как в первый день знакомства. Но уже не стану идеализировать.

Я и сейчас замечаю его недостатки. Несовершенства, о которые мы могли бы споткнуться на том пути, что уже не пройдём вместе. Если покопаться, он действительно не подходит мне. Мне нужен надёжный, мудрый, крепко стоящий на ногах, заботливый и серьёзный м у ж ч и н а. А Серёжа слишком юн. Эгоцентричен, резок, несдержан… Безответственный, избалованный, наверняка поверхностный и озабоченный, как и все в его возрасте… Он мне не подходит!!!

Он не подходит мне. Ему необходимые годы, чтобы стать тем, кем он, я надеюсь, рано или поздно станет. Возмужать, много чему ещё научиться. А мною подобные уроки уже усвоены. Мы разные. Мы не смогли бы найти точек соприкосновения. У нас не было бы будущего, даже если представить, что всё возможно.

Чёрт, ну почему же так тяжело мириться с этим? Почему так хочется «один раз сделать всё по-другому» и запомнить этот раз навечно?..

Всё прекратилось с возвращением Ваньки. Мои слёзы, душевные муки и внутренний раздрай тут же выцвели и померкли, как только я увидела его лицо.

— Ваня, что с тобой? Что случилось? — испуганно потянувшись к его опухшему носу и разбитой губе, спросила я.

Но он лишь шарахнулся от меня и молча проскользнул в свою комнату.

Я ждала его больше получаса, изводя себя разными страшными мыслями и предположениями. Почему-то страшнее и невыносимее всего мне было думать о том, что это мог сделать Серёжа. Что именно он тот «борзый дебил», с которым у Ваньки сразу не сложились отношения.

Я чувствовала, что это он. Но не хотела знать этого.

Ванька лёг спать, так ничего и не сказав мне. Не спросив даже про Герду, которую мне пришлось вместо него выгуливать.

А ближе к ночи мне начал написывать Игорь.

Глава 11

Сергей

В понедельник Трунин поймал меня ещё на подходе к школе. Они с пацанами торчали на крыльце, грелись на солнышке, ржали и обсуждали последние новости.

— Сега, здарова! — Мы на ходу поприветствовали друг друга. — Как она? Слышал про Новенького?

— Чё мне про него слышать?

— Ну, что кто-то его отфигачил…

Толкнув перед нами дверь, я даже мельком взглянул на Трунина.

— Это не ты, не?

— Ты дебил, Юрец, нафига он мне нужен? Это Лебедь. Стопудово.

— Лебедь говорит, что это ты.

— Чё?!

В этот момент мы в какой-то толпе поднимались по лестнице, и тут на меня с лёту наскочила Леська.

— Ты охренел, Аверьянов?! — жёстко ткнув в плечи меня, завопила она. — Ты нахрена это сделал?!

И зарядила мне по черепу. Я даже опомниться не успел. А когда опомнился — первым порывом было стереть её в порошок, но Трунин предупредительно влез между нами.

— Эй-эй, Сега, тихо, тихо…

— Ещё раз ты так сделаешь… — цедил я Леське прямо в задранный нос, со злости приперев её к стенке.

— Чё будет?! — продолжала вытыкиваться она. — Тоже побьёшь меня? Ну конечно же, ты же в этом мастер!

* * *

— Чё она хочет от меня? — проныл я Трунину уже в классе, приветственно кивнув всем присутствующим.

Лохматого ещё не было. Тимониной тоже.

— Так понятно чё. Бесится. Ты ж её на Машку променял, она теперь вас обоих уничтожит.

— Что?! — возмутился я. — В смысле, «променял»? Я чёт не втыкаю.

— Ну, у вас же с Машкой было?

— Было что?

— Ну…этот… джохан-похан… — усмехнулся Трунин. — Шпили-вили… Короче, секс, ё-моё!

Я рухнул на парту, на руки, секунд десять лежал так молча. Потом пробубнил:

— С чего вы это взяли?

— Так Машка сама сказала…

Тут, как по заказу, появилась Тимонина. Я резко, с грохотом стула, встал.

— Тимонина, стопэ! Чё у нас там было с тобой?!

В классе вместо вечного бубнежа как по щелчку установилась тишина. Даже входящие следом Леська и Бекетова в дверях застыли. Даже лампы на потолке перестали трещать на какое-то время.

— Что. у нас. с тобой. было? — жёстко повторил я, двинувшись прямо на Тимонину.

Она стояла по центру класса, у доски, вся раскрасневшаяся, как рак, сгорбленная и потерянная.

— Ну, п-поцеловались, — промямлила, когда я навис прямо над ней.

— И? Что ещё?.. — продолжил давить я.

Но тут нас прервал противный голос Лохматого.

— Не по-мужски! — крякнул он из-за девчонок, вытянув шею. — Ведёшь себя не по-мужски. Зачем ты её позоришь?

— А тебе-то чего?! — тут же зацепился я. — Тебе что, мало было?! Чё ты лезешь?!

Если честно, так хотелось втащить ему! Вернее, мне просто нужно было выпустить наконец пар, хоть на кого-нибудь. Но Лохматый, как обычно, не дал мне такой возможности.

— Да ничего, — пробубнил он под нос себе.

И, прямо мимо меня, не глядя в глаза мне, словно нарочно выбешивая, серой тенью просочился к их с Леськой парте.

* * *

Уже после, во время уроков, когда остыл, я понял, что теперь все так и будут думать, что это я накостылял Лохматому. Ну, и пускай думают. Мне до лампы. Одинаково вообще. Больше грузило то, как поступила со мной Тимонина. Я был уверен, что хоть она ко мне серьёзно, а получается, я ей тоже нужен в качестве трофея. Чтоб Леське нос утереть, перед девками выпендриться, и тэдэ и тэпэ… Все для всех пустышки, звёздочки на погонах. Все всем нужны лишь для того, чтобы почёсывать своё грёбаное ЧСВ.

Таким вот тухлым я проходил всю оставшуюся половину дня. Трунин даже с косарём своим не лез, не хотел, видно, нарваться на грубость. Я б, вообще-то, сам отдал ему косарь. Проблема в том, что у меня его не было.

Просить у мамки или Лильки — это легче вздёрнуться. От летнего заработка в карманах только копейки. Хоть на улицу иди, побирайся, в самом деле…

С таким головняком я вечером выгуливал Малую. Ну, или она меня. Она на каталке своей ехала, впереди, а я плёлся сзади, уткнувшись в сеть и пролистывая объявления.

Тут навстречу мне Трунин с девчонками.

— О-о-о, Сега! Здарова!.. Привет, Серёжка!..

Все принялись обниматься, даже малолетки меня в щёки поочерёдно чмокнули. Только потом я заметил Тимонину, она ко мне так и не подошла. Обиделась, наверное.

— Ты чего, сёдня в няньках? Идём с нами! Мы на заброшку, давай с нами, заворачивай!

— Не могу.

— Идём, идём! Малая, заворачиваем… — И Трунин за ручку развернул каталку в противоположную сторону.

Мне, в принципе, было поровну. Всё, что от меня требовалось — это часа на два обезвредить Малую, этим я и занимался.

По пути заметил,