знаю!

— Что ты знаешь? — Ева толкнула его в грудь, крепко сжав кулачки.

— Все!

— Да нет, это я тебя знаю! Когда ты говоришь, что знаешь все, на самом деле ты не знаешь ничего!

Ей катастрофически не хватало уверенности, и она нервно сжимала кулачки.

— Куда ты дела машину Челдышева? — резко спросил Артем.

— Какого еще Челдышева? — Ева умоляюще смотрела на него.

Он должен был замолчать, иначе она разревется.

— Бандиты Никса тебя искали. — Малахов пристально смотрел на нее.

— Какого еще Никса?

— Кто такой Мурмашов?

— Еще и Мурмашов?

— Почему ты пряталась с ним в Ветряном, у Софьи Зинченко?

— У Софьи?

— Ты убегала от нее голышом!

— А этот козел хотел меня изнасиловать! — не выдержала Ева, и слезы хлынули из ее глаз, но Артем не ощутил в себе желания вытереть их.

— Давай с самого начала.

— Это все бильярд! — всхлипнула она.

— И с кем ты играла в бильярд?

— Э-э… В каком смысле? — встрепенулась Ева.

— С кем?

— Ни с кем!.. То есть я была у него дома.

— У кого у него? — спросил Малахов.

— Понимаешь, мне нужно было проверить себя… — Ева смотрела на Артема широко раскрытыми глазами, тщетно и отчаянно пытаясь придать им выражение невинности.

— На бильярде?

— Ну почему на бильярде? Вообще!

— С кем?

— Говорю же, вообще… В последнее время ты перестал уделять мне внимание!

— Я?! — Артем удивленно повел бровью.

— Ну, я тоже слегка остыла… Так бывает, когда долго живешь вместе. Даже если очень-очень любишь!.. Наступает момент, когда возникает потребность проверить себя, проверить свои чувства на прочность.

— Наступает, возникает… Короче можно?

— Ну, я когда Эдика увидела, поняла, что пора.

— Что пора, чувства на прочность проверить?

— Ну, в общем, да, — вздохнула Ева.

— Проверила?

— Он дом построил, бильярд покупал у нас в центре, увидел меня, пристал, девушка, девушка… В общем, познакомились.

— А вчера я уехал.

— Да, ты уехал… и Эдик позвонил. Бильярд, сказал, установил, обмыть, сказал, надо. Ну, я его послала!

— Откуда, с бильярда?

— Нет, из дома… А он подъехал, звонит, спускайся.

— Опускайся, — поправил Артем.

— Нет, спускайся, — не согласилась Ева.

— И ты опустилась, — настаивал он.

— Ну, в общем…

— Кто такой Эдик?

— Ну ты же спрашивал про Никса. Так вот это его брат. Я потом это уже узнала.

— На бильярде? Или под ним? Где ты там лузы раздвигала? — не в силах сдерживать себя, спросил Артем.

— Да не было ничего!

— Ну, конечно!

— Нет, правда!

— Правда в том, что ты катала шары в гостях у моего врага.

— Эдик — твой враг?

— Никс — мой враг. А тебя развели как последнюю шлюху… Ты узнала, что Эдик — брат Никса. Дальше что?

— Нет, сначала Эдик попытался меня изнасиловать!

— Он что, извращенец, нормально не может?

— Нормально я ему не отдалась! Тогда он меня на диван повалил! Под юбку полез!

— Давай без подробностей! — поморщился Артем.

— И залез бы! Если бы брат не приехал.

— Никс?

— Ну да, дверь открывается, входит этот самый Никс. А с ним Борщевик.

— Кто?!

— Борщевик… Я его узнала, и он меня узнал. Не знаю, что на него нашло, но он ударил Эдика. Сначала Никс его за шкирку схватил, с меня сорвал, а потом Борщевик ударил. И на меня глянул. Ну, рисанулся! Типа, герой!..

— Дальше что?

— И еще раз Борщевик ударил Эдика!.. А потом еще… За кий схватился, да как даст! По спине!

— Кием?

— Кий сломался, на две половины разлетелся… Ну, Эдик и сорвался.

— В смысле, сорвался?

— В смысле, ударил в ответ.

— Борщевика?

— Кием… Вырвал у него из руки обломок… А обломок острый, ну, знаешь, если палку вдоль расщепить… В общем, острием ему в горло.

— Та-ак!

— Борщевик схватился за горло, захрипел.

— Пробил горло?

— Не