— Ты видела?

— Своими глазами!

— А кровь? Если горло пробить, крови много будет… Ты кровь видела?

— Кровь? Не видела… Ну, может, что-то и было. Борщевик, он же спиной ко мне стоял. А я сразу же бежать, как будто за ворот кто-то схватил!

— Кровь не видела?

— Нет.

— И что с Борщевиком стало, не знаешь?

— Нет.

— И что с Эдиком этим стало, тоже не знаешь?

— Не знаю!

— Он тебе звонил? После того как ты сбежала.

— Куда звонил? Я телефон там оставила: и телефон, и все остальное… Что на мне было, в том и уехала.

— Да уж, закрутила ты карусель.

— Я закрутила?!. Нуда, Борщевик за меня вступился. Джентльмен!

— Не знаю.

— Ты вот на меня наезжаешь, а он заступился!

— Извини, больше не буду, — поворачиваясь к Еве спиной, сказал Артем.

Он узнал от нее все, что нужно, и даже больше. Ладно, Ямщиков, Антипов и Мурмашов, а вот если еще и Борщевика убили, это уже самая настоящая сенсация. В узких, разумеется, кругах. На широкую публику это дерьмо выносить совсем не обязательно.

— Ты куда?

— Позвони брату, пусть он усилит охрану. На всякий случай, — на ходу сказал Малахов.

— А ты куда?

— Работа у меня.

— А когда тебя ждать?

— Не ждать! — качнул головой Артем.

— Эй! Так нельзя! — Ева схватила его за руку и в лифт зашла вместе с ним.

— Нельзя. Но ты же поехала. К своему Эдику.

— Мне нужно было проверить себя!

— И мне нужно себя проверить. Поэтому давай поставим наши отношения на паузу, — усмехнулся Артем.

— Ты не можешь меня бросить!

Малахов промолчал. Он все сказал, больше добавить нечего.

— Я тебе не какая-то там! — рассерженно, с досадой процедила сквозь зубы Ева.

Артем лишь презрительно усмехнулся. А какая она, если «ложится играть» в бильярд с первым встречным?

Еще по дороге он позвонил Стасову и велел готовить группу на выезд. И попросил узнать, где находится дом Эдуарда Никишина, родного брата Никса. И приметы дал: северная окраина, дом номер шестьдесят шесть, котельная, микрорайон.

Позвонил Артем и Павлову, попросил привести к нему в кабинет Гречнева. И результаты экспертизы подготовить.

Бандита доставили в кабинет, наручники, в которых он был, снимать не стали. Здоровый бык, если взбунтуется, дров может наломать. Так рассуждал конвой, да и Малахов так считал.

Малахов откинулся в кресле и, не мигая, глядя на задержанного, скрестил на груди руки.

— Давай валяй!

— Что валять? — буркнул громила.

— Что с Борщевиком?

— С каким Борщевиком?

Малахов недоуменно вскинул брови.

— Ну, я знаю, кто такой Борщевик, — спохватился Гречнев.

— И я знаю, что это ты сжег машину, на которой приехал твой дружок Челдышев.

Не ошибся Павлов, на одежде Гречнева и Пикалева обнаружились микрочастицы копоти, которая образуется при сгорании бензина. Работать бандиты старались аккуратно, одежду не пачкали, ни одного пятнышка на куртках, на джинсах, но микрочастицы их подвели.

— Да костер мы тупо жгли!

— Замерзли?

— Ну да.

— Когда Борщевика хоронили? — предположил Малахов.

Он знал, как ломается кий, острой половинкой запросто можно проткнуть горло до самого мозга.

— Кто хоронил? — разволновался Кеша.

— Вот я и спрашиваю кто. Убил-то его брат Никса. А кто хоронил?

— Борщевика убили? — голос у бандита заметно дрожал от внутреннего перенапряжения.

— Когда он в город вернулся?

— А он возвращался?

— Дурак ты! — усмехнулся Малахов. — Не понимаешь, что происходит. Может, я попробую объяснить?

— Не надо ничего объяснять! — буркнул Гречнев.

— Эдик убил Борщевика, Мурмашов это видел. Мурмашов сбежал, чтобы его не убили, как свидетеля. Челдышев и Антипов отправились за ним, нашли его, но нарвались на пулю, одного похоронили, другой сбежал. В дороге Челдышев убил случайного водителя, уехал на его машине, от которой ты с Пикалевым потом избавился, — сказал Малахов. И вдруг резко, громко спросил: — Где Челдышев?

Гречнев чуть не подпрыгнул на стуле.

— Не знаю я!

— А зачем Никс Челдышева за Мурмашовым отправил? Потому что переживает. Очень переживает. Ты вот молчишь тут, а Никс думает, как шкуру свою спасти… Он ведь на тебя все спишет. Ты и Борщевика убил, и за Мурмашовым охотился. Может, вы и Челдышева закопали. Может, он сам умер, а скажут, что ты его убил… Пикалев скажет. Ему ведь тоже шкуру свою спасать надо… Хочешь остаться крайним?

— Я знаю, куда ты гнешь, командир. Но мне сознаваться не в чем, такая вот беда. Так что зря стараешься! — усмехнулся Гречнев.

— А может, это ты Ямщикова грохнул?… Мы вот на Челдышева думаем, а Ямщикова ты убил. Ехал за Челдышем, а он там на дороге стоит с Ямщиковым. А в машине у тебя монтировка, раз — и нет человека…

— Ну ты, начальник, в натуре! — возмущенно протянул бандит.

— Вам бы машину подальше надо было отогнать, а вы ее, считай, в самом городе сожгли. Промзона там, понимаю, но там ведь тоже люди. Обязательно найдутся свидетели. Работать мы умеем, обещаю, свидетели будут. Сначала привяжем тебя к машине Ямщикова, а затем и к трупу. За убийство сядешь.

— Работать вы умеете, — посетовал Гречнев.

— А зачем ты нужен обществу? Какая от тебя польза? С законом дружить не хочешь, от показаний отказываешься. Изолировать тебя от общества нужно. С последующим перевоспитанием. Пятнадцати лет, думаю, хватит.

Гречнев опустил голову и закрыл глаза.

— Что произошло в доме у Эдуарда Никишина? — чувствуя, противник дал слабину, поднажал Малахов.

— Что произошло? — подняв голову, Гречнев с ухмылкой резко посмотрел ему в глаза. — Да Эдик шлюху какую-то снял!

Артем смог сохранить самообладание, но только внешне.

— Дальше что?

— А что дальше? Трахнул ее! Прямо на бильярде!..

— За что Борщевик ударил Эдика?

— А он тоже там был?… Наверняка со своим кием!.. У нее там ничего не порвалось? — с ухмылкой глядя Артему в глаза, нагло спросил Гречнев.

Он, конечно же, знал, о ком говорил. И знал, кем Ева приходится подполковнику Малахову.

Артем качнул головой, взял со стола ключи, расстегнул наручники.

— Это зачем? — нахмурился бандит.

— Ты что-то спросить хотел? Давай спрашивай!

В предстартовой тишине голос Малахова звучал особенно зловеще.

— Ну, я сам ничего не видел… Потому и спрашиваю, — уже не так нагло, с опаской, но все же спросил Гречнев.

И в ожидании удара напряг пресс. Очень сильно напряг и даже улыбнулся, представляя, как Малахов отобьет кулак.

А мышцы живота у него действительно оказались крепкими и прочными, как будто сотканы были из стальных волокон. И кулак Артем отбил, чуть не скривившись от боли. Но и Гречневу досталось. Не выдержал он удар в живот, согнулся в поясе. И тут же последовал очередной удар, коленкой